Через три с лишним часа мы оказываемся в пределах МКАД, потом добираемся до ближайшей автобусной остановки, затем едем на метро, снова автобус… Мы вымотаны до предела, оба отвыкли столько пешком ходить и на общественном транспорте кататься. Но я терплю. Сам Максим сказал, что не отпущу её ни на шаг, значит, нет возможности похныкать и пожаловаться на тянущую боль в ногах.
Около восьми утра мы оказываемся возле той самой многоэтажки, куда меня привезла Максим после «загула» на отцовском юбилее, и где я впервые увидел Костю, пообщался с ним и был несказанно удивлен тому, что мажорка ведет двойную жизнь. Тогда я думал: она любовница моего отца, а сама на стороне спит с парнем. Такая всеядный дрянь.
Но теперь все эти глупости в прошлом. Мы с Максим вместе (по крайней мере, я так считаю, а как думает она… посмотрим), а вот Костя по-прежнему остается в неведении относительно нашего совместного существования.
– Подожди меня здесь, – говорит мажорка. – Я на разведку. Если всё в порядке, вон, видишь приоткрытое окошко на лестничной клетке? Десятый этаж.
– Да, вижу.
– Я вытяну руку и помашу тебе. Если проблемы – выброшу пачку сигарет.
После этого Максим зашла в подъезд, а я остался в небольшом сквере рядом, наблюдать из-за деревьев. Вокруг был самый обычный московский двор. Молодые мамаши выходили прогуляться с малышами, старушки выбирались с собачонками и без, люди заводили машины, чтобы отправиться на работу. Через несколько минут из окна высунулась рука и сделала взмах. Я последовал в подъезд. Чтобы вошел без проблем, Максим положила туда кирпич (такие, кажется, возле каждого дома найти можно), и дверь не захлопнулась.
Поднимаюсь на нужный этаж, там Максим возле квартиры.
– А если нас внутри кто-нибудь ждет? – опасливо спрашиваю.
– О том, что у меня есть Костя, знаю только я. Ну, и ты тоже, – говорит мажорка.
– То есть отец даже не в курсе?
– Нет.
– Почему ты ему не сказала?
– Ему незачем знать, – сказала мажорка, как отрезала.
Максим нажимает кнопку, изнутри звучит сонное «Кто там?» Мажорка отвечает, и возникает пауза. Она тянется не несколько секунд, которых бы хватило, чтобы найти ключи и отпереть дверь. А минуту, две, пять. Вопросительно смотрю на Максим, она молчит, и только желваки ходят на скулах. Нервничает. Кажется, догадываюсь, почему. Но ни звука не издаю.
Наконец, дверь медленно открывается. На пороге возникает Костя. Вид у него заспанный. Стоит босиком, в одних трусах и смотрит испуганно, ошарашенно даже, снизу вверх – он ведь чуть ниже моей спутницы. Глядя на него, думаю о том, что выбирать парней ниже себя – её фирменная фишка. А может, просто совпадение.
– Максим? Ты? – кажется, Костя поражён до глубины души.
– Мы, – говорит мажорка и, не дожидаясь приглашения (это же её квартира, в конце концов) заходит. Я следую за ней. Костя закрывает за нами дверь. Максим не снимает обувь, как обычно, сразу шагает в комнату. Не отстаю. Заходим. Да, я так и знал. Предчувствие меня не обмануло. Слишком уж вид у Кости был напуганный, хотя если бы он волновался за Максим и ждал её, то обрадовался бы внезапному возвращению. Обнимать и целоваться кинулся. Я бы точно так поступил.
На кровати сидит девушка. В трусиках, которые едва успела натянуть. Мы застали её за надеванием лифчика. Занятие своё, когда мы входим, она как раз прекратила. Растерянно смотрит на нас.
– Ты кто? – спрашивает Максим. Цедит слова через зубы. Опять желваки на скулах.
– Я…
– Быстрее, – вдруг добавляю свои пять копеек. – Тебе вопрос задали!
– Кеша.
– Как попугай? – усмехаюсь.
– То есть?
– Из мультика.
– А… ну это прозвище. Вообще-то я Владислава, просто имя своё терпеть не могу, – растерянно говорит девушка. Попутно натягивает на себя одеяло, стесняется.
– Максим, ты только не подумай, Кеша, она… – пытается позади говорить Костя, протискиваясь и вставая между нами и своей новой, как выясняется, подружкой.
