Зря она не купила карту. Вчера ей на каждом шагу попадались кафе, но сегодня она, видимо, отклонилась от главного туристского маршрута: магазины неказистые, и хоть бы одно кафе! По пути оказался пассаж, и Джулия зашла внутрь — там попрохладнее, и наверняка найдется какая-нибудь забегаловка, где можно выпить чашку чая и спросить дорогу. Она прошла мимо зоомагазина, в витрине которого громоздились аквариумы с золотыми рыбками, и киоска с комиксами, а потом ее взгляд упал на вывеску с рекламой услуг гадалки: «Гадание по руке, на картах Таро, на чайных листьях, по хрустальному шару…»
— Давайте, заходите. — Из-за линялой занавески, закрывающей вход, высунулась голова женщины с седыми вьющимися волосами и цыганскими серьгами.
— Нет-нет! — попятилась Джулия. — Я просто смотрю. Я не собиралась… Нет ли тут поблизости какого-нибудь кафе?
— Нет, но у меня как раз заварен чай.
— Нет, право же… — Джулия прошла не так уж много, но у нее ныли ноги и она чувствовала, как на нее снова наваливается усталость.
— Я вижу, что гадание вас не интересует. Но клиент, с которым мы договорились о встрече, не пришел, так что я вполне могу угостить вас чашкой чая с печеньем. — Занавеска отдернулась. — Заходите.
Это была скорее каморка, чем комната. Воздух был пропитан ладаном, а стены обклеены плакатами и рекламами: установка энергетической защиты, исцеление верой, диагностика по биополю…
Хозяйка кивнула в сторону маленького столика, покрытого скатертью в красно-белую клетку.
— Вы из Австралии. Из какого штата?
— Из Квинсленда.
Джулия выдвинула деревянный стул и втиснулась в него. В середине стола на деревянной подставке покоился хрустальный шар. Гадалка отодвинула его и поставила на его место заварочный чайник.
— Я была в Австралии, только не в Квинсленде. — Гадалка открыла буфет и достала оттуда цветастые чашки с блюдцами. — Мой брат эмигрировал сорок лет назад и живет в Дарвине. Женат на австралийке, с которой там познакомился. В письмах он все зазывал меня к себе, ну и как-то раз я съездила к нему в отпуск. Не могу сказать, что хотела бы там жить — народ там приветливый, это да, но жара и мухи — это что-то невыносимое. И все эти мужчины в майках и шортах, многие еще и босиком, и хлещут пиво прямо из банок. А женщины прикованы к кухонной плите. Хотя, если верить моей невестке, теперь все меняется. Вы впервые в Англии?
— Да. Я немного путешествовала по Азии и в Штатах была, но Европа… не знаю, все никак было не собраться.
На стене напротив висела потрепанная таблица с изображением карт Таро. Когда Джулия училась в художественном колледже, один из лекторов сделал серию гравюр, основанных на Таро, и она до сих пор помнила названия некоторых карт: Маг, Верховная жрица, Император, Влюбленные…
— Меня зовут Одри. Одри Проктор. Когда-то я была Одри Вайс, но после развода опять взяла девичью фамилию.
Одри села, открыла жестяную банку с шоколадным печеньем и подвинула ее через стол Джулии.
— Спасибо. А я Джулия Трулав, — представилась Джулия и потянулась за печеньем.
— Да что вы говорите! Нечасто встречаешь людей с такой фамилией. Мне лично она всегда очень нравилась. Итак, Джулия Трулав, дайте-ка я угадаю… Вы — художница.
Джулия замерла, не донеся до рта печенье.
— Ваши руки, — кивнула Одри. — У вас под ногтями краска.
Джулия растопырила пальцы — так и есть, аквамарин. Двухдневной давности, когда она безуспешно пыталась сделать рисунок тушью.
— А скажи вы: «Нет, милочка, вы ошибаетесь, я всего лишь рисовала с детьми», — я бы на это ответила так: «Я хотела сказать — внутри. Внутри вы художник».
К счастью, она не колдунья, а просто ловкая мошенница. Но очень милая.
— Вы правы, я художница.
— И вы приехали в Брайтон, чтобы рисовать?
— Нет, мне нужно несколько дней передохнуть.
Джулия потихоньку пила чай, горячий, крепкий и очень вкусный. Когда она поставила чашку на блюдце, Одри потянулась через столик и взяла ее за запястье, повернув руку ладонью кверху.
— Не волнуйтесь, это бесплатно.
Джулия изо всех сил старалась не рассмеяться.
— Я вижу долгий путь через море… — Стрельнув глазами, Одри подмигнула, а потом вдруг посерьезнела. — Вы целеустремленный человек и добьетесь успеха в своем деле. О да, впереди я вижу славу. Вы познали в жизни горе и утраты, но будет и счастье и любовь. — Она кивнула. — И ребенок. Дочь. Но единственная.
Они всегда говорят что-то в таком духе, подумала Джулия и высвободила руку. Но Одри как будто и не заметила этого.
— Значит, у вас нет больше причин для посещения Брайтона? Нет ли у вас здесь родственников?
— Ну, когда-то здесь жили родители моего отца.
Одри удовлетворенно кивнула, как будто именно такого ответа и ожидала.
— Стало быть, вы — из брайтонской семьи.
— Не совсем так. Мой дед приехал сюда из Челтнема. Он погиб в Первую мировую, еще до того как родился Кирилл, мой отец.
— Кирилл?
— Это русское имя. Моя бабушка была из России.
— А мой брат отправился в Австралию с какой-то общиной. Движение Большого Брата… что-то в этом роде. Теперь это звучит жутковато, но, насколько я знаю, это были вполне безобидные ребята. Только ума не приложу, как он с ними связался: он всегда сторонился всяких сект и обществ. А как попал в Австралию ваш отец?
— Его привезла туда его тетка, Анна. Ее муж, Джереми, был священником, и они эмигрировали из-за того, что он очень интересовался тропическими растениями. Джереми получил в Кембридже ученую степень по ботанике и писал книги о флоре северного Квинсленда. Но он умер молодым.
— И тетка вашего отца осталась в Австралии?
— Да, но почему — одному Богу известно. Ведь она все там ненавидела — жару, акцент…
— Как звали вашего деда?
— Моего деда? Ричард.
Внимание Джулии привлекла приколотая к стене брошюрка: «Воскрешение прошлого: как наши предыдущие жизни влияют на теперешнюю».
— Ричард Трулав. Ну и ну! — засмеялась Одри. — Когда вы назвали мне ваше имя, я сразу же подумала, что должна быть какая-то связь. Не так уж много на свете Трулавов, правда?
— Простите, но…
— Вашего деда звали Ричард, а вашу бабку — нет, не говорите… — Она закатила глаза и приставила кончики пальцев к вискам, словно актриса в викторианской пьесе, а затем торжественно объявила: — Нина!
У Джулии волосы зашевелились на голове, а Одри смеялась:
— Никогда не забываю имен. Ни одного! В моей работе все может пригодиться.
Наверняка это какой-то трюк — не читает же она мысли в самом деле! Джулия постаралась, чтобы ее голос звучал как можно беспечнее:
