Джесс сдержала улыбку. Психотерапия! Она вспомнила долгие часы, проведенные в стерильных кабинетах, где надеялась обрести душевное равновесие. Джесс ожидала чуда, но поняла, что чудес не бывает. Бывает только улучшение. Что ж, Карен решилась на первый шаг.
— Честность, наверное, несколько вышла из моды, — заговорил Ричард, — но полагаю, нам необходимо очистить нашу жизнь от лжи.
Джесс не поняла, что он имеет в виду, но обдумать его слова не успела — в комнату вошла Мелани.
Джесс замерла. Филип крепко сжал ее руку.
— Прости, Ричард, что мы опоздали, — сказала Мелани. — Попали в пробку. Удивительно, что пробки появились уже в начале июня.
Высокие окна столовой были распахнуты настежь, и тем не менее Джесс вдруг почувствовала удушье.
Ее голос. Мягкий и нежный. Не такой, как у Моры. Может, он похож на голос… матери?
— Мелли, — отозвался Ричард, — спасибо, что приехала.
Садись.
Мелани удивленно оглядела комнату, незнакомые лица, но послушно села рядом с Диком, которого привыкла считать отцом.
— Мелли, — снова заговорил Ричард, — мы намерены посвятить тебя в некие обстоятельства… Ты будешь крайне удивлена, даже шокирована, но поверь: все, что мы расскажем тебе, — чистая правда.
Джесс опустила голову.
— Очень давно я полюбил девушку, которую звали Джесс…
Никто не перебивал Ричарда. Не было слышно ни щебета птиц, ни криков бакенщиков. Когда Ричард рассказал о том, как семья переехала на остров, а Джесс осталась в приюте для матерей-одиночек, на колено Джесс упала слеза. Она не решалась взглянуть на Джинни. Ей почему-то казалось, что в глазах Джинни тоже стоят слезы.
— У Джесс родился ребенок, — продолжал Ричард. — Этот ребенок — ты. Твой дед дал нам денег, чтобы мы забрали тебя из приюта и привезли сюда. Чтобы у тебя была настоящая семья.
Он умолк. Джесс подняла голову и увидела, что Ричард подошел к окну и запустил пальцы в волосы.
Мелани не проронила ни слова.
Тогда Джесс заставила себя взглянуть на нее.
— Я — Джесс. Твоя родная мать.
Дик обнял Мелани за плечи.
— Милая моя, мы всегда очень любили тебя и думали, что Джесс отказалась от тебя. Мы не знали, что у нее не было выбора: отец Джесс запретил ей взять тебя.
— Но… — начала Мелани.
— Мы поступили так ради тебя. Хотели, чтобы ты росла у нас, не у чужих людей… — Голос Дика прервался. — Милая моя, ты сможешь когда-нибудь простить нас?
Странно, но Мелани улыбнулась:
— Разве вы еще не поняли? Я все знала.
Повисла тишина. Карен поднялась и пошла к камину.
— Папочка, — обратилась Мелани к Дику, — мама обо всем рассказала мне перед смертью. И взяла с меня слово, что я ни о чем не скажу вам. Она рассказала мне даже про деньги: там ведь было двести тысяч долларов? Вы передали их женщине из приюта, чтобы она отдала меня вам.
Ричард вдруг нервно рассмеялся.
— Невероятно! — воскликнул он.
Широко улыбаясь, Мелани смотрела на Джесс.
— Значит, это вы — моя родная мама?
— Да.
Мелани поднялась, обошла стол, и ее тонкие, но сильные руки обняли Джесс — как долгожданное сокровище, как редкостный дар судьбы.
— Я очень долго ждала этого дня. Я так мечтала увидеть вас! Спасибо вам. Вы очень смелая.
Слеза опять капнула на колено Джесс.
— Нет, никакая я не смелая. Я всего лишь упрямая и глупая.
— Только не говорите этого вашей внучке, — улыбнулась Мелани. — Хотите на нее посмотреть?
Джесс кивнула — говорить она не могла.
Мелани вышла из столовой и тут же вернулась с маленькой светловолосой и розовощекой девочкой. Та подняла голубые глаза и храбро спросила:
— Так ты моя бабушка?
Джесс кивнула.
Ловко орудуя костылями, девочка подошла к Джесс и обняла ее. От нее пахло душистым мылом, а кожа у нее была теплая и нежная.
— Меня зовут Сара.
— Сара, — повторила Джесс. — Как же я рада!
— А почему ты плачешь? — осведомилась Сара. — По тому что у тебя костыли? Это ничего. Я тебя научу ходит на них.
Джесс засмеялась сквозь слезы. Джинни, сидевшая на против нее, поднялась.
— Думаю, это собрание обойдется без такого количества инвалидов. — Она обратилась к Лайзе и Филипу:
— Как вы полагаете, не покинуть ли нам семейный круг?
Джинни вышла из столовой, но Джесс успела заметить слезы у нее на глазах.
Он был доволен. Доволен собой и принятым решением.
— Я еду в Нью-Йорк, — объявил Филип, когда он, Лайза и Джинни расположились на веранде.
— А ты расскажешь когда-нибудь матери про Пи-Джей? — спросила его Лайза.
Он покачал головой:
— Нет. Лучше не бередить прошлое. — Филип улыбнулся. — Я скажу ей другое. Чтобы больше не искала для меня женщин.
Лайза радостно улыбнулась.
— И еще кое-кому я кое-что скажу, — продолжал Филип. — Сообщу братцу, что меня не привлекает карьера юрисконсульта.
Он взял Лайзу за руку и посмотрел на ее длинные прекрасные пальцы.
— А кем ты хочешь быть? — осведомилась Лайза. — Альфонсом?
— Наверное, займусь преподаванием юриспруденции. Буду сидеть в библиотеке. Научная работа привлекает меня больше, чем юридическая практика. И она позволит мне бегать трусцой. Я люблю бегать.
— Бегать по Манхэттену! — Лайза поморщилась. — Среди такси и автобусов!
— Отвратно, — согласился Филип. — Именно поэтому я подумываю, не перебраться ли в Лос-Анджелес.
Лайза сжала его руку.
— Отличная мысль.
Жаркое августовское солнце жгло немилосердно. Джесс полезла в сумочку за кремом, но Мора протянула ей бутылочку:
— Мам, попробуй вот это. Мне он лучше помогает, чем твои кремы.
Джесс вылила на ладонь немного белого лосьона, думая при этом о том, что ее дети, ее разумные, взрослые дети в самом деле во многом, разбираются лучше, чем она. Наверное, начался новый период ее жизни. И что с того? У них впереди своя жизнь, свои радости и печали. Джесс должна быть рядом, только и всего.
И она была сейчас рядом с Морой и Тревисом на борту парома, направлявшегося в Вайнард. А они с нетерпением ждали встречи со своей единоутробной сестрой Мелани и племянницей Сарой. И не важно, что Чак отказался ехать с ними, ибо не желал иметь ничего общего с «другой жизнью» Джесс — так Чарльз часто называл ее прошлое.
Но все они — семья. Наверное, значение этого слова несколько изменилось, но все же семья есть семья. Нужно лишь чувствовать ее сердцем.
Джесс втирала лосьон в щеки, размышляя об Эми, девочке, которую на протяжении пяти лет считала своей дочерью. Вернувшись из Вайнарда, Джесс навестила Готорнов и рассказала им, что ее дочь — Мелани, а не Эми. Но горе от утраты Эми навсегда останется с ней. Этой девочке было отпущено так мало лет. Эми обманули, сказав, что ее родная мать умерла. Правда, растили и воспитывали девочку добрые и любящие приемные родители.
