— Поэтому он мне изменил?
— У него не было выбора.
Какого хрена?
— Конечно, у него был выбор. Выбор есть всегда.
Нико покачал головой. — Не в этот раз.
Что, черт возьми, это значит?
Они ушли, и вскоре в след за ними последовали плачущая Бранна и обезумевший Райдер. Я посмотрела на Кейна, подняв брови, когда он уселся обратно на мой диван.
— Когда твои братья вышли за эту дверь, тебе стоило последовать их примеру.
Он скрестил руки на груди.
— Я никуда не собираюсь.
Я оглянулась через плечо на Эйдин, которая, нервничая, смотрела на меня.
— Эйдин тоже уходит, так что тебе не за чем оставаться.
Я отвела взгляд от ее поникшего лица и сосредоточилась на неподвижном Кейне.
— Убирайся на хрен из моей квартиры, Кейн, я не шучу.
Он встал и подошел ко мне.
— Я. Не. Уйду.
Я толкнула его в грудь изо всех сил.
— Убирайся! Я не хочу, чтобы хоть что-то напоминающее о нем находилось рядом со мной, уходи!
Я не осознавала, что плачу, пока не стала задыхаться.
Я быстро вытерла лицо, но плотина была прорвана, и поток слез не прекращался. Я повернулся к Эйдин и бросилась в ее объятия.
— За что люди так поступают со мной? — спросила я.
Она тоже заплакала, обнимая меня, у нее было мягкое сердце, и она давала волю эмоциям, когда другим людям было плохо.
— Все будет хорошо, — прошептала она.
Я покачала головой.
— Нет, не будет... он использовал меня, Эйдин. Он сказал, что заботится обо мне и солгал. Они все врут!
Я удивилась, когда почувствовала, как к моей спине прижалось большое тело Кейна, обнимая нас.
— Мне жаль, что он причинил тебе боль, Кила.
Я заплакала еще сильнее.
Эйдин обнимала меня, а Кейн обнимал нас обеих. Не знаю, как долго это продолжалось, но плакала я так сильно, что в конце концов не могла стоять на ногах. Затем я почувствовала, как меня подняли в воздух.
— Ее комната дальше по коридору, — прошептала Эйдин.
Мне казалось будто я плыву, а затем меня уложили на облако.
— Она хорошая девочка. Ненавижу, что она так страдает из-за моего брата.
— У нее золотое сердце, но оно защищено стальной броней... Не знаю, сможет ли она доверять кому-нибудь снова после того, через что ей пришлось пройти.
Молчание.
— Она выглядит такой маленькой, — вздохнула Эйдин.
— Все будет хорошо, Алек ей все объяснит. Он уже летит домой...
— Нет, Кейн. Если она захочет увидеть его, то это будет на ее условиях. Прямо сейчас она сломлена, ты не можешь после всего произошедшего вывалить на нее такое.
Молчание.
— Хорошо, будет чертовски нелегко удерживать его подальше от нее, но я сделаю это.
— Спасибо тебе.
— Пойдем, ей нужно поспать.
Я услышала щелчок двери, а затем меня поглотила тьма.
— Кила?
Я притворилась, что все еще сплю, чтобы Эйдин оставила меня в покое.
— Я знаю, что ты проснулась... Ты не храпишь и не пускаешь слюни.
Сучка.
— Оставь меня.
— Вставай.
Нет.
— Тот факт, что я проснулась, не означает, что я хочу что-то делать.
Эйдин вздохнула.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я хочу, чтобы новая печень заменила мне сердце.
— Эм, зачем?
— Тогда я смогу больше выпивать и меньше переживать.
Я услышала какой-то шум и застонала, когда свет заполонил мою комнату, из-за открывшихся штор.
— Какого хрена, Эйдин?
Она подошла к моей кровати и начала стаскивать с меня одеяло.
— Прошло уже два дня. Я понимаю, что твое сердце разбито, но тебе нужно поесть!
Я изо всех сил держалась за свое одеяло, но была настолько истощена, что сдалась.
— Я не хочу есть... и у меня не разбито сердце.
Я услышала вздох, и ясно представила, как ее нос сморщился от раздражения.
