— Да, но как твоя голова?
Я улыбнулась.
— Моя голова не болит.
— Знаю, детка, — Эйдин закончила с моей прической и обняла меня.
— Итак, ты поднялась с постели и оделась, поэтому я снимаю запрет на Шторма.
Ура!
— Это было жестоко, держать его в питомнике так далеко от меня.
Она отошла и пожала плечами.
— Мне пришлось все взять в свои руки, пока ты не покидала свою комнату. Я знала, что запрет на Шторма рано или поздно заставит тебя выйти оттуда.
Злая корова.
— Ну, теперь я вышла, так что иди и верни мне моего ребенка.
Она отсалютовала мне.
— Будет сделано, босс!
Я усмехнулась, когда она схватила ключи и буквально выскочила из квартиры.
— Ненормальная чудила, — произнесла я, когда она ушла.
Чтобы занять себя, я провела несколько минут, убираясь на кухне, и когда все было сделано, присела отдохнуть. Я просидела за кухонным столом всего несколько секунд, когда в дверь постучали, я закатила глаза.
Наверное, Эйдин что-то забыла.
Я подошла к двери и открыла ее.
— Что ты забыла на этот раз...
Я запнулась, осознав, что человек, на которого я смотрю — не Эйдин.
— Привет, котенок.
Это был Алек.
Я долго смотрела на него и заметила, что выглядел он дерьмово: темные круги под глазами, усталый вид, и кажется он похудел.
Он выглядел так, как я себя чувствовала.
Я покачала головой и попыталась захлопнуть дверь, но Алек протиснул ногу между проемом и дверью, чтобы та не закрылась.
— Пожалуйста, котенок...
— Не надо! Не называй меня так!
Я толкнула дверь изо всех сил, пытаясь закрыть ее, но он просто подвинул меня вместе с дверью. Он был сильнее, и как только дверь открылась, он зашел в мою квартиру.
— Убирайся! — закричала я.
Он закрыл за собой дверь и повернул замок.
Я отправилась на кухню в поисках оружия. Алек, заметив, как мой взгляд кружит по комнате, нахмурился и снял куртку.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, Кила, ты же знаешь это.
Из меня вырвался смешок.
— Я совсем не знаю тебя, поэтому, бл*дь, понятия не имею, на что ты способен.
Алек выглядел уязвленным, когда уставился на меня.
Я не могла смотреть ему в глаза, поэтому опустила взгляд.
— Что ты здесь делаешь? Тебе не кажется, что ты уже достаточно поимел меня?
Он неуверенно взглянул на меня.
— Мне очень жаль... Мне нужно было увидеть тебя.
— Зачем?
Он глубоко вздохнул и ответил:
— Потому что я скучал по тебе.
Он скучал по мне?
О, это было то, что нужно.
Я безрадостно рассмеялась.
— Ты скучал по мне? А пока ты трахал Эверли и Данте, ты тоже по мне скучал?
Он вздрогнул. — Я заслужил это.
— Нет, Алек, ты заслужил, чтобы тебя сбил двухэтажный автобус.
Он кивнул.
— Я согласен.
Я уставилась на него.
— Не соглашайся со мной.
— О’кей.
Я огрызнулась:
— Не делай то, что я говорю, чтобы успокоить меня.
Алек открыл рот, чтобы ответить, но передумал и закрыл его. Мгновение он молчал, а потом произнес:
— Не знаю, что тогда делать.
Я указала на дверь.
— Зато я знаю, ты можешь уйти.
Он покачал головой. — Я никуда не уйду.
Я выругалась.
— Что, черт возьми, с тобой и Кейном? Когда я говорю, что вам лучше уйти, я, бл*дь, серьезно это имею в виду!
Алек не двигался и не отвечал мне, и это меня бесило.
— Ты наслаждаешься этим, да? — сорвалась я. — Ты пришел посмотреть, плачу ли я из-за тебя? Это поможет понять тебе, какой ты больной и извращенный кусок дерьма?
Алек выглядел удрученным, но я не куплюсь на его грустные щенячьи глазки.
Ни за что, бл*дь.
— Я здесь, потому что мне нужно было увидеть тебя. Я же говорил... Я скучал по тебе.
— Я тебе не верю.
Он сглотнул. — Прости меня.
