Темное искушение - Даниэль Лори

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Копаю в лесу лазейку для побега.

Альберт либо привык к моему сарказму, либо я была самой жалкой пленницей в городе. Он даже не подумал о том, что я пытаюсь сбежать, его глаза сузились на единственную собаку здесь.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты уехал убивать людей в Москву.

Мой желудок сжался, при понимании, что если Альберт здесь, то и Ронан, вероятно, тоже. Они уехали из дома вместе. Я подумала, не забыли ли они ключи от подземного мира и не вернулись ли за ними.

— Значит, ты ждешь, чтобы сделать то, что тебе не положено делать после того, как мы уедем?

Я задумчиво нахмурилась.

— Да. Это звучит примерно так. — он проворчал что-то по-русски, и я протиснулась мимо него. — А теперь прошу меня извинить. Этот план побега был не очень хорош, учитывая твердый цементный пол, так что мне нужно поразмышлять над другим.

Не успела я сделать и двух шагов, как его голос заставил меня остановиться.

— Мила. — это слово было тихим предупреждением в мою спину. — У тебя кровь.

Посмотрев вниз, я увидела несколько алых капель на снегу и закрыла глаза. Альберт предупреждал меня держаться подальше от Хаоса. Тревога сжала мой желудок при мысли, что с ним может что-то случиться, потому что я не слушала.

— Что случилось?

— Я упала, — вежливо ответила я.

— Ты упала.

— Угу.

— Повернись.

Я заколебалась, закусив губу. Альберт любил собак, хотя и относился к ним с предубеждением, считая их толстыми и ленивыми. Я могла только надеяться, что он поймет и что Хаос не будет наказан.

Я медленно повернулась и позволила Альберту закатать рукав моего пальто. Я вздрогнула, когда он коснулся раны. Он посмотрел на след от укуса на запястье и вздохнул.

— Я же просил тебя не приближаться к нему, разве нет?

Разочарование в его голосе заставило мою грудь сжаться.

— У него что-то застряло в лапе, — хрипло объяснила я. — Я это вытащила. Он не хотел причинить мне боль… он даже потом позволил мне погладить его.

Альберт покачал головой.

— Тебе повезло, что он не отнял у тебя пальцы. Последнему человеку повезло меньше.

Я сглотнула, вспомнив, что видела охранника с тремя пальцами на одной руке. Мне нравились все мои десять прямо там, где они были, но я все равно не передумала бы помочь Хаосу — особенно теперь, куда мы с ним продвинулись. Он может смотреть на меня так, будто делает мне одолжение, позволяя погладить себя, но я знала, что он нуждается во внимании. И проявлении любви было бальзамом на мою душу.

— Значит, ты мне веришь? Это был просто рефлекс.

— Я верю тебе, но это не изменяет того факта, что тебе нужно наложить швы. — он вздохнул и отпустил мою руку. — Иди в дом.

— Ты ведь не накажешь Хаоса, правда?

Он посмотрел на меня долгим, многозначительным взглядом.

— Нет, не накажу.

Я доверяла ему, но Альберт вдруг перестал меня волновать.

— Ронан здесь?

— Da. В доме.

Нервозность, скрутившая мои внутренности, проявилась вспышкой разочарования.

— Почему именно в этот день вам пришлось неожиданно вернуться? — спросила я. — Разве пленница не может передохнуть?

Выражение его лица было сухим.

— Павел попал в выбоину, и машина съехала в кювет.

— Ого… — я могла только представить, сколько «блядь» Ронан мог произнести из-за этого инцидента. — Никто ведь не пострадал, правда?

— Nyet, — ответил он, и на его лице появилась легкая улыбка. — Кроме эго Павла.

Бедняга Павел. Хотя я не могла сосредоточиться на нем больше секунды, когда сомнение усилилось, а также пульсация в запястье. В то время как часть меня верила, что Ронана не будет волновать небольшая рана на теле, другая говорила мне, что Хаос может оказаться в приюте.

— Ты ведь не расскажешь Ронану, что случилось, не так ли?

Альберт хмыкнул.

— Не испытывай судьбу.

Надежда рухнула и сгорела, и с растущим чувством срочности я повернулась и пошла обратно к дому, проскользнув в дверь на свежевымытый пол, который Юлия все еще мыла возле лестницы. Ронан, вероятно, находился в библиотеке, поэтому я направилась туда, чтобы объяснить ситуацию до того, как у Альберта выдастся шанс.

— Стой!

Замерзнув, я проследила за гневным взглядом Юлии на грязь, по которой я шла, а также на кровь, капающую с моего пальто.

— Не смей делать ни шагу! — прорычала она.

Я пинком сбросила сапоги и направилась к двери, которая забрызгала пол еще большим количеством грязи.

Юлия возмущенно фыркнула. Я снова двинулась к своей цели, но остановилась при следующем визге, который достиг моих ушей.

— И пальто, дикарка!

Я сверкнула глазами и вызывающе сбросила пальто, позволив ему упасть грязной кучей на мрамор. Прежде чем я успела сделать еще один шаг, из коридора, ведущего в библиотеку, появился Ронан. Юля скромно притихла и принялась вытирать пол, будто не просто выкрикивала оскорбления в мой адрес.

Прикосновение его взгляда остановило биение моего сердца, омытого жаром и неуверенностью. Пытаясь скрыть рану, словно она могла защитить Хаоса, я прижала запястье к груди, но не смогла спрятать кровь, стекающую по руке. Ронан смотрел на это зрелище, его глаза затуманились, как темное зимнее небо. У меня было такое чувство, что он уже знал, что произошло — нет, благодаря технологиям двадцать первого века, — и это подтвердилось через секунду.

Он хладнокровно вытащил пистолет из-за пояса и направился мимо меня к двери.

Мой желудок резко упал. Ледяное ощущение пронзило, как электрический провод, приморозив ноги к полу. Как только до меня дошло, что он собирается сделать, я повернулась и побежала за ним. В спешке я чуть не столкнулась с охранником на крыльце, который выкрикнул проклятие, но оно было потеряно для меня так же, как и холод снега под босыми ногами.

— Нет! — я побежала к Ронану и схватила его за руку, но он сбросил ее. — Не делай этого, — взмолилась я. Мое сердце билось так сильно, что перехватило дыхание. Я встала перед ним, преграждая путь, но он оттолкнул меня. — Просто позволь мне объяснить!

Схватив его рубашку за пояс, я снова встала между ним и Хаосом. Я пыталась создать стену, и это сработало только потому, что он позволил мне.

Ронан остановился, пристально посмотрел на меня и указал пистолетом на дом.

— Вернись в дом.

Я проигнорировала его и выпалила:

— Он был ранен! — я крепче сжала его рубашку, слезы жгли