(не)моё чудовище (СИ) - Деметра Фрост

свалить домой якобы по делам или потому, что дома ортопедический матрас… У нас, у слабого пола, немного другие приоритеты. Мы ведомы чувствами. А еще желанием определенности и конкретики…

- Поправочка, - перебивает Лев, - Женщине нужна не просто определенность и конкретика. Вам нужнавашаопределенность. Ивашаконкретика.

- Брак. Дом. Дети. Разве это плохо?

- Хорошо, если так.

- Ты осуждаешь женщин с другими приоритетами?

- Ты права. Я не в том возрасте, чтобы осуждать кого-то.

- Я такого не говорила!

- Но подумала. Ты так привыкла быть самостоятельной и независимой…

- Эй! Это что - сеанс психоанализа?!

- Ни в коем случае. Но что в тебе не так, малышка?

- В смысле?

- Вчерашний звонок от твоего хахаля. Как ты могла связаться с таким дебилом?

Подобные реплики всегда выбешивают. Даже если они звучат от близких тебе людей. А Смирнов… Он вот нихрена не близкий. И в чем тогда разница между ним и Махловским? Что тот, что этот… Они оба просто хотят секса.

И когда вот так вот просто оценивают твои действия…

Что ж, это неприятно.

- Махловский не дебил, - говорю я, нахмурившись, - Просто… самовлюбленный и избалованный богатыми родителями мажор, которому почти всё в жизни давалось просто так, без особого усердия.

- Один хрен.

- Не один. Я знала, с кем связываюсь и чего мне ждать. Да, вчерашняя его выходка выбивается из общей картины, не понимаю, что на него нашло… Наверное, приревновал… Он или кто-то еще видел нас вместе и сделал определенные выводы…

- Какая разница? Нормальный мужик не будет звонить и нести подобную ахинею. И если он действительно дорожит женщиной, то будет разбираться с соперником, а не поливать женщину грязью.

- А вы знаете, как действовать в подобной ситуации, Лав Маркович? - саркастически интересуюсь я, - Частенько сражались с кем-то за внимание одной и той же дамы?

- Представляешь, ни разу!

Ну да, куда ему… Такому и сражаться не надо - девушки и так падут ему в ноженьки от силы его обаяния. Если, конечно, выбрит и одет он будет, как сейчас. А не как лесничий или какой-нибудь разнорабочий…

Но ведь даже в образе чудища лесного Смирнов тоже очень харизматичен. Все-таки дело не только в одежде… Он большой и сильный. И пусть сначала производит впечатление неотесанного чурбана, на деле чувствуется в нем какая-то… опора и надежность, к которым тянешься, как к теплому камину в зимний морозный вечер.

- Допустим, - киваю я, отгоняя непрошеные мысли, - Видимо, чаще всего ты был тем, за кого дамы устраивали кошачьи драки?

- Вероника… - гулким и понизившимся голосом зовет мужчина меня по имени и от его тона у меня внутри что-то мощно ухает, - Зачем?

- Что - зачем? - переспрашиваю я на автомате.

- Зачем ты пытаешься найти проблему там, где ее нет?

- Да я просто разговор поддерживаю, ничего особенного…

- Нет, заяц. Ты противоречишь самой себе. Или же боишься.

- Это не так!

Еще как “так”! Проницательный, сволочь!

- Хорошо. Мы как раз приехали. Незачем портить день подобной беседой.

И ты чертовски прав, чудовище!

А Самойлова смогла вывести меня из себя! Разозлила, заставила выйти из себя, почувствовать беспокойное раздражение…

Все эти вопросы, эти дерзкие выпады и гордые взгляды исподлобья…

Какая же она все-таки обиженная жизнью девочка, несмотря на все свои потуги жить и выглядеть независимо и самостоятельно…

Да и я хорош.

Ну зачем я все это говорю?

Зачем упомянул хренова мажорчика?

Решил жизни поучить? Ткнуть Нику в ее же ошибки?

Как будто она без меня о них ничего не знает… Ага, щаз… Да и кто из нас никогда не совершал ошибки?

А ведь все начиналось так хорошо…

Боится. Эта девочка страшно боится всего на свете. И мужчин в том числе. Вот и цепляется за работу, как за спасательный круг.

Между прочим, очень знакомая ситуация.

Я сам всегда работал, как проклятый. И теперь хочу только одного - спокойствия и уединения. И простого, домашнего такого уюта, который не может устроить и дюжина вышколенного.

Степаныч не зря сказал - пора, брат, обзаводиться семьей. Но как это устроить? Не пальцем же щелкнуть или не повестись на наманикюренный пальчик какой-нибудь очередной Евы-Анжелы-Ангелины?

Девочка права - порой человека знаешь всю жизнь, а оказывается - вот нихрена не знаешь.

И в самый неподходящий момент он такой фортель может провести, что только “караул!” и кричи.

Любовь… Брак… Семья…

Вот те женские определенности, к которым большинство баб тянется.

Но сейчас, в эпоху капитализма, трудно понять, кто из них реально этого хочет. Хочет любви. Хочет дом и семью со всеми вытекающими - совместными ужинами и выходными, соплями-подгузниками вечно орущего младенца, а потом и гормональными всплесками пубертата подросшего детеныша. С обязательными ссорами и сценами - куда ж без них? И взаимными обвинениями - ты уделяешь мне слишком мало времени!

Божечки… И откуда я только этого понабрался?

И как далеко, оказывается, я уже смотрю!

И снова, мать ее, Ника права - я из той категории людей, которые привыкли вечно прогнозировать и анализировать все вероятные шансы. Поэтому, вот - прогнозирую. Прям в картинках могу себе представить - мой Юрьевский дом, всё тот же, прежний, и в то же время неуловимо изменившийся из-за живущей там одной особы. Какие-то штучки и детали, типа тапочек на входе, ваз с цветами, горшочками фиалок на подоконниках и впопыхах брошенной на диван сумочки.

А в спальне - женский туалетный столик со всеми этими косметическими приблудами типа баночками, тюбиками и расческами. В шкафу - платьишки, юбочки и блузочки, а в ванной - пахнущие цветочным парфюмом полотенце и махровый халат, а еще ряды шампуней и кондиционеров, которые так необходимы девушкам.

Раньше подобный склад меня раздражал. А сейчас, представив… умилился.

Но это не все.

Я с легкостью представляю себе одну из гостевых комнат, переделанную под детскую. То, как стоит мебель… в какой цвет покрашены стены… даже где и как в беспорядке валяются игрушки - машинки и медвежата, пистолеты и резинки-бантики.

Двое. Двоих хочу. Чтоб и мальчишка был, оторва и сорви-голова, и девчонка - голубоглазая и деловитая, как мать.

Летом мы вчетвером полетели бы на моря. И малышня бы носилась по белому песку, плескалась бы в воде с дутыми нарукавниками, а их мать, с обеспокоенным выражением