Вся боль, гнев и печаль, которые я испытывала за последние несколько дней, вырвались наружу.
— За что именно ты извиняешься? Уточни.
Алек не отвечал, а только смотрел на меня.
— Я бы предположила, что ты сожалеешь о том, что поимел мою тетю и тот кусок дерьма, свою секс-игрушку? Но тебе нужно сожалеть о гораздо большем, чем это, и отвечать за поступки гораздо серьезнее.
Я начала ходить туда-сюда.
— Я понимаю, что все это было спланировано, а не произошло спонтанно, я не дура, Алек! Когда вы узнали, что все трое находитесь в одном месте, вы решили вспомнить былые времена. Я обдумывала это с тех пор, как вернулась домой, и все это имеет смысл. На приветственной вечеринке, когда Эверли по-особенному посмотрела на тебя во время «знакомства», и на следующий день, когда Данте произнес: «до завтра», вы знали, что должно произойти, вы все спланировали. Вот, почему ты хотел, чтобы я пошла на ту вечеринку, не так ли? Ты хотел уточнить, место встречи и время, или типа того?
Алек опустил взгляд и кивнул.
— Да, я не был уверен в деталях встречи, поэтому пока ты танцевала с Микой, я отыскал Эверли и все узнал.
Я закрыла глаза.
— И потом тем же вечером, после приветственного ужина, почему ты занимался со мной сексом, когда уже знал, что собираешься трахаться с ними?
Алек поднял глаза и моргнул.
— Между мной и тобой был не просто секс, Кила. Я хотел быть с тобой... даже если бы это было всего лишь один раз.
Я ахнула.
— Ты хотел мое тело, хотя бы на один раз, потому что знал, что после того, как я узнаю, что вы сделали, я бы никогда не позволила, тебе прикоснуться ко мне снова?
Алек облизнул губы и снова опустил взгляд.
— И да, и нет.
— Что это значит?! — сорвалась я.
— Да, я хотел быть с тобой, потому что знал, что это мой единственный шанс, и нет, я хотел не только твое тело... Я нуждался в тебе.
Я скривилась от отвращения, а Алек покачал головой.
— Я не имел в виду то, как это прозвучало.
— Тогда что ты имел в виду?
Он пожал плечами.
— Не знаю, как это объяснить.
Я стиснула зубы.
— Ну так попытайся.
— Я не знаю, что сказать, Кила, мне на ум приходят только извинения.
Я сжала руки в кулаки.
— Ты ужасный человек, Алек Слэйтер.
— Пожалуйста, Кила, я не плохой, клянусь, я не такой.
Я пристально уставилась на него.
— Твои поступки говорят о другом.
Он покачал головой.
— Этот поступок не был добровольным. Мне пришлось принять чертову таблетку, чтобы у меня встал... Мне было противно до, во время и после акта.
Ему пришлось принять таблетку?
— Я ничего не понимаю.
Алек поднял глаза.
— Тогда позволь мне объяснить.
— Нет, я не хочу ничего слышать, ты и так сказал достаточно.
Его лицо окаменело.
— Я рассказал недостаточно.
Я отвернулась от него.
— Мне плевать, что ты скажешь, так же, как тебе было плевать на меня, пока ты трахал других.
Он опустил свой взгляд.
— Не смей вести себя, как жертва, не смей, мать твою.
Алек посмотрел на меня грустными глазами.
— Нет, Кила, я не веду себя так. Меня просто тошнит от самого себя... Прости меня за все, что я сделал. Клянусь своей жизнью, я не хотел, чтобы это произошло. Я правда не хотел участвовать во всем этом.
У меня разрывалось сердце.
— Тогда почему ты это сделал, Алек? Какого хрена ты сбился с пути всего через несколько дней?
Он выглядел испуганным.
— Боюсь, ты мне не поверишь, если я расскажу тебе правду.
Я пожала плечами.
— Это риск, на который тебе придется пойти, потому что я в минуте от того, чтобы позвонить своему дяде.
Его губы скривились от отвращения.
— Это все из-за него.
Что?
— Ты намекаешь, что изменил мне из-за моего дяди?
Алек посмотрел мне в глаза и ответил:
— Я не намекаю, а заявляю об этом. Твой дядя виноват во всем этом.
