А это и было похоже на сырое дно колодца, потому мои пальцы утонули в чем-то очень похожем на ил. Именно под источал это удушающий запах.
— Ты в порядке?! Лика? — это кричал Ю Чон-ши, и видимо уже хотел спускаться.
— Стой, Ю Чон! Я нашла фонарик! — и действительно в метре от меня в этом болоте и жиже, я нащупала фонарик.
Быстро нашла включатель, пытаясь не дышать глубоко. В такой клоаке я могла схлопотать любую инфекцию будучи курильщиком с ослабленными лёгкими.
Свет разрезал мрак, и я чётко ощутила как кровь ударила в голову, а сердце в груди замерло.
— Матерь божья! — я поднялась и прикрыла рот рукой, осматривая это помещение, и чувствуя как от моего лица отхлынула кровь, а тело медленно сковывал озноб.
Меня знобило так, словно у меня температура под сорок, и я трясусь в горячке под одеялом. Сцепила зубы, и выпрямилась.
— Лика, ты видела и не такое! Успокойся! — всхлипнула, но не могла отвести взгляд от лежанки в этой болотной жиже, от рисунков разбросанных рядом с ней, от цепей и веревок, которые прогнили.
— Это твари! Нет это… демоны из самой преисподние, — мой шепот стал настолько пустым, что я не сразу заметила собственных слез.
— Что там? Лика?! — сверху послышался голос Ю Чона и я надрывно ответила:
— Комната для наказаний. Спускайтесь и возьмите с собой всех. Пусть каждый посмотрит на то, к чему приводит всеобщее молчание и бездействие!
Ведь старик обращался не только в местный муниципалитет. Я уверена, что он и в Сеул ездил для того, чтобы докопаться до правды.
Теперь все становилось на свои места. Каждая часть пазла была цельной и нерушимой. Оставалось только собрать картину. Найти причины ненависти легко, отыскать причины убийств именно россиянок ещё легче. Если сбежал родной сын, значит над ним издевались сильнее всего, и в этом участвовала мать, либо бездействовала и не смогла защитить. Если он заприметил Мён Хи, как объект, в котором видел жалость в свою сторону, а скорее всего так и было, он склонил её к интимным отношениям. А потом под его влиянием они вместе убили всю семью и сбежали пять лет назад.
Оставались только несколько вопросов: почему убийства начались сейчас, а не раньше, и что послужило их началом?
А так же как Мён Хи удалось скрыть свои припадки неконтролируемой агрессии, а они у неё точно должны были быть. Это неоспоримый факт. Человек переживший агрессию, находит её выплеск в точно такой же агрессии, если это не лечить. Во мне эти вещи подавили медикаментозно и с помощью трёх курсов терапии. Но есть и другие случаи. Бывает такое, что человек сам запирает эту агрессию, и с виду кажется совершенно нормальным. Но заприметив жертву, он получит неописуемое удовольствие от процесса убийства. А значит это садизм, и мы с Анастасовым были правы.
— Святые Небеса! — выдохнул на корейском Ю Чон, а я стёрла слёзы с глаз, и собралась.
— Лика? Это же не то что я думаю? — таким я своего коллегу видела впервые.
Видимо для них такие явления были редкостью. Но в Америке было три случая с участием похожих лжерелигиозных формирований, где послушников истязали даже розгами.
— Это именно то! — я указала на лик, какого-то человека, который явно был изображён как святой, — Здесь их запирали за провинности. Мало того, скорее всего бедный мальчик сидел тут сутками.
— А теперь убивает пачками, — хмыкнул Хи Шин, прошел к лежанке, встал на неё и оторвал от стены рисунок на картонке, — И видимо страшно любил гейш. Что-то мальчик! — он посмотрел на меня в упор, — Слишком увлекался шлюхами.
— Гейши не шлюхи, Хи Шин, — Шанель отобрал рисунок у Парнишки, и тоже присмотрелся к нему, — Это нарисовано с любовью. И это рисовали с себя.
— Ты о чем? Как пацан может рисовать с себя девку? — Доминант фыркнул, а Шанель промолвил то, что послужило первой мелкой трещиной в одной из частей пазла.
— Смотреть вон в то зеркало и рисовать! — Шанель указал на пожелтевшую и прогнившую рамку, в которой действительно было зеркало, которое я даже не заметила, потому оно почти слилось со стеной, и покрылось зелёным грибком и плесенью.