— Если ты не убита горем, то почему проводишь здесь последние два дня?
— Потому что я еще не отошла от перелета.
Она рассмеялась.
— Вчера я купилась на это оправдание, но ты спала в общей сложности двадцать шесть часов с тех пор как вернулась домой, так что пришло время придумать что-нибудь новенькое.
Я поуютнее устроилась на подушке.
— Ладно, у меня болит живот, и я не могу двигаться. Это подойдет? Теперь отвали и оставь меня в покое.
Эйдин фыркнула.
— Меня уже тошнит от этого, достаточно оправданий! Они звучат хорошо только для того человека, который их придумывает, перестань жалеть себя!
Я безрадостно хмыкнула.
— Нет, я еще не закончила со своей вечеринкой жалости... Почему ты все еще здесь?
— Черт возьми, Кила! Прекрати отталкивать меня! Я знаю, что тебе больно, и хочу помочь. Не я здесь плохой парень, детка, я твой друг.
Я прикусила щеки изнутри, чтобы не заплакать. Я покончила со слезами.
— Просто хочу побыть одна, Эйд... пожалуйста.
Я почувствовала, как моя кровать прогнулась, и она обняла меня сзади.
— У тебя нет не единого шанса — мы в этом вместе. Я дала клятву на крови, что пройду все, через что проходишь ты. Я серьезно отношусь к этому дерьму, так что тебе так просто от меня не избавиться.
Я неожиданно рассмеялась и произнесла:
— Мне нравится, что наша дружба основана на действительно неуместном юморе.
— Мне тоже.
Боже, я люблю эту сумасшедшую.
— Я люблю тебя.
Эйдин поцеловала меня.
— Я тоже тебя люблю.
— Прости, что вела себя так ужасно. Ты не сделала ничего плохого.
— Не извиняйся, я знаю, что всему виной твоя боль и гнев, а не ты.
Мы еще какое-то время лежали молча, пока я не решила, что хочу все рассказать.
— Я все видела.
Она крепче меня обняла, но промолчала.
— Ему, Эверли и Данте было комфортно друг с другом... Они занимались этим и раньше. Такого рода вещами.
Эйдин ахнула.
— Дядя Брэндон знает?
Я кивнула.
— Дядя рассказал, что на протяжении многих лет платил ему и Данте за проведенное с ней время, чтобы она была счастлива, пока он был занят работой, которая ко всему прочему оказалась тайной и незаконной. Бл*дь. Но на этот раз он не давал своего разрешения, и поэтому он разозлился. Не знаю, как к этому относиться, но в любом случае это не мое дело. Но в отношении Алека я ничего не могу поделать и виню его. Он мог сказать им нет, действительно, мог.
Эйдин погладила меня по спине.
— Как будто самой измены было недостаточно, так он еще сделал это на кровати, которую мы делили. На кровати, на которой мы занимались сексом в первый раз. Меня тошнит от этого.
Она крепко обняла меня, когда мой голос надломился.
Я закрыла глаза и усмехнулась.
— Мика и Джейсон сегодня женятся.
— Я знаю... глупая сучка.
Я рассмеялась. Эйдин тоже.
И на секунду я почувствовала себя не такой разбитой.
— Ты встала.
Я улыбнулась, увидев Эйдин, когда четыре дня спустя вышла из своей спальни:
— Я проснулась.
Она положила руки на бедра.
— И приняла душ.
Я посмотрела на себя и подняла взгляд.
— Да.
Она улыбнулась. — Слава богу, а то ты начинала вонять.
Я засмеялась. — Сучка.
Она засияла.
— Ты собираешься высушить волосы?
Я покачала головой.
— Не сейчас.
Она указала на ближайшее кресло. — Садись, я заплету тебя.
Я с удовольствием сделала так, как она просила и уселась в мягкое кресло. Эйдин начала заплетать мои волосы во французскую косу.
— Ты что-нибудь ела?
Я кивнула.
— Пару тостов.
Она выдохнула от облегчения.
— Я так счастлива, думала, что сегодня мне придется насильно кормить тебя.
Я усмехнулась.
— Все в порядке, Эйд. Я помылась, поела и полностью одета.
