Нине звонить не стала. Пусть развлекается на славу. Незачем ей беспокоиться вместе со мной. Зачем человеку праздник жизни портить?
Самое трудное было по ночам. Словно беспокойная наседка, я лежала рядом с Машей (на время болезни она перебралась в мою комнату, там кровать двуспальная) и не могла долго уснуть. Если же удавалось задремать, то сон приходил какими-то урывками. Каждые полчаса я просыпалась и первым делом проверяла: дышит ли моя ненаглядная? Несколько раз, не услышав, чуть в истерику не впадала. Спешила приложить ладонь к её груди, чтобы ощутить движение. Лишь после этого дремала дальше.
Постепенно температура становилась всё меньше, Маша уверенно шла на поправку. Я немного расслабилась, а когда дочке стало совсем хорошо, мы даже отправились с ней на прогулку около дома. Далеко решили не ходить. Только до ближайшего парка. Дочка упросила меня разрешить ей покататься с другими ребятишками на качелях, я согласилась. Устало опустилась на скамейку рядом с другими мамочками и бабушками, и принялась листать новости.
— Ну, и долго ты от меня бегать будешь? — раздался за спиной знакомый голос. Я обернулась. Позади стоял Бельский. Улыбался во весь рот, в руках огромный букет алых роз. — Вот, это тебе, — протянул и мне. Дамочки рядом посмотрели на меня с такой завистью, что я поневоле раскинула руки и приняла нежданный подарок. Представляю, какой бы ненавистью наполнились глаза мамочек и даже старушек, если бы отказалась!
Пришлось встать и отойти от скамейки.
— Я ни от кого не бегаю, — сказала недовольным тоном.
— Тогда объясни, почему сбежала от меня в Париже, ничего не сказав. А потом ещё звонки сбрасывала и в «черный список» мой номер занесла, — спросил Бельский.
— Не твой, а вообще всех незнакомых, — сказала я.
— То есть я незнакомый стал? — усмехнулся миллиардер. — С чего же вдруг?
— Ты сам знаешь.
— Уж будь любезна, милая Лана, объясни мне, недалекому.
— Дядя Тёма! — это была Маша. Увидела Бельского и, бросив свои игрушечные дела, понеслась к нему. Миллиардер раскинул руки и, подхватив девочку, закружил в воздухе. Дочка счастливо смеялась, и даже я, хоть и была на него зла, улыбнулась. Поставив Машу на землю и поправив курточку, Бельский спросил, как у неё дела.
— Отлично! Я четыре дня болела, но теперь мне очень хорошо! — ответила дочка. — А эти цветы ты маме подарил?! Классные! А ты когда к нам в гости придёшь?
— А когда можно?
— Сейчас!
— Это надо ещё маму спросить, — посмотрел на меня Бельский с опаской.
— Мамочка, можно к нам дядя Тёма придёт? Ну пожалуйста!
— Можно, — ответила я. Не портить же ребенку настроение.
— Тогда, может быть, прямо сейчас и пойдем? — предложил миллиардер.
— Хорошо, — ответила я. Бельский взял Машу за руку и повел за мной, мне-то ведь ещё нести этот здоровенный букетище.
Дома мы посидели втроем, попили чаю, покушали шоколадных конфет из большой подарочной коробки, которая ждала своего часа, и вот он настал. Затем Маша, утомлённая прогулкой и слабым иммунитетом, отправилась смотреть мультики и спать. Мы остались с Бельским на кухне вдвоем.
— Так почему ты уехала так быстро? — спросил он.
— Потому что услышала, как ты развлекался в своем номере с какой-то француженкой.
— Развлекался? Я?!
— Вы хихикали там. Я слышала. Не пытайся выглядеть глупее, чем есть на самом деле!
— Лана, послушай, — стараясь быть серьезным, хотя в глазах прыгали огоньки, сказал Бельский. — Ты приняла желаемое за действительное. В моём номере была вовсе не представительница первой древнейшей профессии, как ты подумала. А дизайнер из ювелирного бутика Cartier. Я пригласил её, чтобы обсудить создание одной очень красивой и элегантной вещицы.
— Артём Валентинович, вам самому-то не надоело сочинять? Вашей фантазии сам бы Жюль Верн позавидовал! Хотите сказать, что вы пригласили в гостиничный номер дизайнера? Зачем? Чтобы она вам свои красоты показала в уютной обстановке? — я принялась ёрничать.