– Не нужно ничего говорить, – погрустнев, но по-прежнему властно отвечает Максим. – На этом наши с тобой отношения, Константин, окончены. У тебя есть три часа, чтобы собрать свои вещи. Ключи бросишь в почтовый ящик.
Максим разворачивается и уходит. Я опять, как хвостик, иду за ней. Хочется что-то сказать приободряющее, но едва разеваю рот, как мажорка, словно у неё глаза на затылке, бросает на ходу:
– Ни звука.
Я закрываю рот. Мы спускаемся вниз, и Максим идет куда-то. Конечная точка нашего короткого путешествия оказывается через два дома. Это небольшое кафе. Мы садимся за столик, заказываем завтрак. Молча ждем, пока его принесут, а потом в такой же пасмурной обстановке кушаем. Максим не смотрит на меня. Она сосредоточенно поглощает яичницу с беконом, хлеб, черный кофе без сахара. Когда трапеза окончена, выходит на улицу и закуривает. Делаю то же самое.
– Ну, вот и всё, – вдруг вздыхает Максим. – Был Костя, и нет Кости.
– Может, не стоило с ним… так резко? – опасливо спрашиваю.
– А как надо было? Тянуть, врать, выкручиваться? Я так не люблю. Всё по-честному. Я ему изменила. Она – мне. Я ушла от него, он – от меня. Конечно, не совсем тактично выставлять его на улицу. Но ничего. Справится, – Максим говорит жестко, и мне даже становится Костю немного жаль. Несколько лет прожил с девушкой, и тут вдруг три часа и прощай.
– А если ему времени не хватит? – спрашиваю.
– Значит, будем ждать, пока не съедет.
– Нас японцы ждут. Им медикаменты нужны, – напоминаю.
– Да, ты прав. Тогда три часа, и точка, – говорит Максим, как отрезает.
Как внезапно все кончилось у них! Мне становится не по себе. То есть мажорка вот так запросто может расстаться с человеком? Значит, когда-нибудь такое может случиться и со мной?
Глава 71
– А ты говорила, что он очень искренний, – напоминаю Максим её мнение о Косте. – Я думал, у вас любовь-морковь и всё такое.
– Ты никогда не разочаровывался в людях? – отвечает мажорка вопросом. Мне остается лишь кивнуть в ответ. Что уж говорить, если родная мать обманывала двадцать лет жизни, скрывая имя настоящего отца. Вот уж кто главное разочарование моей жизни, с которым я теперь не знаю, как быть.
Проходят отведённые Максим три часа, и мы снова идем в ту квартиру. Мажорка проверяет внизу почтовый ящик и обнаруживает на его дне ключи. Костя не обманул. Это подтверждает и состояние жилища: оно выглядит пустым. В ванной на полках нет больше мужских приборов: бритвы, помазка, крема после бритья, зубной щётки. Я вижу это всё, заглянув после своей спутницы.
Максим осматривает комнаты. В той, где стоит большая кровать, она с презрительным лицом собирает постельное белье, складывает его в заранее приготовленный пакет и выносит к мусоропроводу. Возвращается, выходит на балкон и курит. Я вижу, как тяжело ей даются все эти движения. Она словно с кровью отрывает от себя часть жизни, которая была прежде очень важна.
Но даже не знаю, как её поддержать. Подойти и обнять? Вряд ли она захочет теперь моих телячьих нежностей. Сказать что-то ободряющее, мол, всё скоро забудется? Но ситуация с Костей – мелочь по сравнению с той угрозой, которая до сих пор довлеет над нами. Словно Дамоклов меч висит – может оборваться в любую секунду, и всё. Два холодных трупа вместо двух горячих, полных жизни и надежд людей.
Я недавно пережил нечто похожее, когда Лиза порвала со мной. Тоже несладко пришлось. Все-таки мы с ней встречались. Но есть большая разница: мы виделись, а Максим с Костей жили вместе. И это настоящее чудо, я не знаю, как по-другому объяснить, что теперь она со мной. Никогда не подумал бы, что такая сильная девушка выберет такого, как я.
Жизнь все-таки удивительная штука. Этот Костя, я ведь знал его очень мало, казался мне образцом порядочности и внутренней силы. Быть с такой, как Максим, – разве это не своеобразный подвиг? Глядя на неё, очень трудно поверить, что она способна хранить верность. Я сам сколько раз подозревал её в разврате? Сначала в Японии, потом в Лондоне. Мне вообще казалось: она та ещё шлюха, ни одного члена мимо себя не пропустит.
