Он сел с ленивой грацией в кожаное кресло у огромного кабинетного стола, словно сошедшего с карикатур Флинстона. На его просторной поверхности выглядели сиротливо даже такие шикарные вещи, как современный компьютер и телефонный аппарат последней модели. Грейси облюбовала кресло-бочонок, стоявшее у стены с забранными под стекло журнальными обложками, на которых ее визави, стоя на боковых линиях, целовал очаровательную блондинку. По иллюстрированной статье из недавно попавшего ей в руки журнала «Люди Америки» Грейси узнала в ней Фэб Сомервиль-Кэйлбоу, владелицу «Чикагских звезд».
Голубые глаза скользнули по ее лицу, и уголок надменного рта искривился:
— Я не хочу задеть твоих чувств, дорогуша, но как в некотором роде эксперт могу заметить, что тебе лучше найти себе работенку от звонка до звонка, чем продолжать карьеру профессиональной раздевашки.
Она не терпела подобного тона, но не позволила себе расслабиться:
— Вы намеренно хотите задеть меня?
Он изобразил глубокое отчаяние:
— О нет, никогда не позволил бы себе так грубо вести себя с леди.
— Мистер Дэнтон, вы, наверное, догадываетесь, что я представляю здесь студию «Уиндмилл». Продюсер Уиллоу Крейг поручила мне…
— Уг-гу. Хотите выпить шампанского, коки или еще чего-нибудь?
Зазвонил телефон, но он его проигнорировал.
— Нет, спасибо. Вы должны были четыре дня назад приехать в Техас, чтобы принять участие в съемках, а также…
— А как насчет пива? Я где-то слышал, что число поклонниц пива в Америке увеличилось.
— Я вообще не пью.
— Неужели?
Она почувствовала, что выглядит занудой, и попыталась исправить положение:
— Я не пью сама, мистер Дэнтон, но не имею ничего против тех, кто употребляет алкоголь.
— Я — Бобби Том, голубушка, и не отзываюсь на другие имена.
Он разыгрывал из себя простака-ковбоя, только что вернувшегося с кочевой тропы; однако то, как хитро он выстроил свою викторину и обвел вокруг пальца бедняжку Джули, говорило о том, что с ним надо держать ухо востро.
— Хорошо, Бобби Том. Контракт, который вы заключили со студией «Уиндмилл»…
— А вы совсем не похожи на женщину из Голливуда, миз Сноу. Давно вы там отираетесь?
Она нервным движением поправила бусы. Снова зазвонил телефон, и снова он его проигнорировал.
— Я работаю ассистентом продюсера.
— А нельзя ли поточнее — как долго?
Можно было, конечно, соврать, но это шло вразрез с принципами Грейси. Вскинув подбородок, она сказала:
— Около месяца.
— Это срок! — Беседа его явно забавляла.
— Я вполне компетентна, мистер Дэнтон. Я пришла на эту работу с опытом менеджмента и межличностного общения.
Она была также крупным специалистом по части изготовления подставок для цветочных горшков, размалевывания керамических хрюшек и разухабистого бренчания на фортепьяно.
Он тихонько свистнул:
— Я поражен. А где вы работали прежде?
— Я… хэкм… курировала дом призрения «Шэди Экрз».
— Дом призрения? Это интересно. И долго вы этим занимались?
— Я выросла там.
— Воспитанница дома призрения? Чрезвычайно интересно. Я знавал одного защитника, тот рос прямо в тюрьме — его отец служил там охранником, но, кажется, мне не встречались воспитанники заведении, подобных вашему. Там работали ваши родители?
— Мои родители содержали его. Отец умер десять лет назад, и с тех пор я помогала матери вести все дела по дому. Она продала его совсем недавно и перебралась во Флориду.
— И где же находится этот дом?
— В Огайо.
— Кливленд, Колумбус?
— Нью-Гранди.
Он улыбнулся:
— Кажется, я ничего не слышал о Нью-Гранди. И как же вы перешли в Голливуд?
Его убийственная улыбка не давала ей сосредоточиться, но она решительно настроилась не уходить от темы разговора:
— Уиллоу Крейг, продюсер студии, предложила мне работать с ней, потому что нуждалась в надежном человеке. Ей понравилось, как я вела хозяйство в «Шэди Экрз». Ее отец постоянно жил у нас, пока не умер месяц назад.
Когда Уиллоу Крейг, возглавляющая студию «Уиндмилл», предложила ей работу, Грейси долго не могла поверить такому везению. Должность, конечно, не ахти, и ставка невысока, но место сулило перспективы. Грейси решила проверить себя в новом деле.
— А по какой причине, мистер Дэн… о, простите, Бобби Том, вы не объявились на студии и не приступили к работе?
— О-у, тому есть масса причин! Хотите «Джелли-Белли»? Где-то в столе у меня спрятан целый мешочек. — Он принялся дергать ящики стола за ручки. — Почему-то не открываются. Мне, наверно, потребуется стамеска или небольшой ломик.
Грейси улыбнулась. Он снова ушел от ответа на ее вопрос. Однако она привыкла общаться с людьми, чей ум зачастую витал в эмпиреях, и решила повернуть разговор в другую сторону:
— У вас такой необычный дом. Вы давно здесь живете?
— Два года. Мне самому он не нравится, но архитектор гордится им. Она называет этот стиль городским пещерным с японо-таитянским уклоном. Впрочем, журналистской братии он нравится. Его фотографировали миллион раз. — Отказавшись от намерения найти «Джелли-Белли», он положил руку на клавиши компьютера. — Я совсем не удивляюсь, когда нахожу коровий череп в ванной или каноэ в гостиной: они вечно таскают с собой такие штуки, чтобы их снимки получше смотрелись, хотя нормальные люди, конечно, не держат в своем жилье подобных вещей.
— Наверное, тяжело жить там, где тебе неуютно?
— У меня целая куча других домов, так что этот не играет особой роли.
Грейси удивленно заморгала глазами. Большинство ее знакомых были едва способны оплатить счета за муниципальные квартиры. Она хотела было спросить, сколько у него таких домов, но вовремя прикусила язык. Снова зазвонил телефон, но Бобби Том опята не притронулся к трубке.
— Это ваша первая проба в кино, не так ли? Вы, наверное, давно мечтали стать киногероем?
Он рассеянно посмотрел на нее:
— Киногероем? Угу, довольно давно.
— Вы, наверное, не знаете, что каждый день простоя обходится студии в тысячи долларов. «Уиндмилл» — небольшая независимая кинокомпания, которой такие затраты не по карману.
— Они снимут деньги с моего счета.
Казалось, его эти вещи не волновали. Он играл с плюшевой мышкой, которая валялась на куске поролона возле компьютера. Его ногти были коротко подстрижены.
— Поскольку у вас нет актерского опыта, я подозреваю, что вы просто немного нервничаете по поводу всего этого. Если вы боитесь выйти на съемочную площадку…
Он выпрямился и встал. И заговорил тихо, но с затаенной силой, которой она не замечала в его голосе раньше:
— Бобби Том Дэнтон ничего не боится, дорогуша. Запомни это;
