И только закончив разговор, Кейт вспомнила: Трейси ведь сказала Дугу, что ее материал выйдет в пятницу.
«Ленивая сучка уверена, что у нее будет эксклюзивное интервью с актером, и даже не торопится с отправкой материала до утра».
Кейт довольно усмехнулась и пошла в душ. Зато у Трейси будет утешение. Она сможет хвастаться своим внукам, что однажды переспала с кинозвездой.
Интервью прошло на удивление гладко. Кейт думала, что ирландец станет отмалчиваться, но ошиблась. Дэвид находился в приподнятом настроении, щедро наливал себе убойные дозы мартини и без колебаний отвечал на все ее вопросы.
Спустя час она уже имела полную картину. Дэвид начал свою карьеру в драматическом театре и теперь мечтал туда вернуться. Коммерческие фильмы нужны были ему, чтобы дать возможность его бывшей жене Гвен уйти с работы и рожать детей. Теперь же он свободен, имеет приличный счет в банке и волен делать что захочет. А он хочет играть.
Стало ясно, почему он согласился на главную роль в «Последнем прощании». И сыграл ее превосходно.
Выходя из отеля, Кейт ликовала. Интервью, только что записанное на диктофон, было именно тем материалом, который жаждали получить читатели. Раньше О'Нейл говорил в основном о разводе. Газеты печатали банальнейшие заметки о его личной жизни в браке и любовных похождениях. Но до сих пор он никогда не упоминал о том, что движет им в этой жизни, и о том, что мечтает выразить себя как актер.
Кейт не терпелось вернуться к себе и оформить материал. По дороге она заглянула в бар и купила бутылку их лучшего шампанского. Марочный «Болинджер» 75-го года. Джеффри Лейн, по ее мнению, свернул для нее горы, и она должна поблагодарить его.
Уже отправив интервью в Нью-Йорк, она позвонила в аэропорт, заказала билет на последний рейс и начала укладываться, когда раздался телефонный звонок. Наверное, Дуг. Утром она почти согласилась вновь сходить с ним в казино. На этот раз только поесть.
Однако, схватив трубку, Кейт услышала голос Джеффри Лейна.
— Дорогая, — сказал он, — мерси за шипучку. Шампанское — высший сорт, ничего не скажешь. Но мне неловко сознавать, что я его не заслужил.
— После того, что вы для меня сделали? — рассмеялась Кейт.
— Ошибаетесь, я и пальцем не шевельнул, чтобы дать вам какое-то преимущество перед другими репортерами. Если уж кому и отправлять презенты, то не мне, а Чарли Гамильтону. Вы, между прочим, даже не сказали, что знакомы с ним.
— Да мы, собственно, почти не знакомы, — нерешительно отозвалась Кейт.
— Так я и поверил! После того как он увидел вас вчера в ресторане, мы за столиком только о вас и говорили. По-моему, если бы он знал, что вы будете в Канне, то попытался бы что-то устроить для вас заранее. А вчера я, по его просьбе, едва не пригласил вас к нашему столику.
— И что же вас удержало?
— Ладно, Кейт, вы же сами все прекрасно видели. Стоило той маленькой проститутке из «Ньюс» подвалить к нам, как Дэвид забыл обо всем на свете. У Чарли ушло полвечера, чтобы уговорить его встретиться с вами. А уговаривать Дэвида — это, знаете ли, неблагодарное занятие. Только когда Чарли сообщил, что вы являетесь самой влиятельной в Нью-Йорке журналисткой в области шоу-бизнеса, Дэвид согласился. Гамильтон многим рисковал. Если бы наш кумир находился в другом настроении, Чарли вполне мог лишиться самого ценного клиента.
В первую минуту Кейт отнеслась к услышанному скептически. Неужели человек, однажды выразивший столь явное пренебрежение к ее работе, мог рисковать своим благополучием ради нее же? О чем он думал?
— Джеффри, — осторожно начала Кейт, — а вы уверены, что вам это не приснилось? С чего бы Гамильтон стал мне помогать?
— Понятия не имею. Может, вы ему нравитесь. Ладно, Кейт, у меня звонок по другой линии. Передайте привет Чарли. Номер 198 в «Карлтоне». И помните: любовью оскорбить нельзя.
«Что он хотел этим сказать? Неужели у Чарли тоже все было на лбу написано?» Кейт была польщена. Даже обрадовалась. Встреча с англичанином в Канне значила для нее больше, чем она имела мужество себе признаться. Когда они познакомились в Нью-Йорке, она решила, что между ними ничего быть не может. И после того, как он сообщил, что женат, Кейт даже вздохнула с облегчением. И тогда у нее был Тед.
Потом они встретились в другое время, в другой обстановке, при других обстоятельствах. И произошло то, что раньше казалось невозможным.
Кейт быстро сняла трубку.
Ей пришлось ждать несколько минут. Это были нелегкие минуты беспокойства и сомнений в правильности того, что она делает. Наконец ее соединили с отелем.
— Bonjour, hotel «Carlton», — раздался голос на том конце провода.
Кейт решила говорить по-английски. За те деньги, которые с нее дерут, она имеет право говорить на своем родном языке.
— Соедините меня, пожалуйста, с номером 198. Мне нужен мистер Чарли Гамильтон.
Наступила тишина. Потом Кейт услышала, как телефонист отеля набирает другой номер.
— Monsieur Hamilton n'est pas la. Voulez-vous parler aves la reception? Peut-elre laisser un message?[4]
— Спасибо, нет.
Кейт не настолько хорошо знала французский, чтобы оставлять на этом языке какие-либо сообщения. А в «Карлтоне» штатных переводчиков в этом году не было. Хотя вполне могли бы себе это позволить.
Закончив укладываться, она написала Дугу записку: отменила встречу и сообщила, что улетает в Лондон.
Велев портье забрать ее вещи, Кейт направилась по коридору к лифтам. Поэтому она не слышала настойчивого телефонного звонка.
Чарли Гамильтон минут пять слушал длинные гудки, а потом с яростью швырнул трубку.
Интервью Кейт наделало в Канне много шума. Все согласились, что этот материал был лучшим из всего, что появилось в газетах о кинофестивале. Дуг Фримен прочитал его со смешанным чувством восхищения и зависти. Джереми Бойл несказанно удивился, а Трейси даже не могла поверить в то, что все так обернулось.
Она провела ночь с Дэвидом О'Нейлом в «Карлтоне», а когда вышла из душа, сразу наткнулась на свежий номер «Пост». Газеты стопочкой лежали на мраморном кофейном столике. Под газетной шапкой она увидела небольшую, размером с почтовую марку фотографию человека, с которым только что рассталась, и заголовок: «Дэвид О'Нейл рассказывает о своей новой роли в «Последнем прощании». Читайте на 24-й странице эксклюзивный репортаж Кейт Кеннеди».
А герой тем временем сидел на веранде, подставив лицо утреннему солнцу, и доедал последний круассан. Держа газету, он придирчиво читал интервью, особенно те места, где Кейт его цитировала.