— Итак, что мы имеем, господа. Массовое отравление газом, которое даже не расследовали, а закрыли дело, как массовое самоубийство.
— Почему? — я нахмурилась и переглянулась с остальными.
— В нашей стране, как и в Японии культ самоубийств. И это отнюдь не шутка. Процент очень высок. Поэтому подобное за неимением других улик и приписали к самоубийству.
— А как же двое сбежавших? — не унималась, потому что для меня это было верхом беспечности.
Расследуй они это толком раньше, не было бы всех этих жертв!
— Скорее всего посчитали, что те сбежали не желая такой участи. Из подобных мест дети пропадали часто, — поступил взгляд Ю Чон, понимая что это непростительная ошибка.
Но за что корить этого человека? Ведь это не он проявил халатность.
— И что? Что нам даёт этот бункер полный гнилья и плесени? — спросил Хи Шин, а я прищурилась.
— Вам ничего, но вот мне многое, — с этим словами, я забрала рисунок из рук Шанеля и поспешила покинуть это место.
Мне было настолько плохо, что я вышла из дома на задний двор и села прямо на гнилые мокрые доски, достав сигареты.
— Это просто нереальная жестокость. Как же мне его найти, если как правило такие люди неуловимы?! Они хитры и изворотливы. Потому что пережив такое, стремятся к мести и у них в голове целая тактика, как не попасть обратно в подобную клетку и поделиться этой болью с собственными жертвами, — сделала первую тягу и с силой выдохнула.
Дым обжог гортань, а я сжала губы в тонкую линию, отгоняя картинки того, что видела в подвале. Такие вещи четко влияли на мое состояние, и я сама начинала ощущать тревожность и нервное возбуждение. А это меня пугало.
"Я собираюсь изменить это!" — резкий и уверенный голос всплыл в памяти, как спасательный круг, а на моей шее разомкнутся холодный обруч страха.
— Ким…Хан…Бин… — прошептала и ощутила, как и грудь отпустило, а я медленно начала дышать свободнее, и моих губ коснулась улыбка.
Совсем незаметно и совсем тихо, я пробралась в другой мир, который граничил с ужасом за спиной, чтобы спрятаться от этого, и начать мыслить здраво.
— Малика? — обернулась к Ю Чон-ши, и встретила его злой взгляд, — Кто такой профессор Ана…Ста. Сов? — он еле выговорил фамилию дяди Олега, а я тут же поднялась, нахмурившись.
— Мой сонбэ, а что?
— Почему твой Сонбэним час назад заявился к нам в департамент с требованием видеть тебя немедленно? Это что, нравы такие претензии всем выставлять? Лика-ши, ты сейчас под юрисдикцией нашего государства, и уж прости, но должна считаться с нашими порядками! — мужчина скривился, а потом обернувшись, добавил злым шепотом, — Какого хрена ты рассказала подробности дела постороннему человеку? Ты хоть понимаешь, что нас всех посадить могут на лет пять за разглашение тайны следствия, женщина?! Что у тебя в голове?!
"Хан Бин и китайская лапша со звуками ливня в тишине…" — пронеслось тут же в мыслях, а я охренела от таких соплей в своей голове.
— Я поеду сейчас же в Сеул! — потушила сигарету о подошву ботинка, но застыла, когда поняла в каком дерьме была вымазана с ног и до головы.
— Поедем вместе! А парни здесь закончат сами! По дороге заедем к аджосси, и ты приведешь себя в порядок! — отчеканил мужчина и не став меня дожидаться быстрым шагом вошёл обратно в дом, а мне махнул идти к его служебному "приусу".
В голове родилась только одна мысль. Поступок Хана, и то что он вытворил… Неужели Анастасов приехал именно по этой причине. Я не могла себе найти места. Это состояние меня уже бесить начинало. Мало того, Хан молчал. Ни звонка, ни сообщения от него не последовало до самого вечера, когда мы с Ю Чон-ши вошли в здание департамента, а на меня чуть ли не каждый второй оборачивался. Видимо дядя Олег таки успел навести здесь наши порядки, а корейцы этого очень не любили. Мягко говоря, могло случиться и так, что завтра меня просто будет игнорировать пол работников управления, не смотря на то, что со мной итак мало кто дружеские беседы хотел водить.
