шевельнулось: было непривычно видеть его лицо таким уставшим и грустным.
– Еще один? – метнув быстрый взгляд на незаконченный портрет, горько усмехнулся Крис.
Хейли неопределенно пожала плечами и слабо улыбнулась, чувствуя на щеках выступивший румянец. К счастью, из-за темноты Крис не мог его разглядеть. Казалось, в разговоре уже не было ни злости, ни раздражения, но что-то все равно мешало поддаться детскому, наивному порыву и крепко обнять, вдохнув родной аромат.
– Прости, Хейли, – вдруг тихо произнес Крис, заглянув ей прямо в глаза, словно искал там ответы на какие-то свои вопросы. – Я должен был быть рядом. Я…
Он замолчал, и его лицо приняло задумчивое и угнетенное выражение. И то, о чем он думал, было отнюдь не радостным. Даже в этом предрассветном полумраке можно было рассмотреть глубокую складку меж тонких бровей и выступившие жилки на скулах.
– Я должен был быть рядом. Я, понимаешь? – глухо говорил Крис, и от каждого его слова Хейли вздрагивала, как от удара. – Я. Не он. Не этот…
– Ты рядом сейчас, – нежный шепот и поцелуй в щеку. – Это намного важнее.
Крис хотел было ответить на это милое проявление нежности, но неожиданный звонок в дверь не позволил ему этого сделать. Он переглянулся с Хейли, потом глянул на часы: было раннее утро.
– Кого принесло в такую рань? – недовольно проворчал Крис, но все же пошел к двери.
Хейли натянула поверх пижамы толстовку и поспешила следом. Почему-то этот момент навеял ей не самые приятные воспоминания, когда несколько лет назад они с Крисом так же торопились открыть дверь утреннему гостю. Только в тот раз за дверью стоял адвокат, готовый объявить самые страшные новости для Хейли. Вспоминая все это, она невольно поежилась, словно от холода. Забавно, а ведь тогда она бы отдала все на свете, чтобы за дверью оказался Уилл.
– Это Уилл, – глухо произнес Крис, заглядывая в дверной глазок.
Хейли нахмурилась, не поверив. Но заглянув в глазок, поняла, что на пороге действительно стоял Уилл: выглядел он слегка потрепанно, на уставшем лице виднелись следы бессонной ночи.
На удивление, она не почувствовала ни злости, ни ярости. Что-то подсказывало ей, что тот Уилл, который стоит сейчас за дверью, в надежде, что ему откроют, пришел сюда не затем, чтобы в очередной раз обидеть или показать, что ему наплевать на них.
Возможно, за эту долгую бессонную ночь, которую эти трое провели наедине со своими мыслями, каждым из них было принято важное решение. Хейли чувствовала эти перемены в себе и, когда она уже хотела подтолкнуть Криса к тому, чтобы впустить Уилла, она увидела, что он и так намеревался это сделать.
– Крис, – осторожно позвала она, надеясь заглянуть в его глаза.
– Все будет хорошо, – он посмотрел на нее с такой нежностью во взгляде, что Хейли больше ни о чем не беспокоилась. Она коротко кивнула и отошла чуть назад, давая Крису возможность открыть дверь. Ключ в замке щелкнул, и прихожая наполнилась утренней прохладой.
На пороге стоял Уилл. На его лице отображалось удивление. Видимо, он уже не рассчитывал, что ему откроют дверь, но когда он понял, что перед ним стоят Крис и Хейли и в их взгляде нет ни злости, ни ненависти, он застыл на месте и не мог найти подходящих слов.
Но его глаза говорили за него. В них отражалась надежда на то, что все еще можно изменить. И когда Крис пусть хмуро и осторожно, но протянул ему руку, Хейли поняла – все правда будет хорошо.
Пять лет спустя
– Крис! – прокричала Хейли из кухни, пытаясь одновременно мешать манную кашу на плите, чтобы та не подгорела, и нарезать бутерброды. – Если ты не поторопишься, то опоздаешь в свой первый рабочий день!
Небрежно собранные иссиня-черные волосы падали на плечи и шею девушки, щекоча кожу. Приходилось убирать их за ухо быстрым движением и снова следить за кашей.
Справившись с бутербродами и выключив плиту, Хейли хотела уже выйти и поторопить Криса, как вдруг он с непривычно растерянным выражением лица влетел на кухню, чуть не сбив ее с ног.
– Хейли, помогай, – раздраженно бросил он и приложил к своей груди два галстука: черный и синий в белую полоску.
– Какой?
– Черный, – улыбнулась Хейли и, взяв в руки отглаженный галстук, быстро затянула его под белоснежным воротником рубашки. – Тебе очень идет этот костюм.
Она довольно оглядела Криса с ног до головы, пройдясь пристальным взглядом по черному, идеально отглаженному костюму, который и правда бесподобно шел Крису, гармонично сочетаясь с его черными глазами.
Но долго рассматривать его Хейли не смогла. Из детской донесся громкий плач ребенка, от которого ее сердце тревожно сжалось. Крис хотел было пойти туда, но Хейли его остановила, кивнув на накрытый стол.
– Я посмотрю, а ты позавтракай, – она нежно коснулась его напряженного плеча и вышла из кухни.
Войдя в детскую, Хейли тут же кинулась к маленькой годовалой девочке, безумно похожей на нее. С короткими достающими до плеч иссиня-черными, а может, даже на оттенок темнее, волосами, которые падали на маленькие плечики, с аккуратным, чуть курносым носиком и алыми пухлыми губками, которые кривились от плача. Из ее черных, бархатистых глаз, хрустальными бусинками падали слезы. Подняв девочку на руки, Хейли прижала ее к себе, вытерла слезы и нежно погладила по волосам.
– Ну, что ты, Линда? – шепотом спросила она, поцеловав ребенка в висок. – Что случилось? Ты же уже взрослая девочка. Зачем плакать?
«Вся в меня», – мысленно усмехнулась Хейли, покачивая дочь на руках.
Постепенно слезы перестали капать на ее кофту, девочка стихла и уже больше не вспоминала о том, что вызвало у нее плач, так напугавший Хейли. Теперь Линда, задорно улыбаясь, перебирала в своих маленьких ручках кулон матери, привлекший ее внимание своим ярким блеском.
– Пойдем, проводим папу? – счастливо улыбаясь, спросила она, а в ответ услышала непонятное, но радостное детское лепетание.
Выйдя из комнаты, Хейли застала Криса в коридоре. Он все еще стоял перед зеркалом и нервно поправлял галстук.
– Успокоилась? – бросив на дочь нежный взгляд, он в последний раз поправил галстук и подошел к Хейли. Вытерев с лица Линды остатки слез, он поцеловал ее в пухлую щечку, обнимая Хейли за талию. – Почему она плакала?
– Если ты не поторопишься, опоздаешь, – вместо этого укоризненно
