– Али-ик! – Из горла Веры вырвался громкий, протяжный крик. Земля каруселью завертелась под ее ногами, все ускоряя безумный бег. Вера рванулась вперед, чудом удерживая равновесие. – Али-ик!!..
– Тихо. Он спит. Не будите его, а то испугаете.
Вера, пошатываясь, смотрела на хрупкую фигурку Чулпан. На руках у нее мирно посапывал ее сын, уткнувшись лицом в колючую шаль Фагимы.
– Алик, – выдохнула Вера.
– Он был совсем рядом. На старой голубятне. Той, что на соседней улице. Свернулся клубком, укрылся какой-то рваниной и спал. Удивительно, как он туда попал, калитка же была заперта? – Бледное, усталое личико Чулпан озарила счастливая улыбка. Рубашка ее насквозь промокла, она вся дрожала, но глаза ее сияли.
– Дай мне его, – попросила Вера. – Дай, пожалуйста.
– На, забирай.
Алик был теплым и тяжелым. Какое счастье прижимать к груди это бесценное, теплое и сонное сокровище! Касаться губами пахнущей молоком и медом макушки, тереться щекой об исцарапанную, смуглую щеку…
Вера закрыла глаза от блаженства.
– Чулпан, он был там один? – отрывисто спросил Рустам. – Ты никого не видела рядом? Ничего подозрительного?
– Ничего не видела. Он был один. Он спал. Похоже, он сам залез туда поиграть. Рядом лежал самолетик. Я засунула его ему в карман.
Все смотрели на Игоря, а он с опаской косился на Рустама.
– Ну, и что все это означает? – грозно произнес тот. – Где твои головорезы? Ты… ты что, обманул нас?
Игорь молчал, глядя себе под ноги.
– Отвечай! – рявкнул Рустам.
– Я… я пошутил. – Голос у Игоря срывался и дрожал, вид был жалкий. – Я услышал, что вы хотите сбежать и не мог этого допустить. Поэтому я отъехал недалеко от дома, оставил машину, а сам потихоньку вернулся. Алик был во дворе, и я предложил ему разыграть Веру. Вывел его за калитку, привел на голубятню, сказав, чтобы он сидел там тихо, пока я не приду за ним. Дескать, «маме скажем, что ты потерялся. Она поволнуется, поищет, но только чуть-чуть, а затем я приведу ее сюда». Он сначала не соглашался, боялся, что его будут ругать, но потом решился. Я оставил его на голубятне, а сам спрятался за забором и наблюдал за тем, что происходит в доме. Когда поднялась настоящая паника, сел в машину и приехал. Вот и все. Алику ничего не угрожало, клянусь, ничего плохого!
– Подлец. – Вера смотрела на него с ужасом и отвращением. – Какой же ты подлец.
– Но ведь я люблю тебя, – жалобно произнес Игорь. – Я хотел, чтобы ты осталась со мной. Как еще я мог это сделать? Теперь он поклялся и не сможет нарушить клятву. Верочка! – Он протянул к ней руки.
– Оставь меня! Не тронь! – Вера отпрянула в сторону, крепко прижимая к груди сына. – Ты…ты чудовище.
– Не говори так. – Глаза Игоря наполнились слезами. – Ты сама виновата. Что ты со мной сделала! Зачем ты была с ним? Зачем?! Он же старый, в отцы тебе годится.
– Замолчи. – Вера устало опустила ресницы.
– Пойдемте в дом, – мягко проговорила Фагима. – Слава аллаху, что все обошлось. Все замерзли, вся хотят спать. Утро вечера мудренее. Завтра разберемся, кто прав, кто виноват. Верочка, ступай к себе, уложи мальчика. А Игорю я постелю у нас, дам ему успокоительного. Глядишь, он опомнится, поймет, что натворил. Ему ведь тоже несладко пришлось. Идем. – Она легонько подтолкнула Веру в спину.
