— Не может быть, — разволновался Джон.
— Отчего же? Вы друг от друга ни на шаг не отходите, — Кьяра протянула ему полотенце, одолженное у кого-то из стилистов. — Похоже до Рождества ждать долго. Нужно организовать свадьбу раньше, чтобы она выбрала то платье, которое хочет.
Неужели это произошло с ними?
Они вместе уже полтора месяца. И у нее ни разу не было менструации — все ночи, проведенные в Палермо они любили друг друга. Да и во время отъездов Джона в Нью-Йорк Натали никогда не делилась с ним, что плохо себя чувствует или же у нее как-то менялось настроение.
Но как же его операция? Неужели не помогла?
— На тебя смотреть страшно, Джонни. Иди, переоденься и приходи в себя.
— Не вздумай ей говорить, — попросил он. — Если это так, я скажу ей позже, когда вернемся в Нью-Йорк.
— Если она сама не догадается, — Кьяра покачала головой.
— Не догадается, — предрек Джон, снова и снова возвращаясь взглядом к Натали.
Беременна. Наверняка беременна. Иначе и быть не может. Жизнь недостаточно пошутила над ним. Он обязательно найдет своего хирурга и прикончит долбанного шарлатана. Но вначале нужно уговорить Натали на обследование и скриннинг. А что если их малыш впитает в себя наследственное безумие? Что тогда? Аборт? Она открылась ему, доверилась, а он так безответственно поступил. Понадеялся на операцию.
Он знал, что она примет любую ситуацию и пройдет через это рука об руку с ним. Но как же больно. Он не смог защитить ее от своей дурной крови. Как же он справится со всеми проблемами дальше?
На миг перед его лицом предстала другая картина. Натали с его абсолютно здоровым ребенком на руках. Счастливая. Ждет его дома. Ради этого стоило попытаться.
* * *
Спустя время Натали предстала перед ним в образе кинодивы. Кьяра и ее команда стилистов постарались на славу. Джон потерял дар речи, когда она спустилась в гостиную по винтовой лестнице величественной походкой королевы. Он иногда замечал в ней этот аристократический стержень, заставляющий сохранять достоинство и сносить все испытания при любом раскладе. Джон словил себя на том, что ничего не знает о ее семье и корнях. А ей наверняка есть, что рассказать.
Но сейчас ее голубая кровь просто кричала и заявляла о себе, чтобы никто не посмел даже дурной взгляд пустить в ее сторону.
— Нравлюсь? — спросила Натали с усмешкой. Ведьма внутри все еще здесь, к счастью. Иначе бы он даже не знал, как вести и держать себя рядом с такой женщиной. Длинные рубиновые волосы слегка укоротили и завили крупными волнами на левую сторону. Утонченное лицо подчеркнули подходящим макияжем, удивительные глаза в обрамлении черных пышных ресниц стали еще ярче и прозрачнее. Вишневые пухлые губы вызывали недвусмысленные желания.
Джон скользнул взглядом по длинному до пола черному платью русалочьего силуэта, подчеркивающего ее бедра и тонкую талию. Платье двуслойное — нижний слой из черного шелка от груди с бюстье, в виде сердца и небольшим разрезом на ребрах, до пола. Верхний слой из тончайшего венецианского кружева с длинными рукавами закрывал от шеи до самого пола и, но прозрачный настолько, что можно было прочитать надпись на татуировке на правой ключице. Скромный вырез на подоле спереди до колен позволял двигаться свободно. Черные туфли-лодочки на безумных каблуках с знаменитой красной подошвой. Эта женщина была достойна любых приемов и сопровождающих, но почему-то обратила внимание на него, смертного Джона, вручив ему свое сердце.
— Смотрю и не вижу, где спрятали мою Натали? — хрипло спросил он, обнимая ее за талию. Он и раньше видел ее и в дорогих нарядах, и на приемах. Но такой убийственно сексуальной и благородной одновременно — впервые.
— Она здесь, рядом с тобой, — улыбнулась она, довольная его реакцией. — Нужно же мне как-то соответствовать тебе.
Натали поправила его и без того ровный галстук с обожанием обведя взглядом его с ног до головы.
На Джоне, как обычно, был надел облегающий черный костюм, подчеркивающий его плечи и ноги. Под пиджаком черная рубашка из тонкого хлопка и такой же черный галстук. Черный платок в нагрудном кармане. Но черный цвет удивительно шел Джону, делая его серьезным и суровым потомком древних воителей. Светлые волосы зачесаны назад в стильной прическе, а идеально выбритое лицо казалось намного моложе.
