Когда Эвелин вошла в комнату ожидания, ей хватило одного беглого взгляда на своих подавленных родственников, чтобы понять: кому-то нужно взять контроль в свои руки.
Нужен был кто-то, кто бы мог их поддержать, а не тот, кто сам нуждался в поддержке.
Она обняла каждого по очереди, продержав в своих объятиях Аманду дольше всего. Эвелин отступила назад, оглядела их и сказала:
— Ну, кто хочет есть?
Оставив Аманду с Фрэнком наедине, Эвелин быстро отвела Линн и Аннет в кафетерий.
Аманда и думать не могла о еде. Что до Фрэнка, то он ее больше не заботил. Все ее мысли были только о Джареде.
Она ждала.
И молилась.
Когда мимо реанимации прошла медсестра, Аманда бросилась вслед за ней. Нагнав ее в коридоре, она задала ей свой вопрос.
— Нет, — ответила медсестра, — простите. Но пока что о доноре ничего не слышно.
Стоя в коридоре, Аманда закрыла лицо ладонями.
Из комнаты ожидания появился Фрэнк. Он дождался, когда уйдет медсестра, и приблизился к Аманде.
— Они найдут донора, — сказал он.
От его прикосновения Аманда резко развернулась.
— Они обязательно найдут его, — повторил Фрэнк.
— Ты последний, кто мог бы это обещать, — сверкнула глазами Аманда.
— Я понимаю…
— Тогда молчи, — отрезала она. — Не говори того, что не имеет смысла. Фрэнк потрогал распухшую переносицу.
— Я просто стараюсь…
— Что? — повысила голос Аманда. — Заставить меня почувствовать себя лучше? Мой сын умирает! — Ее голос прозвенел в выложенном плиткой коридоре так, что люди повернули головы.
— Он и мой сын тоже, — тихо проговорил Фрэнк.
Гнев Аманды, который она так долго сдерживала, вдруг вырвался наружу.
— Тогда зачем ты вызвал его? — прокричала она. — Почему ты так напился, что сам не мог ехать?
— Аманда…
— Все ты! — кричала она. Пациенты стали выглядывать из открытых дверей, а медсестры застыли на полпути. — Он не должен был находиться за рулем! Не должен! Но ты так напился, что не мог о себе позаботиться! В очередной раз! Как всегда!
— Это был несчастный случай, — пытался возражать Фрэнк.
— Неправда! Ты что, сам этого не понимаешь? Ты налился пивом под завязку. Все началось с этого. Из-за тебя Джаред оказался в машине!
Аманда тяжело дышала, не обращая внимания на то, что на нее смотрят.
— Я просила тебя бросить пить, — шипела она. — Умоляла остановиться. Но все было напрасно.
Тебе всегда было плевать на свою семью. Ты всегда думал только о себе и только делал, что жалел себя после смерти Беи. — Она резко вздохнула. — Я тоже была убита горем. Ведь это мой ребенок. Я качала ее на руках и кормила, меняла ей подгузники, пока ты был на работе. Не отходила от нее, пока она болела. Это все я, а не ты. Я. — Она ткнула себя пальцем в грудь. — Но каким-то странным образом оказалось, что справиться с горем не можешь ты. И что в результате? Я потеряла и ребенка, и мужа. Но я даже тогда как-то сумела выстоять. — Аманда отвернулась от Фрэнка. На ее лице застыла горечь. — Мой сын в реанимации, потому что я не могла найти в себе сил оставить тебя. А должна была бы сделать это уже давно.
В середине этой тирады Фрэнк опустил глаза в пол. Аманда замолчала и отправилась вдоль коридора прочь от Фрэнка. Однако на мгновение она остановилась, обернулась к нему и прибавила:
— Я знаю, что это был несчастный случай, что ты сожалеешь. Но этого мало. Если бы не ты, он бы там не оказался, и мы оба об этом знаем.
Ее последние слова эхом отдались в коридоре, они прозвучали словно вызов, на который, она надеялась, он ответит. Но он промолчал, и Аманда ушла.
Членам семьи снова позволили пройти в реанимацию, и Аманда с девочками стали дежурить возле Джареда по очереди. Аманда просидела с сыном почти час. Когда в палату зашел Фрэнк, она ушла. Потом к Фрэнку присоединилась Эвелин, но пробыла там всего несколько минут.
Когда все попрощались с Джаредом, Аманда вернулась к нему и оставалась у его постели, пока не сменились медсестры. О доноре пока не было никаких вестей.
Пришло время ужина. Эвелин наконец вывела Аманду из реанимации и повела в кафетерий.
Мысль о еде буквально вызывала у нее тошноту, однако мать тщательно следила за тем, как Аманда молча запихивала в себя сандвич. Наконец она проглотила последний кусок и скомкала целлофановую обертку.
После этого она встала и снова отправилась в реанимацию.
* * *
После восьми вечера время посещений заканчивалось, и Эвелин решила, что детям лучше вернуться домой. Фрэнк отправлялся с ними, но для Аманды доктор Миллз опять сделал исключение, разрешив остаться в реанимации.
Больничная суета к вечеру стихла. Аманда продолжала неподвижно сидеть у постели Джареда. В полусне она замечала действия медсестер, но была не в силах вспомнить их имена. Она снова и снова молила Бога, чтобы он спас жизнь ее сыну, как когда-то молила его сохранить жизнь Бее.
Однако на сей раз она надеялась, что Он все же услышит ее.
Где-то после полуночи доктор Миллз вошел в комнату.
— Вам нужно поехать домой отдохнуть, — сказал он. — Я вам позвоню, если что. Обещаю.
Аманда, упрямо вскинув подбородок, отказалась выпустить руку Джареда.
— Я его не оставлю.
Было около трех ночи, когда снова появился доктор Миллз. К тому времени у Аманды даже не осталось сил, чтобы встать.
— Есть новости, — объявил он.
Аманда повернулась, у нее вдруг появилась уверенность, что он сейчас скажет: ничего не вышло, надежды нет. «Это, — подумала она, — конец». Но у врача на лице была написана надежда.
— Мы нашли пару, — заявил он. — Шанс один из миллиона.
Аманда ощутила, как волна адреналина прокатилась по ее телу. Пытаясь осмыслить сказанное, она чувствовала, как напрягся каждый ее нерв.
— Пару?
— Донорское сердце. Его везут, и операция уже запланирована. Команда врачей наготове.
— Это значит, что Джаред будет жить? — хрипло спросила Аманда.
— Мы на это рассчитываем, — ответил врач, и впервые за все то время, что она пробыла в больнице, Аманда расплакалась.
По настоянию доктора Миллза Аманда наконец отправилась домой. Ей пообещали разрешить побыть с сыном какое-то время, когда его будут готовить к операции. Продолжительность такой операции не менее шести часов и больше — в зависимости от осложнений.
— Нет, — произнес доктор Миллз, предупреждая ее вопрос. — Ожидать осложнений повода нет.
Несмотря на душивший ее гнев, Аманда тем не менее, перед тем как отправиться домой, позвонила Фрэнку. Фрэнк, как и она, не спал, и вопреки ее ожиданиям услышать невнятную речь, к которой она уже привыкла, оказался трезв. Он испытал явное облегчение, услышав новость о Джареде.