Та послушно вошла в холл и, не оглядываясь, побрела по лестнице. Она чувствовала, что Рустам не ушел, стоит внизу, но в ней словно сломалось что-то. Он дал клятву. Отныне они никогда не смогут быть вместе. Все кончено.
Ее душили слезы, но она не смела заплакать. Нельзя гневить небеса, ведь Алик нашелся, он жив, здоров, невредим, десять минут назад она готова была за это пожертвовать всем на свете. В том числе и собственным счастьем.
В спальне было темно и душно. Обычно Вера перед сном открывала окно, но сегодня не сделала этого, собираясь ночевать совсем в другом месте. Она осторожно переложила Алика на кровать, зажгла ночник и приоткрыла одну из створок. В комнату влетел свежий ночной ветерок.
Вера присела рядом с сыном, чувствуя, как ее охватывает тоска и апатия. Будь проклят этот Игорь! Из-за него она никогда не сможет быть вместе с любимым человеком. А она-то, дура, верила ему, радовалась, что он принял Алика, как родного… Дура, дура!
Вера тихо всхлипнула. Алик заворочался и открыл глаза.
– Мама!
– Да, милый. Ты спи, спи, не просыпайся, сейчас я тебя раздену.
– А…почему я здесь? – Алик моргал сонно и удивленно. – Почему не в своей комнате?
– Разве ты ничего не помнишь? – Вера погладила по голове.
– Я? Нет. А вообще-то… Ну да! – Алик вскочил на постели, на лице его отразился испуг. – Мам! Я что, уснул на голубятне?
Вера кивнула, отводя в сторону красные от слез глаза.
– Ты… ты нашла меня? Тебе Игорь сказал? – Алик почувствовал, что дело неладно, голосок его задрожал.
– Тебя нашла Чулпан. Совсем недавно. Игорь уехал и забыл меня предупредить.
– Ты волновалась? – Алик обвил руками Верину шею. – Да, мам? Ты волновалась?
– Совсем чуть-чуть.
– Нет, не чуть-чуть. Ты плакала. – Он шмыгнул носом. Лицо его скривилось. – Прости меня. Прости, пожалуйста. Я не хотел.
– Я знаю, дорогой, знаю. Я не сержусь. Просто все перепугались. И девочки, и тетя Фая. Все искали тебя.
– Да, понимаю. – Алик опустил голову. – Но ведь дядя Рустам мог сказать, где я.
– Откуда, милый? – Вера ласково улыбнулась. – Он так же, как и все остальные, ничего не знал.
– Он знал.
Вера поглядела на сына с удивлением. Бредит со сна. Видно что-то пригрезилось. Лицо Алика было спокойным, глаза чуть прищурены.
– С чего ты взял это? – осторожно спросила Вера. – Откуда он мог узнать? Тебе приснилось.
– Ерунда. – Алик недовольно дернул плечом. – Он же видел меня на голубятне. Он заходил туда.
Улыбка сбежала с Вериного лица. Резко заныл левый висок.
– Заходил? Когда?
– Вскоре после того, как Игорь меня туда привел. Он сказал, чтобы я ждал, он скоро вернется. Я сидел и играл в самолет. А потом послышались шаги. Я думал, что это Игорь, и решил разыграть и его. Лег и притворился, что сплю. Шаги приближались. Я понял, что это не Игорь. Он не мог так ходить. Так тяжело. Я испугался, что это кто-то чужой. Хотел убежать, но было поздно. Кто-то уже поднимался по лестнице наверх. Тогда я лег, укрылся старой кофтой, которую нашел под скамейкой и зажмурился. Мне было очень страшно. Наконец шаги стихли. Кто-то очень большой стоял надо мной. Я боялся пошевелиться, боялся открыть глаза. Мне казалось, вот сейчас он достанет нож и воткнет в меня. Но он ничего плохого не сделал. Только нагнулся надо мной и несколько раз погладил по голове. А потом… потом он сказал:
– Прости меня, малыш. Прости за все.
