кулинарного искусства, мгновенно влюбившись в его вкус. Воспроизвести дома что-то даже отдаленное похожее не получалось, но такую цель женщина и не преследовала. Просто найденный незамысловатый рецепт неожиданно стал любимым и у Даши, и у Павла, а сейчас, вдали от отца, девочка все чаще просила приготовить это блюдо, стараясь воссоздать знакомую ей уютную домашнюю обстановку.
Но ОН ведь не может помнить о том давнем путешествии? Подняла смущенный взгляд на лицо мужчины и внезапно заметила его бледность, на фоне дождливого дня кажущуюся почти серостью. Болезненная усталость добавляла ему и лет, и суровости, от всего облика исходил холод, контрастирующий теперь с Дашиной открытостью.
– Поедешь?
Девочка подошла вплотную, и растрепанные ветром волосы почти касались склоненной фигуры мужчины. Даша не заметила, а Саша зажмурилась, чтобы не видеть, как дернулись его руки навстречу пушистым прядям и тут же застыли в воздухе, так и не дотронувшись. Показалось, что сейчас он откажется, озвучивая какую-то несуществующую проблему, придумает десятки поводов, чтобы и дальше держаться в стороне, но Дмитрий неожиданно выпрямился и чуть улыбнулся. В его улыбке почти не было жизни, но Даша видела лишь внешнее проявление эмоций, которое ее вполне устроило.
– Я покажу тебе свои игрушки. У меня есть новая кукла, очень красивая. Люблю ее больше всех. Пойдем, пожалуйста!
Ее маленькая дочка снова стала похожей на саму себя. Личико засветилось от предвкушения будущего удовольствия: Даше всегда нравились гости, а рассказывать об игрушках она могла бесконечно. Крохотная ладошка утонула в руке мужчины, дрогнувшей при первом прикосновении.
Он поднял взгляд на Александру.
– Мое присутствие никаким планам не помешает?
Саша мотнула головой, с трудом веря в обращение именно к ней.
– Никаких планов и нет… Просто ужин… и очень много Дашки. Она устала обходиться без слушателей, только я в этой роли ее уже не устраиваю.
В ответ на не слишком удачную шутку Макеев даже не улыбнулся, а Саша едва заметно поморщилась, испытывая нарастающую неловкость. Не представляла, как и о чем они будут говорить, что вообще станут делать в обществе друг друга. Но собственные опасения не имели значения, гораздо важнее было сделать комфортной его встречу с Дашей. Здесь все пока складывалось хорошо, лишь бы каким-то опрометчивым шагом ничего не испортить!
– Мы можем поехать на твоей машине? – для девочки вопрос с ужином казался вполне решенным.
Мужчина снова вопросительно взглянул на Сашу. Так непривычно. Куда делись его жесткость и напористость, стремление надавить, чтобы добиться желаемого результата? Сейчас он просто ждал ее решения, не произнося ни слова и ни к чему не провоцируя, ждал, не двигаясь с места, но и не выпуская из собственной ладони Дашиной руки. Видеть, как дрожат его пальцы, чего девочка, скорее всего, даже не замечала, оказалось не просто тяжело: подступившие слезы слепили, но позволить им пролиться Саша не могла. Кивнула, разворачиваясь в поисках автомобиля: вполне достойный повод избежать внимания и немного собраться с силами. Когда минуту спустя они садились в салон, ее глаза уже были сухими.
Даша болтала без умолку, и это не могло не радовать: такой активной девочка стала впервые со дня отъезда мужа. Саша села на заднее сиденье вместе с ней, спрятавшись за водительским креслом и стараясь не отражаться в зеркале заднего вида. Дочка же ерзала, то откидываясь назад и рассматривая проносящие за окном пейзажи, то почти забираясь между сиденьями, задевая плечо мужчины и заглядывая ему в лицо. Именно так она всегда вела себя с Павлом, который отчего-то закрывал глаза на подобные шалости, позже почти с гордостью рассказывая о них Саше. Но ведь Дмитрий мог воспринимать все совсем иначе. Филипп… Она по-прежнему терялась, не зная, каким именем его называть, хорошо понимая, что ни одно из обращений не достигнет цели. Не найти подходящих слов, ни объяснений, способных хоть как-то их сблизить. Все кончено, и вряд ли для мужчины имеет значение то, что произносят ее уста. Но есть Даша, и если он все-таки здесь, ему это не безразлично. Иное не важно. Если потребуется стать незаметной тенью собственной дочери, чтобы подтолкнуть их друг ко другу, она так и поступит. Лишь бы не превратиться для него в новую обузу…
– Малыш, угомонись, – прошептала дочке на ухо, чуть потянув ее на себя. – Ты перепачкаешь салон, если будешь прыгать.
Он услышал. Обернулся, легонько дотрагиваясь до маленькой руки, лежащей на спинке кресла.
– Ничего страшного. Только держись хорошо, чтобы не упасть.
Даша засмеялась, но от ее следующей фразы Саше сделалось дурно, когда она увидела, как побелели костяшки пальцев, стиснувших руль.
– Папа всегда говорит то же самое.
В этот момент впору было позавидовать дочкиной безмятежности и наивной простоте. Девочка просто наслаждалась моментом, не чувствуя сгустившегося в воздухе напряжения, даже не подозревая, что мама сейчас сгорает от душащего чувства вины, а почти посторонний мужчина на самом деле – ее родной отец.
– Папа тебя любит, поэтому и беспокоится, – от его хрипоты по коже побежали мурашки. Цена допущенной ошибки оказалась слишком высокой. Непомерной. И во всем мире не отыскались бы лекарства, способные избавить от причиненной боли. Саша сильнее вжалась в кресло, но, запрокинув голову, наткнулась на ЕГО взгляд в зеркале. Там не было ни укора, ни обвинений – лишь обреченность. Слабое подобие улыбки тронуло губы, когда мужчина вновь нашел глазами Дашино лицо.
– Я очень давно не ходил в гости, милая. Расскажешь мне, как нужно правильно себя вести?
– Мамочка! – Даша прыгала рядом, вроде бы пытаясь помочь в приготовлении ужина, но при этом гораздо больше отвлекая. – А Дима придет сегодня?
– Не знаю, солнышко… – Саша пыталась сдержать эмоции, не выдавая, что ждет его ничуть не меньше дочери.
– Он обещал!
– Тогда, конечно, должен приехать…
Хотелось в это верить, но если девочка вполне удовлетворилась таким заверением, саму Сашу снедали сомнения. Для них вроде бы не было причин: в те несколько встреч, которые состоялись у Макеева с Дашей, мужчина ни разу не задержался, приходя всегда к заранее обозначенному времени.
Те места, куда привозил их Дмитрий, даже Саше были не знакомы. Она не подозревала, что в их городе существуют тихие старинные улочки, пропитанные неповторимым колоритом прошлого, сказочным, безмятежным настроением, сравниться с которым могло разве что море, находясь рядом с которым невозможно было не восторгаться. Но и здесь мужчина выбирал не шумную, известную каждым уголком набережную, а незнакомые окрестности с дикой природой и величественными белоснежными яхтами. Когда на одной из них им удалось прокатиться,
