Рядом на тумбочке лежала отцовская Библия. Часом ранее Ронни просмотрела ее, сама не зная, чего ищет. Может, он подчеркивал абзацы или загибал страницы?
Перелистывая книгу, Ронни поняла, что ее часто читали, потому что страницы были истертыми. Ей хотелось бы понять, какие главы больше всего любил отец, но не нашлось никаких доказательств того, что он предпочитал одни главы другим.
До этой минуты Ронни никогда не читала Библию. Но почему-то была уверена, что теперь будет читать в поисках того скрытого смысла, который сумел найти отец. Наверное, это пастор Харрис дал ему Библию, а может, он сам купил... Почему она так и не догадалась спросить?
Но спросит. Обязательно спросит. Если ей останутся одни воспоминания, хотелось бы собрать как можно больше. И сейчас впервые за много лет она просила Бога дать ей достаточно времени для этого...
Спал он плохо. И всю ночь слышал, как Ронни ворочается и ходит по комнате. Он понимал, какое потрясение она переживает. Понимал ее моральное оцепенение, сознание собственной вины, нежелание верить в худшее и гнев — все это он пережил после смерти Майки. Годы притупили эмоциональный шок, но оставили воспоминание о противоречивых желаниях — побыть в чьем-то обществе и остаться одному.
Ему было больно за Ронни и Джону, слишком маленького, чтобы осознать значение происходящего. И даже за себя. Стив был невероятно добр к нему, и они проводили в доме Ронни куда больше времени, чем в его собственном. Ему нравилось, как Стив возится на кухне, как обращается с Джоной словно со взрослым человеком. Уилл часто видел их на пляже, где они запускали змеев, играли в догонялки у самого прибоя или сосредоточенно возились с витражом. В отличие от большинства отцов, хваставшихся, что они выделяют время для общения с детьми, Стив посвящал им каждую свободную минуту. Никогда не злился, никогда не повышал голос. Может, знал, что умирает, но вряд ли это объясняет все. Отец Ронни был просто хорошим человеком, находившимся в мире с собой и окружающими. Любил детей и считал, что они достаточно умны, чтобы принимать верные решения.
Наверное, он когда-нибудь захочет стать таким же отцом. Хотя он любил отца, все же тот не всегда был тем добродушным, веселым человеком, которого видела Ронни. В жизни Уилла были долгие периоды, когда он почти не видел отца: Том много трудился, чтобы создать и укрепить свой бизнес. К этому нужно добавить часто отсутствующую мать и гибель Майки, на пару лет повергшую в депрессию всех Блейкли. Временами ему даже хотелось иметь другую семью. Правда, ему и с этой очень повезло; кроме того, обстановка за последнее время немного улучшилась. Но за эти годы случилось много чего тяжелого, и иногда он мечтал о другой жизни.
А вот Стив был совершенно иным родителем.
Ронни рассказывала, что, когда играла на пианино, он мог часами сидеть рядом. Но Стив никогда ни словом об этом не обмолвился. Сначала Уилл считал это странным, но потом принял за веское доказательство любви отца к дочери.
Ронни не хотела говорить об этом, вот Стив и молчал, хотя любовь была когда-то главной составляющей их жизни вместе. И сейчас ничуть не угасла. Стив даже заколотил нишу, потому что Ронни видеть не могла пианино.
Кто еще на его месте мог бы это сделать?
Только Стив, человек, которым Уилл восхищался, у которого учился и каким надеялся быть, когда станет старше.
Уилла разбудил утренний свет, дерзко ворвавшийся в окна гостиной. Потянувшись, он встал, выглянул в коридор и увидел, что дверь в комнату Ронни открыта. Очевидно, она уже проснулась. Он нашел ее на крыльце, на том же месте, что и прошлой ночью. Она не обернулась.
— Доброе утро, — прошептал он. Плечи Ронни устало опустились.
— Доброе утро, — ответила она наконец, оборачиваясь и едва заметно улыбаясь. Молча распахнула руки, и он прижал ее к себе, благодарный за ласку.
— Прости за вчерашнее, — пробормотала она.
— Нет причин извиняться, — заверил он, целуя ее волосы. — Ты ничего плохого не сделала.
— Сделала, но все равно спасибо.
— Я не слышал, как ты встала.
— Уже довольно давно, — вздохнула Ронни. — Звонила в больницу. Поговорила с па. Хотя он ничего не сказал, я поняла, что у него адские боли. Па считает, что его подержат пару дней, после того как сделают полное обследование.
В любой другой ситуации Уилл заверил бы ее, что все будет в порядке и что все образуется. Но в этом случае оба знали, что слова ничего не значат, поэтому он молча прижался к ее лбу своим.
— Ты хоть поспала немного? Я слышал, как ты прошлой ночью ходила по дому.
— Почти не спала. Забралась в постель к Джоне, но мозг отказывался отключиться. И не только из-за па. Еще и потому, что через два дня ты уезжаешь.
— Я ужесказал, что могу отложить отъезд. Если ты во мне нуждаешься, я...
Ронни покачала головой:
— Не стоит. Тебе предстоит начать совершенно новую главу жизни, и я не могу отнять ее.
— Но мне не обязательно ехать сейчас. Занятия начинаются не сразу...
— Не стоит, — повторила она мягко, но непреклонно. — Ты едешь в колледж, да и ты все равно мне не поможешь. Пусть это звучит грубо, но так оно и есть. Он мой отец. Не твой. Моя боль — это моя боль. Яне хочу думать о том, чего ты готов лишиться из-за моих бед. Ты это понимаешь?
В ее словах была доля правды, хотя Уилл и желал бы, чтобы она ошибалась. Уилл помолчал, прежде чем развязать плетеный браслет и протянуть ей.
— Я хочу, чтобы он был у тебя, — прошептал Уилл, и по выражению ее лица было видно, что она понимает, как много значит для нее подарок.
Ронни снова улыбнулась мимолетной улыбкой и сжала браслет. Уилл уже хотел сказать что-то, когда дверь мастерской со стуком распахнулась. На секунду Уилл подумал, что кто-то туда вломился, но тут же увидел Джону, неуклюже тащившего во двор сломанный стул. Неимоверным усилием он поднял стул и забросил на дюну около мастерской. Даже на расстоянии было заметно, как он взбешен.
Ронни уже сбегала с крыльца.
— Джона! — завопила она, пустившись бежать.
Уилл бросился за ней и едва не сбил с ног у самой двери в мастерскую. Заглянув внутрь, он увидел, что Джона пытается двигать по полу тяжелый ящик. Он трудился изо всех сил, не обращая внимания на их внезапное появление.
— Что ты делаешь? — вскрикнула Ронни. — И когда успел сюда прийти?
Джона, громко пыхтя, продолжал толкать ящик.
— Джона!!!
Наконец-то ее крики достигли своей цели. Повернувшись к Уиллу и сестре, он удивленно вскинул брови.
— Я не могу дотянуться до него! Роста не хватает! — пояснил он со слезами.
