был набит так плотно, что мы едва смогли найти себе место. Я взяла его за руку, и мы подошли к толстяку, стоявшему рядом с поручнем, за который Ной должен был держаться. Мужчина заметил, что Ной был слеп, и спросил, не хочет ли он сесть на одно из мест, предназначенных для инвалидов.
— Спасибо, вы очень любезны, — сказал Ной и позаботился о том, чтобы я смогла сесть на это место.
Я была слишком слаба, чтобы заботиться о себе. Мне казалось, что сотни глаз просматривают меня насквозь, как бы изучая, с жадностью хватают меня руками, проникают в меня и, понимая, что я пришлась им по вкусу, пьют кровь из моих жил. Я поставила чемодан на колени и держала его как защитный барьер от моих врагов.
Все было слишком громко, слишком ярко, слишком быстро. Я хотела выбраться отсюда, хотела вернуться на виллу, хотела вместе с Ноем скрыться в дереве-пещере, хотела наслаждаться ароматом грибов и слушать звуки росинок, мягко падающих на листья. Поезд остановился. В вагоне стало еще больше народа.
Будто получив от Ноя острое обоняние, я впервые начала обращать внимание на то, как пахнут люди — навязчивый парфюм, кондиционер для одежды и масло из фритюрницы, фабричный и сигаретный дым, дешевые дезодоранты. Я не удивилась бы, если бы Ноя с его тонким обонянием стошнило. Но с ним все было в порядке. Он услышал объявление из динамика центрального железнодорожного вокзала, помог мне, и мы вышли из метро, держась за руки.
Ной дышал. Ной жил. С ним ничего не происходило, и это придало нам обоим новые силы.
На ящике сидел уличный художник, измазанный серебристой краской, и ел хлеб с сыром. Мы попросили его, где поблизости есть интернет-кафе.
В «Серф парадайз» [19] я узнала, что офис доктора Ленарда Адамса расположен на Барнардштрассе. До него нам нужно было проехать три станции. Ной познакомился с трамваем. Тучи разошлись, и солнечный свет согревал нас сквозь окна. Ной стоял в середине салона и выглядел так, как будто какой-то ресторатор обернул его в золотую фольгу. Он светился. Люди оборачивались, чтобы посмотреть на него, не могли оторвать от него взгляда, восхищались его улыбкой и приветствовали. Он отвечал на эти знаки внимания, и я ждала, что они окружат его или пойдут за ним, как за гуру. Впервые в своей жизни он стоял среди незнакомых людей, не задыхаясь. Совершенно спокойный, он, казалось, был готов запеть от радости. Удостоверившись, что я была рядом, он провел ладонью по моей щеке и коснулся моей горячей шеи. Мы быстро нашли Барнардштрассе. Этот офис находился в современном жилом комплексе из стекла и стали. Мимо проехал мотоциклист, обернувшийся, чтобы посмотреть на нас. Он был в черной кожаной одежде. Виктор? Прежде чем я смогла что-то понять, он скрылся между двух грузовиков и был поглощен транспортным потоком. Я осторожно посмотрела налево и направо. Между тем мне стало так жарко, что мои глаза горели. На противоположной стороне улицы кто-то наблюдал за нами сквозь зашторенное окно. Проклятая мания преследования! Мы подошли к стеклянному комплексу, в котором была контора доктора Адамса. Оттуда вышел человек с портфелем и открыл дверь. Я прочла надпись на металлической табличке рядом с лифтом: «Офис доктора Адамса, седьмой этаж».
Когда мы поднялись, я нажала кнопку вызова, и дверь в офис открылась. За стойкой сидели две секретарши, увлеченно смотрящие в монитор. Заметив нас, одна из них встала. Ной сказал, что нам необходимо лично поговорить с доктором Адамсом об одном частном, но очень важном деле. Секретарша внимательно посмотрела на нас. Я стояла с раскаленным лицом, холодной кожей, вся в царапинах и растерянно смотрела по сторонам.
— У вас назначена встреча?
— Доктор Адамс — мой крестный. Он будет рад нас видеть. Меня зовут Ной. Это Марлен.
— Мендель, — добавила я. — Пожалуйста! Это действительно срочно.
Она подумала, повернулась к своей коллеге и жестом дала ей понять, что наше желание нужно исполнить.
— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. Садитесь.
Мы сели вместе у стены в два кожаных кресла и скрестили наши пальцы. Перед нами стоял чемодан. Я смотрела на картины и видела перед собой красные пятна. Они выглядели так, как будто художник вскрыл свои вены, разбрызгал на полотне кровь, и затем его туда же стошнило. Капли расползались по картине, приближались ко мне, танцевали передо мной, пытались меня окружить. Мне было плохо. На всякий случай я решила зайти в туалет, но пятна уже исчезли. Секретарь подошла к нам и остановилась:
— Я могу вам чем-то помочь? Аспирин? Вода? Честно говоря, вы выглядите очень плохо. — Вероятно, она имела в виду меня.
— Было бы неплохо, если бы вы принесли стакан воды, — сказал Ной.
Они дали мне воду с аспирином. Ничто более не могло скрыть того обстоятельства, что я действительно была больна. Но было ли это так удивительно после яда и нашего путешествия по реке под проливным дождем? Я крепко держалась за ручку кресла и старалась не двигаться.
Вода и аспирин немного облегчили мое состояние и разбудили меня. Ной сделал несколько глубоких вздохов.
— Ты боишься? — спросила я.
— Мне страшно, и в то же время я не могу дождаться мгновения, когда узнаю правду, — сказал он.
Мои ноги дрожали, а внутренности онемели. Спустя, как казалось, целую вечность секретарь сообщила нам, что доктор Адамс готов нас принять. Мужчина и женщина, скорее всего супружеская пара, довольные и улыбающиеся, выходили из офиса. Они попрощались с секретаршей, которая заверила их, что в кратчайшие сроки вышлет все бумаги.
Наша очередь. Моя сонная артерия болезненно пульсировала. Я нервничала, как перед важным экзаменом. Кабинет доктора Адамса был большим и шикарным. В центре его стоял могучий стол из темного дерева, на котором отражался свет золотого светильника, висевшего над ним. Секретарша подала нам два стула. Потом она исчезла, и мы остались одни.
— Как у стоматолога, — прошипела я. Там тоже приходилось ждать стул пыток, пока не подойдет очередь.
Рука Ноя стала ледяной. Я крепко прижалась к нему, не упуская из вида боковую дверь, которая наконец открылась.
Оттуда вышел привлекательный и стройный человек тридцати лет — вероятно, коллега доктора Адамса. Он расстегнул свой пиджак антрацитового цвета.
— Чем я могу быть вам полезен? — Он снял пиджак и встал напротив нас.
Я уставилась на него, не понимая, что происходит. Снова галлюцинация? Я вижу не Адамса, а кого-то другого? Я сконцентрировалась, но его внешность осталась прежней.
— Кто вы? — спросил Ной.
