влюблена в тебя.
Я моргаю, впитывая его слова и переставляя их в голове, думая, что явно ослышался.
— Что?
— Если то, как она смотрит на тебя, не выдает этого, тогда ты, должно быть, глупее, чем я думал.
— Я этого не вижу.
— Хорошо. Может быть, ты все испортишь, она тебя бросит, и я получу свой шанс. — Он ухмыляется. — Просто продолжай игнорировать очевидное.
Я свирепо смотрю на него.
— Очевидное? Она не очевидна.
— Думаешь, она трахалась с Энтони за твоей спиной? Из-за этого весь сыр-бор? Потому что ты ошибаешься. Он ей даже не нравится.
«Он нравился ей настолько, что она переспала с ним».
Тяжело смотреть на этого подонка, зная, что он поделился с Эшли чем-то, чем я не могу.
— Она влюблена в тебя. Ты явно зациклен на ней. Так в чем, черт возьми, проблема?
Она не хочет открыться мне! Я почти ничего о ней не знаю! Она хранит секреты и рискует своей безопасностью, и я не могу потерять ее, потому что я… потому что…
Потому что, что?
— Мистер Лэнгли, вам выписывается штраф за мелкое правонарушение, нападение и нанесение побоев. — Офицер Гарольд, который пришел разобраться в нашей ситуации, прячет свой маленький блокнот обратно в карман. Все это я вижу боковым зрением, пока смотрю на Энтони и Эшли, которые ведут бурный разговор в нескольких метрах от меня.
— Что это значит? — спрашиваю я.
— Вам нужно будет явиться в суд, заявить о признании вины, и судья, скорее всего, назначит штраф. — Полицейский прищуривает глаза. — Мисс Кендрик, похоже, намерена отстаивать ваше дело. Сказала, что мистер Норман спровоцировал вас.
— Я рассказал, как все произошло. — Правду. — Он не видел, как я подошел.
Полицейский подходит ближе.
— Между нами? Я провел с этим парнем двадцать минут, и он — высокомерный придурок. Возможно, он это заслужил, но я связан законом. Мы не можем просто ходить и бить придурков.
Киваю, потому что он прав. Я все еще не могу найти в себе силы пожалеть об этом.
Уже почти два часа ночи, а я все еще стою в переулке, ожидая, когда все это закончится. Энтони прижимает к лицу пакет со льдом, но оживленно машет рукой и подходит ближе к Эш, заставляя мои мышцы напрячься.
Я киваю в сторону Энтони и Эш.
— Вы не могли бы сказать ему, чтобы он отстал от нее?
Офицер Гарольд оборачивается.
— Мистер Норман!
Голова Энтони резко поворачивается к нам.
— Мы с вами закончили, — говорит он. — Идите домой, или я привлеку вас за… что-нибудь.
Энтони топает обратно в клуб.
— Вот ваши документы, и вы можете быть свободны, — говорит мне офицер Гарольд, прежде чем уйти.
— Спасибо. — Я смотрю ему вслед, затем встречаюсь взглядом с Эшли. Когда я это делаю, девушка подходит ближе. Смотрю на нее несколько секунд, отмечая ее красные глаза, бледные щеки и осунувшееся выражение лица. — Вам двоим, кажется, было, что сказать друг другу?
— Я пыталась заставить его взять на себя ответственность.
Я невесело усмехаюсь.
— Еще одна ложь.
— Извини меня за то, что я пыталась убедить его не выдвигать обвинений.
Я отталкиваюсь от стены.
— Пожалуйста, не лги ради меня. Мне не нужно, чтобы ты спасала меня. Я знаю, что я сделал, и сделал бы это снова.
— Послушай, Бен…
— Не сегодня. — У меня нет сил сказать все, что нужно сказать. — Мне нужно вернуться домой.
Девушка отходит в сторону с печальным кивком.
Я прохожу мимо нее и останавливаюсь, мой рот открывается, чтобы что-то сказать. «Спокойной ночи» кажется слишком неформальным. «Прощай» слишком навсегда. «Мне жаль» — это была бы ложь.
Довольствуясь тишиной, я направляюсь к своей машине и отказываюсь от попыток разобраться в своих беспорядочных мыслях. Возможно, моя жизнь была тихой и унылой без Эшли, но с ней можно было справиться.
Моя жизнь с ней может свести меня с ума.
ГЛАВА 27
ЭШЛИ
В воскресенье утром я наблюдала за восходом солнца со ступеней церкви Благодати. После того, как Бен покинул клуб этим утром, я встретилась со своим менеджером и рассказала ему, что Энтони сделал прошлой ночью. Сказала ему, что не могу работать с Энтони, затем вышла из клуба, поехала домой и открыла новую бутылку водки. Мой план состоял в том, чтобы выпить столько, сколько потребуется, чтобы перестало болеть в груди.
Оказывается, одной бутылки было недостаточно.
Вместо этого я отрепетировала все, что мне нужно было сказать Бену. Водка решила, что эти вещи нужно сказать немедленно.
Что возвращает меня к настоящему моменту: солнце встает над далекими горами, мои волосы собраны в беспорядочный узел на макушке, рваные джинсы, укороченный топ, шлепанцы и макияж со вчерашнего вечера. Я потягиваю свой дорогой кофе, но это мало помогает рассеять алкогольный туман.
Подумываю о том, чтобы пойти к своей машине и отоспаться, но потом вспоминаю, что я приехала сюда на такси. Слава Богу. Я мыслю более ясно, чем мне кажется.
Я оживляюсь, когда первая машина въезжает на стоянку, затем резко оседаю, когда понимаю, что это не джип Бена. Проверяю свой телефон, чтобы узнать, пытался ли он позвонить мне. В конце концов, я звонила ему несколько раз между глотками выпивки.
— Эшли? — Язвительный тон Кэти окрашен разочарованием. — Что ты здесь делаешь?
Я смотрю на нее снизу вверх.
Что бы она ни увидела, ее разочарование превращается во что-то похожее на удовлетворение.
— О, вау, ты выглядишь ужасно.
— Хорошо. Я чувствую себя ужасно.
Она кривит губы, пока изучает мою одежду, волосы и лицо.
— Ты не можешь приветствовать прихожан в таком виде.
Я прищуриваюсь на нее.
— Ну, на фиг. Я здесь не для того, чтобы приветствовать. — Я толкаюсь, чтобы встать, немного спотыкаясь, когда гравитация толкает меня назад.
Ее маленький носик шевелится, когда она вдыхает один раз, потом второй.
— Ты что… пьяна?
Я ухмыляюсь.
— Завидуешь?
— Тебе следует уйти. Пока тебя никто не увидел. — То, как Кэти оглядывается, словно пытаясь спрятаться от копов, я думаю, что она больше боится, что кто-нибудь может увидеть, как та разговаривает со мной.
— Отличная идея. Я должна идти, но эм… — Я наблюдаю, как ее образ становится волнистым, разделяется на две части и снова соединяется в одну Кэти. Прищуриваюсь, чтобы удержать фокус. — Ты можешь впустить меня внутрь, чтобы я могла воспользоваться ванной?
Похоже, она думает, что впустить меня было бы лучшей идеей, чем оставить здесь, чтобы запятнать дверной проем и репутацию церкви. Тупица.
Я направляюсь внутрь и прямиком
