Девочке досталась семерка. Это число не было для нее счастливым. Она никогда не встречалась с гинекологом и даже плохо представляла себе, чем он занимается, но рыжая толстушка предупредила ее – на самом деле все должно быть совсем не так.
Сначала доктор натягивал на свои костлявые руки резиновые перчатки. Потом окунал указательный палец в банку с вазелином – и нырял в распростертую на столе несчастную. И не выныривал минут пять, а то и десять. Щупал, мял, делал больно – большой заботы о пациентках не проявлял. Иногда наклонял голову, брал фонарик и долго что-то внутри рассматривал. Однажды он надел нечто вроде шахтерского шлема, с лампочкой наверху. Это устройство позволяло ему осматривать и ощупывать одновременно. Иногда он забывал натянуть перчатки. Самое неприятное – когда он вставлял деревянный расширитель и широко раздвигал половые губы. Девочка едва не кричала от боли, но когда пожаловалась доктору, он сказал: «Не будь наивной дурочкой. Допустила до себя парня, дала ему поразвлечься. Сама виновата».
Дальше шел осмотр груди. Долгие поглаживания и пощипывания.
Закончив, он по-деловому говорил: «Слезай со стола, дай на тебя посмотреть». И приходилось сгорать со стыда под распутным взглядом подслеповатого доктора. Раз в месяц он делал снимок «поляроидом». «Для моих медицинских карт», – объяснял он.
«Старый вонючий козел, кто только извращенцам лицензии дает!» – сердилась одна восемнадцатилетка. Но все понимали – жаловаться бесполезно. Монашки доктора боготворили, считали его святым – упаси Господи сказать дурное слово в его адрес.
Девочка стойко переносила беременность, как и всю свою жизнь. Держалась замкнуто, помалкивала.
«Ты че воображаешь, а? – накинулась на нее тощая брюнетка. – Наше общество не устраивает? Думаешь, ты лучше нас?»
Она не думала. Она точно это знала. Наступит день, и она порвет со своим убогим прошлым и чего-то добьется в жизни.
Вскоре после семнадцатого дня рождения у нее родился ребенок, которого сразу же забрали – передать приемным родителям. Посюсюкать с ним ей удалось всего шесть дней.
«Распишись», – распорядилась могучая сестра с глазами навыкате и волосатым подбородком.
«Но я не…»
«Тебя никто не спрашивает».
Она подписала, и из больницы ее отправили в приют. Там она узнала, что Джессика-Мей забеременела от Джимми Стебана, и они вот-вот поженятся. Спрятаться от Джессики-Мей было некуда. Вскоре состоялась свадьба – много народу, у невесты четыре подружки, двухъярусный торт. Девочка обо всем прочитала в местной газете. И фотографию счастливой пары увидела. Джессика-Мей была в белом платье, сшитом ее матерью. А Джимми Стебан выглядел настоящим молодцом, хотя и чувствовал себя не совсем ловко – во взятом напрокат смокинге.
Девочка затаилась, ничего не предпринимала, пока ей не исполнилось восемнадцать лет. Ждала – спокойно, терпеливо. Потом как-то ночью, когда полная луна светила, будто маяк, она взяла велосипед своего приемного брата, украла на местной бензоколонке канистру бензина и проехала семь миль до крошечного домика, где Джессика-Мей и Джимми Стебан жили со своим младенцем.
Спокойно, методично она облила пространство вокруг дома бензином.
Чиркнуть спичкой оказалось очень просто…
КНИГА ТРЕТЬЯ
Голливуд, Калифорния
Август 1985 года
Поппи Соломен перепробовала уже пять нарядов. Она была просто в панике – во что одеться? На чьей фирме остановить выбор? «Валентино»? «Шанель»? «Сен-Лоран»?
Она топнула ножкой и испустила душераздирающий вопль.
Хауэрд прибежал к ней из туалета. Он был в боксерских шортах, без фальшивых волос, между носом и верхней губой – капля белого крема. На лице – привычное выражение легкого безумия.
– Какого хрена случилось? – взволнованно закричал он.
Поппи щеголяла в бежевых колготках и шикарном бриллиантовом ожерелье – и ни в чем более, – длинные светлые волосы были собраны в изощренный крендель. Она надула губки.
– Малышка не знает, что ей надеть! – провыла она.
– Господи! – взревел он. – Я уж подумал, тебя убивают! – Он помахал в воздухе чреватыми опасностью ножницами. – Я едва себе яйца не отрезал!
– А как рядом с ними оказались ножницы? – полюбопытствовала она.
– Лужайку подстригал, – сострил он. – А ты думала, что?
Поппи вздохнула. Она была не в настроении для его дурацкого гнева.
– Ты должен мне помочь, сдобочка моя. – Она подхватила с пола густо-розовое творение фирмы «Билл Бласс». – Скажи, какое платье тебе нравится больше – только честно.
– Надень самое дорогое, – с кислой миной присоветовал он.
– Думаешь, я ценники в голове держу? – ядовито парировала она. – Будь хорошим мальчиком и помоги, когда тебя просят. Иначе мы опоздаем.
– Как ты можешь опоздать на ужин к себе самой? – удивился он.
– Действительно! – согласилась она.
Двадцать пять минут спустя – ему пришлось выдержать мини-показ мод – выбор был сделан. Изысканный короткий шелковый жакет «Оскар де ла Рента» с калейдоскопическим рисунком поблескивающего стекляруса, внизу – длинное черное бархатное платье. За этот наряд он выложил шесть тысяч долларов, а она не удосужилась ни разу его надеть!
– Спасибо, сладенький мой. – Она притиснула его к себе и тут заметила, что он еще в шортах. – Марш одеваться, Хауэрд! – сердито отчитала его она. – Если мы из-за тебя опоздаем, я тебя убью!
Бормоча себе под нос что-то мрачное, он надежно заперся в туалете. От Поппи можно ополоуметь. Этот ужин переносился уже десять раз, десять раз пересматривался список и место действия. Наконец, решение было принято. Интимные посиделки на семьдесят пять человек – сегодня. Хотя почему именно они должны закатывать свадебный ужин в верхнем зале «Бистро» в честь Силвер Андерсон и ее загадочного жениха – этого он понять не мог. Сам он Силвер едва знал, да и Поппи отнюдь не числилась в ее подружках. Понятно, он ведь через две минуты после заключения брака уразумел: Поппи объединяла в себе самые свирепые черты светской львицы и кинофанатки. Впрочем, лично ему это совершенно до задницы. Счастлива – и слава Богу.
Он потянулся за своим париком, плюхнул его на место, закрепил двумя зажимчиками, потом причесался над унитазом.
Загудел зуммер телефона. Он взял трубку и по-деловому рыкнул:
– Да?
– Вас мистер Клингер, мистер Соломен, – доложил управляющий.
Какого черта Захарии К. Клингеру понадобилось звонить ему домой в субботу вечером? У него просто шило в заднице. Семь раз грозился прилететь на западное побережье, провести совещание – и семь раз его переносил. О, Боже. На кой хрен он сейчас Хауэрду? Хауэрд прекрасно обходится без Захарии К. Клингера, не нужен ему надзиратель за спиной. «Орфей» в полном порядке. Три фильма – в производстве, еще три готовы к запуску, один из них – гениальная идея Хауэрда: ретромюзикл с Карлосом Брентом в главной роли, продюсер Орвилл Гусбергер, а Уитни Валентайн как раз сейчас читает сценарий – новую версию классического фильма.
