— Мы изменились, Спартак.
— Мы повзрослели, Маддалена.
— Должна предупредить, что я по-прежнему люблю тебя, но, как прежде, не во всем согласна с тобой, — серьезно сказала Лена.
— Значит, нам предстоит отстаивать свое мнение, потому что я из тех, кто, раз задумав что-то, идет до конца.
— Я это заметила и должна тебя предупредить: по работе все решения будешь принимать ты. А вот дома все будет по-другому.
— Слушаюсь, хозяйка, — усмехнулся Спартак. — А ну-ка помоги мне подняться, — добавил он тут же. — Я устал валяться в постели. Обопрусь на тебя и посмотрим, сумею ли я подняться на ноги.
Он страшно исхудал и ослабел за эти дни. На лице все еще были заметны следы побоев, перебинтованная грудь болела. И все же Лене Спартак казался самым прекрасным мужчиной на свете. Она накинула ему на голое тело шелковую простыню, снятую с постели, и помогла сделать несколько шагов. Потом вдруг весело прыснула.
— Ты мне напоминаешь кого-то из тех древних римлян, которых я видела в кино, — пояснила она.
Спартак обхватил ее одной рукой, привлек к себе и поцеловал долгим страстным поцелуем.
— Ты страсть всей моей жизни, Маддалена. Я люблю тебя. Я за тебя душу отдам, — прошептал он ей на ухо.
Лена вдруг отстранилась и бросила на него грозный взгляд.
— Хочу тебя еще кое о чем предупредить. Если вздумаешь путаться с другими женщинами, постарайся, чтобы я ничего не знала, а не то я так тебя отделаю, что самому Тоньино мало не покажется.
Спартак ни на минуту не усомнился в твердости ее намерений и понял, что с этой минуты борьба предстоит ему не только в коммерческих делах: вся его жизнь превращалась в непрерывную схватку.
Через несколько дней Лена и Спартак покинули виллу в Котиньоле. Шофер графа должен был отвезти их в Болонью, но Спартак решил сперва заехать в Луго попрощаться с матерью. Лена осталась ждать его в машине.
Он нашел свою мать во дворе, она кормила цыплят.
— Из-за тебя я чуть с ума не сошла, — едва завидев Спартака, накинулась на него мать. — Исчезаешь на неделю, а теперь являешься весь в синяках! Спасибо, граф Ардуино позвонил нам и просил не волноваться за тебя.
— Произошел несчастный случай, мама. Ничего страшного.
— Что за случай? — спросила она в тревоге.
— Пойдемте в дом. Я вам все объясню, — перебил ее Спартак.
Он сел за кухонный стол, а мать принялась суетиться вокруг: поставила перед ним свежеиспеченный хлеб, тарелку с сыром, бутылку вина и стакан. Как и все матери на свете, она считала, что лучше и проще всего проявить свою любовь и заботу, хорошенько накормив ненаглядного сыночка.
— Давай-ка поешь пока, — сказала она. — Ты посмотри, на кого похож! Краше в гроб кладут.
— Я подрался со старым другом. Потому и не возвращался домой. Не хотел вас пугать, — торопливо объяснил Спартак.
— Слава тебе господи, что хоть с другом, а не с врагом, — проворчала мать.
— Мама, почему бы вам не присесть на минутку?
— Так из-за чего же ты подрался? — спросила она, усаживаясь напротив него.
— Я отнял у него жену, и он на меня разозлился.
— Так и знала! Я же говорила, что рано или поздно ты попадешь в беду, — сурово заметила мать, озабоченно качая головой.
— Жена моего друга — это та самая женщина, о которой я вам говорил, мама, — объявил Спартак. — Мы будем жить вместе.
— Не могу поверить, — в растерянности прошептала мать. — Как ты мог?
— Я никогда вас не обманывал. Понимаю, что это вас огорчает, но не торопитесь меня осуждать, сперва познакомьтесь с Маддаленой. Она здесь, за воротами, ждет в машине, — сказал он умоляюще.
Мать посмотрела на него уничтожающим взглядом:
— Был у меня сын, я им гордилась. А теперь мне стыдно за тебя. Неужто в тебе ни капли страха божьего не осталось? Ты посягнул на жену ближнего!
— Не говорите так. Вы ее не знаете.
— И никогда не узнаю, — отрезала пожилая крестьянка. — Эта женщина погубила моего сына и мою семью.
— В один прекрасный день я женюсь на ней, и она станет матерью моих детей, — твердо заявил Спартак.
Мать вскочила из-за стола.
— Видеть тебя больше не хочу! Убирайся! — гневно воскликнула она.
Он направился к двери, но на пороге остановился и взглянул на мать.
— Если бы я оставил Маддалену, чтобы доставить вам удовольствие, я бы потом проклинал вас до конца своих дней. Маддалена удивительная женщина и во многом на вас похожа. Когда-нибудь вы все поймете и простите нас, — сказал Спартак.
Потом он поднялся в свою спальню, уложил в чемодан книги, одежду и вновь спустился вниз.
— Куда же ты поедешь? — дрожащим от слез голосом спросила мать.
— В Болонью.
— В дом нотариуса?
— Теперь вы будете знать, где меня найти, — улыбнулся он.
Не выдержав, она открыла ему объятья, и Спартак бросился ей на шею.
— Пусть папа и Миранда пока ничего не знают, — предложила мать. — Хотя бы на первое время. Я скажу, что тебе пришлось переехать в Болонью ради работы. А когда будешь проезжать мимо, зайдешь нас навестить. — Ее глаза опять наполнились слезами.
Потом мать выдвинула ящик комода, вытащила оттуда конверт и протянула ему:
— Это пришло тебе на днях.
Спартак прочел адрес отправителя: Альберта Бенини. Он рассеянно сунул письмо в карман брюк и отправился обратно к Лене. Она взглянула на него с беспокойством.
— Она не захотела меня видеть?
— Когда-нибудь она тебя узнает и переменит свое мнение, — заверил ее Спартак.
Всю дорогу до Болоньи они просидели в автомобиле молча, держась за руки и думая каждый о своем.
Шофер остановил машину у парадных дверей особнячка под Двумя Башнями. Он помог Лене выйти, пока Спартак отпирал дверь. Потом шофер разгрузил багаж и попрощался с молодыми людьми, приняв щедрые чаевые.
Спартак показал Лене конторские помещения на первом этаже:
— Вот здесь был кабинет нотариуса, вот в этой гостиной я пил шоколад, приготовленный Джачинтой, его экономкой. Это она уговорила его уехать в Америку. Когда-нибудь мы с тобой сядем на пароход и поедем навестить его в Нью-Йорке. Из Болоньи мне будет удобнее разъезжать по городам Севера. Кроме того, я смогу чаще посещать лекции в университете, налаживать связи с продавцами на Зерновой бирже. Днем нам почти не придется видеться, но каждый вечер я буду возвращаться к тебе. А сейчас пойдем наверх. Ты должна увидеть наш дом.
Каменная лестница с перилами кованого железа была освещена большим фонарем из цветного стекла.
Кухня показалась Лене просторной и светлой. Здесь стояли покрытые белым лаком шкафы, мраморная раковина с горячей и холодной водой, газовая плита и огромный холодильник «Бош».
