В тишине комнаты слышалось прерывистое дыхание Роберта. Скрипнул стул Гарри, когда тот неловко повернулся. В комнату энергично вбежала официантка, но увидела их лица и удалилась, не сказав ни слова.
Гарри присвистнул.
— Роберт, мне действительно очень жаль. Я всего лишь пытался тебе помочь. Я твой друг. Давай выпьем еще. — Он наполнил стаканы. — Думаю, я ошибся, познакомив тебя с Фелперстоуном, но я точно знаю две вещи. Я встречал женщин вроде твоей жены. Из-за некоторых даже серьезно терял голову. Я никогда не рассказывал тебе о своей первой жене? — Он заметил презрительное выражение, появившееся на лице Роберта. — Но давай не будем сейчас об этом. — Гарри достал портсигар, извлек одну сигару для себя, другую предложил Роберту. Тот взял ее в каком-то оцепенении, не в силах пошевелиться. Не исключено, что во всем был виноват виски, а возможно, на него так странно действовал голос Гарри. Как бы там ни было, Роберт не двинулся с места. — Достаточно сказать, — Гарри прикурил обе сигары и выпустил клуб дыма, — что Женевьева относится к тем женщинам, которые обожают, когда мужчины теряют из-за них голову, такие женщины просто не мыслят жизни без драмы. Они прекрасно знают, как повернуть ситуацию в свою пользу, как манипулировать чувствами мужчины. Их не волнует, чем все закончится. Они галопом несутся вперед, уж прости мое выражение. Это неотразимая, но смертоносная смесь. Я за милю чую этот запах, Роберт. Нет, я не хочу сказать, что эти женщины абсолютно неисправимы, не все, по крайней мере. Но они лишены чувства ответственности. Им наплевать на собственную боль и нет дела до чужих страданий, именно так разбивают сердца порядочных мужчин, вроде нас с тобой.
Сигара в сочетании с виски оказывала странный эффект. Комната ходила ходуном, а лицо Гарри становилось все больше и больше.
— Эти женщины должны повзрослеть и научиться ответственности, пока еще не слишком поздно. Тогда я посоветовал тебе нанять Фелперстоуна, потому что подумал: чем скорее ты уяснишь себе, как обстоят дела, тем быстрее сможешь принять необходимые меры. Ты не дашь своей леди упасть на самое дно, сможешь спасти ее. Сможешь спасти вас обоих.
Стул снова противно заскрипел. Это прозвучало как насмешка. Послышался визг из комнаты наверху. Роберт закрыл глаза, перед его взором снова всплыли два мертвых тела, лежащие на кровати, словно куклы. В их головах зияли пулевые отверстия.
— Я весьма рад, что она беременна, Роберт. Весьма рад. На твоем месте я посадил бы ее на первый же пароход и увез домой.
Роберт покачал головой. Движение было сильнее, чем ему хотелось, он едва не свалился со стула.
— О чем ты говоришь, Гарри? Все это твои фантазии, неужели ты не видишь? Вся эта болтовня о «таких женщинах». Это не имеет отношения ни ко мне, ни к моей жене. Ну что ж, мне почти жаль тебя.
— Не надо жалеть меня. Лучше послушай, что я скажу.
— Мне надо домой, — пробормотал Роберт, затушив сигару. — Или я не выдержу и ударю тебя. Возможно, нам не следует больше встречаться.
Он попытался встать, но Гарри положил руку ему на плечо.
— Я не хотел рассказывать тебе об этом. Но только так я смогу достучаться до тебя.
— О чем ты не хотел мне рассказывать?
Гарри вздохнул.
— Это произошло где-то неделю назад. Мод видела Женевьеву в Люксембургском саду. Она гуляла с мужчиной.
— С каким мужчиной?
— Они целовались.
— Друзья целуют друг друга при встрече, разве это не так? Мы же в Париже.
— Мод сказала, что они, без сомнения, любовники. Прости, друг.
— О чем ты думаешь? — спросил Закари. Они только что занимались любовью, Женевьева лежала в его объятиях.
— Мне кажется, что желтое пятно на твоем потолке похоже на карту Франции.
— Это она и есть. А что еще?
— Мне кажется, что скрип твоей кровати напоминает смех старика.
— Ты абсолютно права. В ловушку моего матраца угодило пять стариков, именно они поддерживают эту кровать. А смеются они, потому что постоянно пьяны. Что еще?
— Я думаю… — Она обвела взглядом комнату. Замечательная антикварная французская мебель, не сочетающаяся между собой и в не слишком хорошем состоянии. Выцветшие шторы. Обстановка, которая требует, чтобы ее слегка обновили. — Я думаю, почему самый дорогой в мире сапожник живет в такой полуразвалившейся, старой квартире?
Он помолчал, словно решая, что ответить, затем снова спросил:
— О чем еще ты думаешь?
Она не могла разгадать выражения его глаз. Высвободившись из его объятий, села на постели.
— Я не уверена, что ты захочешь это узнать. — Она подняла рубашку, которую он сбросил на пол, и надела ее, наслаждаясь тем, что может сделать это, может вдыхать его аромат. А затем скользнула в свои золотые туфли и отправилась на кухню.
Она как раз наполняла стакан водой, когда он подошел сзади, обнял ее за талию и положил голову ей на плечо. Они немного постояли так, она откинулась назад и прижалась к его обнаженному телу.
— За что ты наказываешь себя? — спросила она.
— Наказываю? Что ты имеешь в виду? — Он поцеловал ее в шею.
— Ты отвергаешь роскошь, которую с легкостью можешь себе позволить. Эта квартира… не такая, какой ей следовало быть. Здесь определенно не хватает женской руки.
— Это стиль моей жизни. — Он все еще крепко держал ее в объятиях. — Я ценю свое время. Почему я должен тратить его на украшение квартиры?
— Но это же твой дом.
— Дом? — Он фыркнул. — Я с удовольствием согласился бы жить даже в картонной коробке, если бы мог создавать там туфли.
— Знаешь, мне кажется, что в этом есть нечто странное. — Она отодвинулась от него и присела за кухонный стол. — Я не хочу, чтобы у нас были секреты друг от друга, Паоло.
Он сел напротив нее.
— Если тебе здесь не нравится, мы можем встречаться в отеле.
Она сжала кулаки и с расстроенным видом постучала ими по голове.
— Ты от меня что-то скрываешь. Возможно, ты сам этого до конца не осознаешь. Подумай об этом. Ты самый лучший сапожник из живущих на белом свете. Тогда почему же ты не самый богатый и знаменитый из всех сапожников на свете?
Ты должен создавать туфли для новых модных коллекций Коко Шанель, они появлялись бы на страницах Vogue. Ты мог бы работать с кем пожелаешь. С Полем Пуаре, Жанн Пату, Мадлен Вионне — с кем угодно! В своем мастерстве ты превзошел Феррагамо и Перуджи. Они только мечтают создавать такие туфли, как ты. Ты должен знать, что все это в пределах твоих возможностей.
— Теперь ты хочешь рассказать мне, как вести дела? — Его лицо помрачнело.
— Я хочу знать, почему ты упорно продолжаешь прятаться в этом магазине, когда весь мир может оказаться у твоих ног! — Она пыталась успокоиться. — Послушай, прости меня. Наверное, я немного не в себе. Сегодня утром я узнала о смерти друга.
