Филип обнял одной рукой Лайзу, другой — Джинни. Сейчас он чувствовал себя благородным героем из книжки комиксов, но и такие персонажи иногда бывают полезны друзьям.
— И очень советую вам, — добавил Филип, провожая дам к двери палаты, — держаться подальше от миссис Эдвардс и мисс Эндрюс. Иначе вы очень скоро раскаетесь.
Выйдя в коридор, Филип поднял руку, чтобы ослабить узел галстука, и тут же вспомнил, что галстука на нем нет. Джинни обняла его, а Лайза одарила нежным поцелуем. И это мгновение Филип Аршамбо не променял бы ни на каких Макгиннисов и Смитов на свете.
— Я в порядке, Мора, — сказала Джесс в трубку. — Вчера подвернула ногу, но скоро поправлюсь.
Она прикрыла глаза, едва слыша неизбежные вопросы типа «Как это случилось?», «С тобой точно все в порядке?», «Хочешь, мы с Тревисом приедем?».
— У меня действительно все нормально, — терпеливо повторила Джесс.
Так оно и было. Уходя, Ричард поцеловал ее в лоб и прошептал: «Как мне жаль, Джесс. Я очень виноват перед тобой». И она поняла, что больше ей ничего не нужно. Да, этого было достаточно. Достаточно для того, чтобы жить. Она увидела дочь, убедилась, что та жива, здорова и счастлива. Увидела и внучку, похожую на нее. Теперь Джесс было известно все — от начала и до конца.
— Мама, так ты нашла ее? — спросила Мора.
— Нашла ее?
— Твою… дочь. Она с тобой?
Голос Моры по-детски дрожал. От робости, да и от страха, пожалуй. Джесс еще раз убедилась в правильности своих умозаключений: Мора почувствовала угрозу, испугалась, что ее жизнь переменится, что она потеряет свое место в сердце матери и уже не будет единственной. Джесс поняла: ей придется немало потрудиться, чтобы избавить Мору от этого страха. Но ради Моры потрудиться стоит.
Она улыбнулась:
— Да, родная, я видела ее. Но она не со мной. У нее маленькая дочка, очень похожая на тебя в детстве.
Мора помолчала.
— Правда?
— Замечательная малышка. А Мелани явно счастлива.
Снова молчание.
— Это хорошо.
— Да, Мора, это хорошо. Именно это мне и надо было узнать. Я вернусь домой через несколько дней, и мы с тобой еще поговорим, если захочешь.
— Да, мамочка, я очень этого хочу.
Движения уже не причиняли Джинни особых мучений. Она сидела на веранде рядом с Диком. Живого Трупа поблизости не было.
— Наверное, она в Уэст-Чопе, — предположил Дик. — Собирает стекляшки.
— Дик, ей нужна помощь, — неожиданно для самой себя сказала Джинни.
— Знаю. Я много лет почти не обращал на нее внимания. Карен всего сорок девять, ей еще долго жить. Постараюсь помочь дочери найти счастье. — Он помолчал. — А ты, Джинни? Что будешь делать? — Наверное, не стану больше пялиться в телевизор и пожирать тостики. Не знаю, чем займусь. Я уже не так молода, чтобы посвящать себя новому делу, да и способностей у меня никогда не было.
— Но ты вернешься в Лос-Анджелес?
— Конечно. Там мой дом.
— Я надеялся уговорить тебя остаться здесь.
— Ты что, хочешь, чтобы я остаток жизни провела на диком острове?
— Бывают места и хуже.
Боль в спине усилилась. Джинни вспомнила, какую доброту проявил к ней этот человек, как нянчил ее, каким был любовником. Благодаря ему Джинни преодолела страх к мужчинам, появившийся у нее после смерти Джейка, и снова почувствовала себя женщиной.
— Не знаю, Дик. Сейчас мне надо поехать домой и поразмыслить. Я все еще тоскую о муже. Только не обижайся.
— Никаких обид.
— Еще я должна решить, что делать с его фирмой. Не поверишь, но я до сих пор в душе не оставила мысли о том, чтобы самой возглавить ее.
Дик от души рассмеялся:
— Уверен, тебя ждет невероятный успех. Ты покажешь заправилам Голливуда где раки зимуют.
Джинни улыбнулась, внезапно подумав', что у нее действительно есть шанс добиться успеха, хотя она и не представляла, как это осуществить.
Дик погладил ее по руке.
— Но когда-нибудь ты захочешь отдохнуть. А этот «дикий» остров никуда не денется по крайней мере еще тысячу лет. И я тоже никуда не денусь.
Джинни улыбнулась ему.
Джесс вошла на костылях в столовую «Мейфилд-Хауса». Она явилась первой, Ричард попросил всех собраться здесь в час дня.
К счастью, Джесс уже утром выписали из больницы. Ее ждал Филип, новый опекун.
Вспомнив о Филипе, Джесс улыбнулась, прислонила костыли к длинному обеденному столу из красного дерева и уселась на стул. Ей повезло, что судьба свела ее с Филипом.
Жаль только, что Пи-Джей не видит сейчас, какая у него благородная чуткая душа и какой трезвый блестящий ум. Хорошо, что Пи-Джей увидела сына перед смертью. Пусть всего несколько месяцев, но у нее был сын.
— Джесс, — сказал Филип, входя в столовую, — Лайза сейчас придет. Джинни, возможно, чуть задержится. Когда я оставил ее, она орала в телефон что-то насчет машины для калеки.
Джесс рассмеялась:
— Наверное, Джинни вчера слишком много двигалась.
— Надо бы позвать врача. Пусть осмотрит ее.
— Джинни — упрямая особа, как, полагаю, вы уже заметили.
Филип опустился на стул.
— Не знаю, что задумал Ричард.
— Я тоже не знаю. Возможно, решил вручить нам билеты на паром, чтобы мы поскорее уехали.
— Вы все еще любите его? — тихо спросил Филип.
Этот вопрос застиг Джесс врасплох. Разве можно объяснить тридцатилетнему молодому человеку, что жизнь иногда оборачивается не так, как мы думаем в юности, и есть мечты, которым лучше никогда не воплощаться в реальность. Впрочем, Филип, наверное, и сам это знает, он уже немало пережил.
Она накрыла ладонью его руку.
— Ричард навсегда останется в моем сердце, потому что нам было хорошо вдвоем, когда мы любили друг друга. Но это все в прошлом. А сейчас нам пора расстаться.
— Совершенно согласна, — заявила с порога Джинни. — А вот мне, по-видимому, придется торчать тут до конца этого проклятого века.
Она с трудом подошла к столу, опираясь на руку Дика. Джесс улыбнулась при мысли о том, что и Джинни приходится на кого-то опираться.
Лайза, следовавшая за ними, опустилась на стул рядом с Филипом.
И тут же вошел Ричард.
— Ага, вижу, все в сборе.
Джесс вздрогнула, увидев человека, которого никогда не переставала любить.
— Как и было велено, — отозвалась Джинни.
Ричард кивнул и крикнул:
— Заходи же, Карен.
Сегодня на Карен была пурпурная юбка все того же покроя и синяя майка. Она села возле Ричарда. Джесс отвела глаза, представив себе рядом с ней своего отца, многолетнего любовника Карен.
Первым нарушил молчание Дик:
— Пока Ричард не начал, я хотел бы сообщить вам, что Карен согласилась пройти курс психотерапии. Все мы тоже сделаем это. Нашей семье необходимо успокоиться после пережитых волнений.
