нее у них так ничего и не получилось со Златой, когда Артем уступил и согласился попробовать начать сначала. Дать им шанс.
Он тогда так устал от этой грызни внутри себя, так захотелось поверить, что у них получится. И он все еще любил Златку.
Только сам не смог. Чего-то ему больше не вставляло в этих отношениях. И он больше не верил ни в любовь, ни в искренность.
Артем садился в самолет, когда получил сообщение от Алены. Что от нее, не усомнился ни на секунду, об их отношениях больше не знал никто.
Вот так в один миг разбиваются иллюзии, когда получаешь сообщение с требованием денег, иначе о твоих грязных помыслах узнают все твои друзья и знакомые. Круто так прилетело от невинной овечки, которой прикидывалась Алена.
Она наверняка заметила, что он наблюдает за ней из окна, потому и раздала деньги. Знала, что он поведется и расслабится.
Асадов так разозлился, что даже не стал читать досье на эту расчетливую лживую суку, которое подготовили его эсбэшники. Порвал распечатку и удалил из почты файл.
Но потом чем больше думал, тем больше сомневался. Поручил безопасникам потрясти дочь уборщицы Гордеевых, и неожиданно та призналась, что захотела таким образом помочь подруге.
В который раз он прокололся с этой странной девушкой, Аленой. Думал даже найти ее, но случилась авария, и Артему стало не до Алены.
Теперь ее кот оказался у управляющей отеля «Три звезды», а сама управляющая — тем самым супергениальным мозгом. Причем, явно с приветом. Иначе не сидела бы в темноте из-за перегоревшей лампочки.
Но главное, чудесные «цветочные» девочки оказались ее дочками. Ее и какого-то незнакомого мужика, которому так повезло, и который так бесил Асадова.
На секундочку.
* * *
— Что? Что вы сказали? — переспрашиваю потрясенно. — Вы шутите?
От шока даже забываю, что мне нужно прятаться, опускаю ноутбук и приподнимаюсь над стулом. Маска мешает дышать, ее я тоже стягиваю.
Ушам своим не верю. Как наяву из памяти всплывает картинка: Артем привлекает к себе девушку в короткой шубке, берет ее лицо в свои руки. Они целуются под нарядно украшенной омелой, вокруг шумит и сверкает Рождественская ярмарка, а я стою в двух шагах с багрово-красным распухшим носом, мокрыми глазами и большим животом.
Слишком близко, чтобы не видеть, как нежно он ее целует. Слишком близко и слишком больно. За себя и за своих девочек, которые тогда еще не родились.
Меня Асадов целовал рвано, жестко, требовательно, потому что только хотел. А ту девушку он любил, это было видно невооруженным глазом.
Так что же случилось? Что произошло за эти шесть лет? Почему он расстался с любимой девушкой и женился на другой?
Я не успела как следует рассмотреть жену Артема, но мне она показалась достаточно красивой. Достаточно, потому что фоном к ней шел Асадов, а он задает слишком высокую планку.
Мне не повезло, он не успел ни постареть, ни полысеть. К моему глубокому разочарованию. Скорее наоборот. И заметить кого-то рядом с ним можно только, если этот кто-то будет хоть немного выделяться на таком безупречном фоне.
Теперь Асадов, который только что женился на красивой девушке, требует, чтобы я сорвала ему брачную ночь.
Интересно, кто из нас сошел с ума. Неужели я? Это совсем некстати, скоро собрание акционеров, и еще у меня дети…
— По мне заметно, что я шучу, госпожа Плохая? — слышу совсем рядом хриплый голос и вздрагиваю.
Я слишком увлеклась своими мыслями и напрочь забыла о присутствии Асадова. А вот он обо мне не забыл, как нависал, так и нависает. Его дыхание щекочет висок и мочку уха, и я заливаюсь мучительным румянцем.
Ну почему он на меня так действует? До сих пор действует, несмотря на пропасть между мной сегодняшней и Аленой шестилетней давности.
Сглатываю и бормочу в ответ:
— Вообще не заметно, сэр… мистер… господин Асадов…
— Тогда почему вы даже рот раскрыли?
— Я? — восклицаю и снова краснею. На этот раз от возмущения. — Да разве я…
— Тихо, тихо, — мне на губы ложатся прохладные пальцы и чуть придавливают, — не кричите так громко, нас могут услышать, мисс Плохая. Или вы замужем?
Замираю, время в один момент останавливается, и я вновь оказываюсь в тесной комнате флигеля за домом Асадовых. Счастливая и влюбленная.
Что-то сбивчиво пытаюсь сказать, а Артем так же накрывает рукой мои губы, прижимает. Затем наклоняется и впивается в них ртом…
От этих будоражащих воспоминаний голова идет кругом, ноги подламываются. Впиваюсь пальцами в стол, чтобы не упасть. Как же хорошо, что здесь темно, и он этого не видит!
— Вы оглохли, госпожа Плохая? Я спросил, замужем вы или нет, — говорит Асадов хрипло, и я возмущенно пихаю его в грудь.
Упираюсь в тугие налитые мышцы, которые перекатываются под ладонями, и с трудом заставляю себя отнять онемевшие руки.
Так бы и трогала эти мышцы, пусть и через рубашку. Но передо мной чужой муж, чужой мужчина, абсолютно чужой человек.
Ну и что, что у меня от него трое детей. Подумаешь…
— Не оглохла, а потеряла дар речи от вашей наглости. Какое отношение имеет к делу мое замужество? И вообще, — поднимаюсь на полусогнутых и гордо выпрямляю спину, — с какой стати я должна вам помогать? Не хотите спать со своей женой, не спите, меня это совершенно не волнует…
Асадов бесцеремонно берет меня за на плечи, придавливает вниз. Теряю равновесие, плюхаюсь обратно на стул. Он упирается локтями о столешницу, и мы вновь оказываемся лицом к лицу.
— Так заволнуйтесь, дорогая мисс Плохая, занервничайте, наконец. Или вы еще не поняли? На кону репутация отеля, которую я испорчу вам в один момент. Или ваш слоган это так, для красоты?
А вот тут Артем просчитался. Нашел чем запугивать.
— Напоминаю вам, что у меня трое детей, господин Асадов. И все девочки, — говорю, придав голосу максимум спокойствия. — Мои нервные клетки давно и благополучно вымерли, я заказала себе новые. Из самого твердого металла.
Асадов окидывает меня оценивающим взглядом и кривит губы.
— Ясно. Я выбрал не тот мотиватор.
Согласно киваю головой и начинаю зажимать пальцы.
— Не на ту кнопку нажал. Не за ту веревочку потянул. Не ту струну задел. Не на ту мозоль наступил. Не на тот рычаг надавил…
— Все, хватит, — сердито обрывает Асадов, — я оценил скорость генерации мыслей вашей мыслительной системой.
Меня так и подмывает указать ему на дверь, я даже руку поднимаю. Но в последний момент вспоминаю, что он наш гость, и прикусываю язык.
