— Что здесь происходит?
— Лина, ты вернулась! — Минди поспешила навстречу и радостно обняла подругу.
— Здравствуй, Минди! Великолепно выглядишь!
Минди не стала отрицать, как случалось прежде, а поблагодарила:
— Спасибо. Я и чувствую себя замечательно. Занимаюсь в танцевальном классе Скай. Извини за суматоху. Миссис Петрочелли не выдержала напряжения и два дня назад уволилась.
Лина тут же приступила к исполнению немного забытых, но все равно привычных обязанностей. Громко свистнула, привлекая всеобщее внимание, и начала отдавать приказы:
— Датский дог — в свободный смотровой кабинет номер один. Враждующих сиамцев уберите друг от друга, пожалуйста, как можно дальше.
Обитатели приемной почувствовали, что появилась настоящая крепкая власть, и подчинились. Вскоре в комнате воцарились спокойствие и порядок.
— А где Коул?
— В смотровом кабинете номер два.
— С клиентом?
— Не совсем.
Лина не стала дожидаться разъяснений. Открыла дверь в кабинет и увидела, что Коул зажат в угол воинственной злючкой Эди.
— Всем известно, что вы жалеете бродячих животных, — осуждающе вещала та. — Так вот, то же самое произошло и с Линой. Нисколько не сомневаюсь.
— А вы бы лучше отошли подальше от моего мужчины! — сурово прорычала Лина. — К тому же я не бродячая!
Эди отпрянула так стремительно, что едва не потеряла равновесие.
— Советую скрыться, пока я не приблизилась.
Эди и след простыл.
Лина посмотрела на Коула. Волосы выглядели еще более взъерошенными, чем во время их последней встречи в автобусе, а щетина на щеках уже перешла границу сексуальности.
— А я кое-что тебе привезла.
— Кто это? — Коул взял из рук Лины кошачью корзинку и поставил на сверкающий безупречной чистотой металлический смотровой стол.
— Действие успокоительного средства уже заканчивается.
«И моего тоже», — добавила Лина мысленно. Нет, сама она, конечно, не принимала никаких лекарств. Утром, за завтраком, выпила большую чашку травяного чая. Она рассчитывала, что чай успокоит нервы и снимет напряжение, однако ничего подобного не произошло. Лина запила чай диетической колой и напитком «Ред бул». Вообще-то отныне и впредь следует употреблять исключительно зеленый чай. Никакого кофе. А еще лучше обезжиренное молоко. Вот это действительно здоровые напитки. О чем это они только что говорили? Ах да, о кошке.
— Ее зовут Петра, и она приехала вместе со мной из Чикаго. Бездомная. Я кормила ее на помойке. Когда приезжала сюда в апреле, поручала соседке. Ну а сейчас не смогла бросить на произвол судьбы и привезла с собой.
— Неужели в Чикаго не нашлось ни одного приятного ветеринара? — полюбопытствовал Коул.
— Ни единого, кого я смогла бы полюбить.
— Так, значит, ты любишь меня за талант звериного доктора?
— Тебя люблю за то, что ты — любовь к сумкам.
— Прости, не понял? — Коул удивленно поднял брови.
— Теория такая: существует два вида любви — любовь к туфлям и любовь к сумкам. Любовь к туфлям быстро проходит, потому что устают ноги и тому подобное. А любовь к сумкам остается навсегда, несмотря на неприятности и препятствия. Впрочем, не напрягайся. Все равно мужчинам не дано почувствовать разницу. Важно лишь то, что ты относишься ко второму типу. Когда я уезжала, ты сказал, чтобы я вернулась, если возникнет желание, а не в силу обстоятельств. Желание возникло, и вот я здесь.
Лина направилась к Коулу и едва не упала, наткнувшись на что-то. Посмотрела под ноги и увидела чемодан.
— Что это значит?
— Да вот взял несколько свободных дней и собирался сегодня после работы рвануть в Чикаго. Чтобы напомнить тебе, что теряешь.
— Напомни прямо сейчас.
Коул с готовностью заключил ее в объятия. Лина прикрыла его губы пальцами, не давая поцеловать.
— Я вовсе не бродячая.
— Никогда так не думал. — Коул поцеловал кончики пальцев. — Но зато ты невыносимая, властная, умная, жутко сексуальная и к тому же полна сюрпризов.
— Правильно понимаешь, — пробормотала Лина ему в губы.
Да, все было правильно. Он правильно ее целовал, а она правильно отвечала на его поцелуи. Ничего удивительного, что после трехнедельной разлуки ситуация быстро вышла из-под контроля. Его руки оказались под ее футболкой, а ее — на молнии его джинсов.
— Подожди. — С трудом переводя дух, Лина отстранилась. — Подожди, нельзя делать это здесь, на глазах у Петры. Она все еще нервничает.
— И я тоже, — пробормотал Коул.
— Буду ждать тебя в твоей спальне — через два часа после закрытия клиники.
Коул успел украсть еще один стремительный, но жаркий поцелуй, и Лина ушла.
— Парадная дверь не заперта! — успел крикнуть Коул ей вслед.
Лина ждала его в постели. Удобно устроилась на животе и, беспечно покачивая согнутыми ногами, печатала на ноутбуке. Подняла голову и увидела в дверях лучезарно улыбающегося Коула.
— А ты рано. Как раз заканчиваю статейку для сайта. — Лина быстро закрыла компьютер. — Петру я устроила в свободной ванной комнате. Поставила туда туалет и мисочку с едой. Кстати, тебе известно, что Эльф переживает без собачьего общества? Миднайт и Бадди не любят, когда вторгаются на их территорию. А Трайпод обожает, когда чешут животик.
— А ты? Чего хочешь ты?
— Тебя. — Лина с улыбкой уцепилась за его рубашку и потянула к себе.
— Я и так твой. Люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Разлука пошла на пользу и доказала, насколько сильны их чувства. Коул торопливо сорвал с Лины футболку и швырнул в угол. Она сделала то же самое с его рубашкой. Скоро вся одежда разлетелась по комнате. Коул приостановился лишь на мгновение — чтобы восхититься очаровательным кружевным бельем персикового цвета. И тут же нетерпеливо сорвал и его.
Горячий влажный рот завладел телом, соблазняя и исследуя каждый уголок. Лина зажглась, словно свечка. Едва Коул успел принять необходимые меры безопасности, она поспешила слиться с ним воедино, шепча какие-то невнятные блаженные слова. Как всегда, она первая добралась до вершины блаженства. А спустя несколько мгновений присоединился и он.
Вернувшись на землю, Лина обнаружила, что лежит в уютных объятиях любимого.
Коул научил ее верить в любовь. А Лина поверила в себя… такую, какой создала ее природа.
Возможно, кто-то все еще считал, что худые, неудачницы побеждают толстых неудачниц, но Лина Райли больше так не думала. Она подружилась с собственными пышными формами и точно знала, что лучший из миров — тот, в котором можно любить и быть любимой.
