Я уверена! По-другому рядом с вами и быть не может.
Вернувшись в дом, мы дружной компанией устраиваемся на кухне с чаем. Роман Георгиевич после разговора с дочерью не то, что приободрился, а вообще снова стал собой. Улыбался, травил шуточки, рассказывал истории из Златкиного детства, заставляя дочь постоянно краснеть и смущаться, и просто ожил, что не могло не радовать. Хотя до последнего меня не покидало ощущение, что его все еще что-то гложет. Дочь, может быть, ему обвести вокруг пальца и удалось, однако я хорошо помнил его обеспокоенное «… лучше лишний раз никуда не выезжайте… мало ли…».
Задержавшись у нас до вечера, пообещав завтра нас встретить по возвращении в город, Золотарев старший засобирался домой. К жене.
Златка осталось убирать со стола, а я решил проводить Романа до его машины. Чувствовалась, что нам нужно поговорить и не только по поводу ребенка, которого мы со Златкой ждем, но и вопрос с Мартынцевым и Кучером висел в воздухе, омрачая радость от примирения.
— Тим, — затормозил уже у машины будущий, надеюсь, тесть, разворачиваясь, — я не буду долго разглагольствовать на тему: моя дочь — самое дорогое, что у меня есть, ты это и так знаешь.
Я кивнул:
— Ни капли не сомневаюсь, Роман Георгиевич.
— Златка, может, у меня вредная, своенравная, и иногда умеет быть до ужаса капризной, но думаю, ты это и сам прекрасно понимаешь, и если ты не уверен в своих чувствах к моей дочери, лучше сотню раз подумай, прежде чем делать следующий шаг. Не обманывай ее, если у тебя нет серьезных намерений и планов на будущее. Не переживай, ребенка воспитаем в любом случае…
— Я не откажусь от нашего малыш! — перебил я, не дав договорить, — и не начинайте эту тему. Мы с принцессой уже ее прошли давным-давно. Я люблю вашу дочь, Роман Георгиевич, — упер я руки в бока, прямо встречая оценивающий взгляд Золотарева старшего, — и я уверен, что это взаимно. Все только вопрос времени.
Уж не знаю, чем его так повеселила последняя фраза, но Роман улыбнулся, добавив грозно:
— Обидишь ее… пеняй на себя. А вообще, я рад, что именно тебя выбрала Злата. Уверен, мужа и отца лучше не придумаешь. Знаком я с вашей… породой, — загадочно пояснил будущий тесть. Видать, и правда знаком с отцом. Что ж, оно и к лучшему.
— Даже не сомневайтесь.
— А теперь давай серьезно, — подобрался Роман Георгиевич, оглядываясь и понижая голос, — у дома будут дежурить сегодня всю ночь две машины. Это мои люди, и приставлены они к вам ради вашей же безопасности. Домой тоже завтра они будут вас сопровождать.
— Что происходит?
— Я был прав, когда предположил, что своим появлением этот ублюдок Мартынцев через дочь хотел добраться до меня. Уж не знаю, что он планировал, предполагаю, ничего хорошего, но просчитался. Или повелся на эмоции и появился перед Златкой, чем сломал всю свою игру. Она отреагировала не так, как он надеялся, и не бросилась в его лапы. Это сыграло нам на руку.
— Я так понимаю, он не простой смертный?
— Один из криминальных заправил в нашем городе. Забрался высоко, но не достаточно. Буквально на днях мы вышли на него, на нормальный разговор он идти не собирался, что неудивительно, поэтому вчера его должны были взять с поличным в ходе очередной нечистой сделки.
— Наркотики?
— Именно. Его мелкие сошки распространяют их по клубам. И не только они. Отмывание денег, уличные гонки — Мартынцев всем этим заправляет. Оказывается, на него уже имеется приличная папочка, просто никто его до сих пор не мог вычислить и поймать. Хорошо он подчищал за собой хвосты.
— Взяли?
— Нет. Эта скотина сделала ноги, и сейчас его ищут. Куда он пойдет, предугадать сложно, но на ушах все спецслужбы. На этот раз его не упустят, всю землю перероют, но найдут.
— Вы думаете, что он попытается отыграться на Злате?
— Думаю. Именно поэтому прошу вас вернуться завтра в твою квартиру и не высовываться хотя бы ближайшие дни.
— Без проблем.
— Злате, как ты понимаешь, лучше ни слова.
— Конечно, незачем ей лишние волнения.
— Отлично. Я тогда поеду, будьте осторожны.
Роман Георгиевич уже развернулся, собираясь сесть в машину, когда в уме всплыла фамилия:
— Вы в разговоре упомянули Кучера. Я знаком с этой шестеркой, у самого недавно были с ним кое-какие… проблемы.
Роман молча кивнул, кажется, совершенно не удивившись услышанному.
— Я в курсе истории с гонкой, тачкой и долгом.
— И как эти двое связаны?
— Все они в одной крутятся компании, конкретно в нашем случае Кучер — шестерка именно Мартынцева. Дальше додумай сам, — кивнул Роман, оставив больше вопросов, чем ответов, сел в машину и уехал.
Злата
Уезжать из домика на озере не хотелось совершенно. Но я и так с легкой подачи папы пропустила целую рабочую неделю, да и Вадик уже начинал беспокоиться тем, что я все никак не дойду к нему на очередной прием. Они с Тимуром уверенно «присели мне на уши», поэтому вечером в воскресенье мы выдвинулись в сторону дома.
Почти всю дорогу я снова проспала, видимо, беременность сказывалась. И проснулась, только когда Тим притормозил на заправке и принес мне чай с булочкой, напомнив, что мы сегодня еще не ужинали.
— Ты хочешь, чтобы я растолстела, да? — буркнула, но с удовольствием впилась в нежнейшее тесто, чуть не замычав от удовольствия. Сама не подозревала, насколько я голодна.
Тим вырулил с заправки, попивая кофе и хитро поглядывая на меня.
— Все может быть.
— И нужна я тебе буду толстая, как колобок?
— Мне ты нужна будешь любая, — бросил на меня взгляд Тимур, подмигнув. А его слова, как сладкий мед, разлились по сердцу, и я даже про булочку забыла, водителем своим любимым залюбовавшись.
— Ешь давай, принцесса, — кивнул Тим. — Пока приедем, пока до ужина доберемся, будет уже двенадцать.
— Боюсь, я не дождусь. Что-то меня снова клонит в сон. Скоро я только и буду, что есть да спать. Превращусь в тюленчика и заплыву жирком.
— Ты будешь самым милым тюленчиком, Золотарева, — засмеялся Тим, перехватывая мою ладошку. — Еще полчаса, и мы будем дома.
Дома… хотелось спросить, а это где? У него? Или Тим повезет меня в дом родителей? Почему-то от второго варианта слегка взгрустнулось, и как бы я по маме с папой ни соскучилась, но расставаться с Абашевым я не имела совершенно никакого желания, уже настолько привыкнув к нему за эти дни. Однако я