— Мы как будто на бал Дракулы собрались, — захихикала Натали, погладив его по лицу.
— Мы так и зовем дедулю, — Кьяра появилась в более скромном, чем Натали наряде. Но она и не собиралась объявлять о помолвке и устраивать смотрины. Черное обтягивающее платье чуть выше колен, жемчуг на шее в квадратном декольте
— Старший брат бабушки Фанни, — пояснил Джон. — Он сейчас основной глава семьи.
— Джон скромничает. Дедуля по большей части занимается традициями, встречами и пиаром — он известный любимец публики. А вот дела ведут двое его сыновей и Джонни. Но это если брать основную линейку. На встрече обычно больше сотни родственников, — предупредила Кьяра.
— А как дедулю-то зовут?
— Бальтасар.
— Мило, — Натали понимала теперь, что сходство с Дракулой может быть вполне очевидным.
— Ты ему понравишься, не переживай, — успокоил Джон, уведя ее за собой в малую гостиную внизу, которая по всей видимости когда-то была музыкальным салоном.
Натали редко здесь бывала, потому что в основном большую часть времени проводила время в спальне или на террасе в саду.
— Позволь подарить тебе кое-что? — попросил Джон, понизив голос от волнения.
Натали вопросительно взглянула на него, не зная, что еще может подарить ей этот мужчина. Он и так дал ей все. Однако он смог удивить ее, вытащив из нагрудного кармана несколько футляров и положив их на поверхность черного рояля.
— Ты почти не снимаешь эти сережки, и я решил подарить тебе другие, — Джон открыл один футляр, на которые лежали серьги из белого золота с двумя большими каплями бриллиантов, инкрустированными другими, поменьше.
— Джон, я… не знаю, что сказать, — от нахлынувших чувств, ей стало тяжело дышать. Ей никто не дарил раньше украшения. Не ухаживал за ней, не любил так отчаянно.
— Достаточно “Спасибо”, — улыбнулся он, с удовольствием наблюдая как она снимает свои “гвоздики” и меняет на новые.
— Спасибо, любимый, — искренне ответила Натали. — Пожалуйста, спрячь их. Они принадлежали моей маме.
— Конечно, — он легонько поцеловал ее губы. — Но это еще не все. Здесь еще браслет.
— С тобой я превращаюсь в меркантильную женщину, падкую на дорогие машины и украшения, — смеясь от удовольствия, упрекнула его Натали.
— Ну, хотя бы у меня нет иллюзий, почему ты до сих пор терпишь меня, — ответил он на ее выпад, надевая ей браслет на левую руку. Украшение выполнено из твердого и тяжелого белого золота в виде змееподобного дракона, но смыкающийся, а не соединяющейся. Вся поверхность вместо чешуек украшена россыпью бриллиантов. Искусная работа ювелира дополнялась большой жемчужиной в хвосте дракона, а вместо глаз черные сапфиры
Вот сейчас, видя этого змея на своей руке она напрочь потеряла дар речи. Все эти украшения стоили огромного состояния и выполнены на заказ.
— Ты сошел с ума, Джон, — выдохнула она.
— Это меньшее из того, что я могу тебе подарить взамен того, что ты даришь мне, — он держал ее в руках и так бы не отпускал ее, если бы Кьяра снова их не окликнула.
— Я теперь понимаю, почему еще век назад к девушкам приставляли дуэний и тетушек, — проворчала Кьяра. Натали рассмеялась. Больно уж сейчас она напомнила ей Лорен на свадьбе Конте.
— Вот поэтому я тебя и увез от всех сюда. Но нас и здесь нашли, — Джон так искренне расстроился, что Натали пообещала ему все, что он пожелает, когда они вернутся. Он согласился.
* * *
В самолете Кьяра попивала шампанское и болтала без умолку, рассказывая о семье Моретти. У одного только Бальтасара было пять жен и восемь детей. У Бальтасара и Фанни были также четыре двоюродных брата, от которого пошли свои ветки. Каждая ветвь владела тем или иным видом бизнеса. Кьяра называла ювелирные дома, банки, винодельни, научные лаборатории. Натали не успевала за ходом ее мысли, но девушка была такая энергичная, что бесконечно вызывала улыбку.