— Ничего я не выдумываю. А пригласил затем, что мне так удобно. Я боялся, что не успею.
— До чего?
— До нашего возвращения в Москву!
— Ну и как? Успели?
— Успел. Только вчера вернулся.
Бельский встал из-за стола, отвернулся, глядя куда-то в окно. Потом развернулся обратно. Неожиданно встал передо мной на одно колено и протянул алую бархатную коробочку. Внутри неё, на подушечке, лежало то, от чего у меня сердце затрепетало, словно маленькая птичка. Это было кольцо. Из белого золота, с крупным бриллиантом и множеством других, мелких, тянущихся по сторонам ободка примерно на четверть с каждой стороны.
— Господи… какая прелесть… — выговорила я шепотом.
— Светлана Николаевна Межерицкая, мой сердце выбрало тебя в тот день и час, когда ты оказалась перед моими глазами. Я знаю, что ты — единственная девушка на свете, с кем я хочу разделить всю оставшуюся часть моей жизни. Я предлагаю тебе пройти вместе долгий счастливый путь, а ещё — свои руку и сердце. Ты выйдешь за меня?
Слушая эти слова, я, кажется, не дышала совсем. Замерла и только смотрела, смотрела, глаз не могла оторвать от взгляда Артёма. Даже кольцо, переливающееся разноцветными лучиками, в эти мгновения лишилось моего внимания. И такое было у меня ощущение внутри, что там засияло солнце. Стало так тепло, светло, уютно. От счастья я слова не могла вымолвить, и губы дрожали, и слёзы навернулись крупными горошинами, а потом, стоило едва моргнуть, как они скатились вниз.
Чтобы слишком долго не затягивалась пауза, я, от переполнявших меня чувств, только и сумела сказать:
— Да, я согласна!
Бельский поднялся, взял мою правую руку и надел кольцо на безымянный палец. Оно уселось, словно там всю жизнь было. Артём, глядя прямо в глаза, подошел близко-близко и поцеловал. Романтично, мягко, будто пером прикоснулся. Больше ничего себе не позволил, словно боялся испортить таинственный шарм этого момента.
— Вы целуетесь?! — послышалось изумлённое. То была Маша. Передумала спать! Мы с Бельским отпрянули друг от друга и уставились на неё, как на привидение.
— Ну… мы просто…
— Мама! Какое красивое кольцо! — воскликнула глазастая дочь. Рассмотрела-таки! Настоящая женщина растет. Обратила внимание на самое главное. Она взяла мою ладонь, принялась рассматривать драгоценность. — Вау… настоящие бриллианты! Вон как сверкают… Ой… Так вы поженитесь?!
— Да, — одновременно ответили мы.
Пронзительный девичий визг и «Да-а-а-а-а!», кажется, после этого слышал весь дом.
Глава 63
Когда мои родители узнали, за кого их дочь собралась замуж, они не поверили. Им и так нелегко пришлось от новости, что я оформила опеку над 8-летней сиротой. Но Маша сразу стала относиться к ним, как к родным дедушке и бабушке, и предки мои, глядя в её чудесные добрые глаза, растаяли. Вопросов о том, зачем мне это нужно, да слов насчет «с ребенком труднее выйти замуж» больше не звучало.
Но вот когда мои мама с папой узнали, кто мой будущий муж (о том, что фиктивно мы уже побывали в браке я им, конечно, сообщать не стала — поберегла родительские нервы), то сперва решили, будто я их разыгрываю. Так и сказали: «Ты, Ланочка, могла бы и поумнее чего придумать. А не морочить нам голову. Где ты, и где на всю Россию известный миллиардер Артём Бельский! Ты уж прости, но такие, как он, ищут себе жён среди дам высшего света. Фотомоделей, певиц или актрис, а ты у нас кто? Обычная журналистка».
Меня во время этой тирады так и подмывало сказать, что я, во-первых, ушла из профессии, чтобы воспитывать Машу. Во-вторых, сделала это по причине наличия у меня солидной суммы, честно заработанной благодаря тому же Бельскому. Но и это я им говорить не буду. Они люди старой закалки. В их понимании всё просто: если у мужчины сразу появилось много денег — он их украл. Если у женщины, то она поступила аморально. Объяснять им пришлось бы слишком долго, что у нас с Артёмом ничего не было. Кроме парочки невинных поцелуев.
