— Так я…
— Ты предоставлен самому себе, — повторила Анни. — Господи, представляешь — ты наконец-то свободен!
Наверное, Джеду полагалось прыгать от счастья. Кейт наконец-то ему поверила. По крайней мере он мог считать это признаком доверия. Но он так долго находился в собственноручно созданном душевном вакууме, что мог ощущать лишь полную пустоту и безразличие.
И если новообретенное доверие означает, что он больше не будет спать с Кейт, пусть оно катится ко всем чертям.
Кейт не находила себе места. Виктор налил еще один бокал вина.
— Ты ведь не стала бы увольнять меня на самом деле, правда?
— Не правда. — Она приткнулась возле стола для совещаний, опустив голову на руки.
— Если эта лента окажется провальной и убыточной, это будет исключительно твоя вина. — Виктор пригубил из своего бокала. — И ты это понимаешь. Потому что я собираюсь поставить в известность всех, кого смогу, что хотел изменить концовку из-за коммерческой целесообразности.
— Все и так об этом знают, Виктор. Все были сегодня на съемочной площадке и слышали, как мы ругались.
— Но если фильм получится удачным, — довольно цинично напомнил он, — то заслугу я припишу себе. И даже не стану упоминать об этом небольшом инциденте, когда произнесу речь на церемонии получения «Оскара».
— Вот-вот, зато я непременно о нем упомяну!
Виктор добродушно рассмеялся и долил ей еще вина.
— Никак не могу поверить, что ты написала такой сценарий. Это ведь ты его написала?
— Да.
— Сама, без чьей-либо помощи?
— Совершенно верно.
— Я потрясен и горд за тебя!
— Спасибо, — криво усмехнулась Кейт.
Стрелка на часах приближалась к двенадцати. Кейт то терялась в догадках, чем сейчас занимается Джед, то пыталась выбросить его из головы. У нее невольно вырвался стон.
— Слушай, если тебе так плохо, — заметил Виктор, — то почему бы тебе не отправиться к своему Джерико? За что ты себя наказываешь?
— Я не наказываю себя. — Кейт с трудом подняла голову. — Я делаю себе одолжение. Он мне не нужен. Я не должна позволять себе в нем нуждаться!
— Ну, если ты знаешь надежный способ этого добиться, то советую тебе написать книгу. Разойдется в момент!
— Я знала, что это когда-то должно кончиться, — заговорила она, обращаясь скорее к себе, нежели к Виктору. — Это было неизбежно. Чем ближе конец съемок, тем очевиднее становилось, что нам с ним ничего не светит. Все, что я сделала, — это порвала с ним чуть раньше, чем ожидала. В любом случае я получила от него все, что хотела, — великолепную игру. И я была бы последней дурой, если бы надеялась на что-то сверх того. — Но ведь она и была как раз такой дурой. Черт побери, почему она оказалась дурой…
— Вот тебе на! Я-то решил, что ты спустила меня с поводка, потому что в конце концов стала доверять. А вместо этого мне приходится подслушивать под дверями, чтобы узнать об окончании наших отношений?
Кейт подскочила на месте: в дверях стоял Джед.
Виктор вылез из кресла и забормотал:
— Я… я побуду в соседней комнате.
Кейт подождала, пока за ним закроется дверь в приемную.
— Ты оскорбился? — с надеждой спросила она.
Она видела, что Джед оскорблен, но, как всегда, он сделал вид, что все в порядке. Подошел поближе и уселся напротив нее за стол для совещаний.
— Я и сам не знаю.
Надежда приказала долго жить.
— Вот в этом-то и заключалась проблема!
— До конца работы еще десять дней, — негромко промолвил Джед. — И если ты собиралась расстаться после окончания съемок, почему бы не вернуться к первоначальному варианту? Кейт, я не хочу отказываться от этих десяти дней! — Он глубоко вздохнул и продолжил:
— Я не стал бы отказываться и от большего, но если ты можешь предложить мне только это…
— Так ты хочешь… большего?.. — Ей стоило огромного труда не разрыдаться. Он выглядел измученным и опустошенным, и этот его пустой взгляд разбивал ей сердце.
— Да. Мне почему-то показалось… сам не знаю почему… что это вовсе не должно так просто закончиться.
— Ты что же, всерьез вообразил, будто можно поддерживать длительные отношения, завязанные на одном сексе?
— Ты действительно считаешь, что нас связывал исключительно секс? — Джед осторожно подбирал слова, глядя на стол перед собой.
— Да.
Он снова поднял взгляд, и его голос прозвучал все так же бесцветно:
— Тебе стоило предупредить меня заранее, потому что я чувствую нечто иное.
Чувства… Вот слово, которое он запросто мог бы выкинуть из своего словаря. Кейт прикрыла глаза, молясь о том, чтобы боль и обида, бушевавшие в груди, не заставили ее сболтнуть лишнее.
— И что же именно ты чувствуешь?
— Я… к-хм… — Он откашлялся. — Я думал, ты знаешь. Ну, то есть я думал, ты тоже меня полюбила.
Кейт не промолвила ни слова. Она боялась проронить хоть звук, потому что выпитое ею красное вино вдруг бешено запросилось наружу.
— Знаешь, это действительно так. Я влюбился. Наверное, я не очень удачно это выражал и вряд ли объясняюсь сейчас как положено, но… так оно и есть.
— Нет, почему же, — возразила Кейт. — Диалог построен вполне убедительно: есть и смущение, и колебания. Очередной спектакль на приз. И что же должно за этим последовать?
Каждое ее слово причиняло ему боль — она достаточно хорошо изучила его лицо. Если только это не было спектаклем с начала и до конца. В его глазах блестели слезы, но даже они — не говоря уже о словах — могли оказаться не более реальными, чем закапанный в глаза атропин у менее талантливых артистов.
— Кейт, я знаю, что ты тоже меня любишь.
— Да как я могу тебя любить? Если ты до сих пор не позволил мне узнать, кто ты на самом деле? Мне казалось, что я это знаю, но… — Она вдруг встала, схватила свой бокал и налила его до верха из полупустой бутылки. Потом толкнула его так, что часть вина расплескалась, прямо под нос Джеду. — Вот! Ты точно так же можешь снова начать пить. По крайней мере тогда тебе станет стыдно! Все лучше, чем то бесчувствие, в которое ты загнал себя сейчас!
Он вскочил, и Кейт видела, каких бешеных усилий стоит ему сохранять спокойствие.
— Кейт…
— Лучше побереги свое мастерство для съемок, Джед, потому что меня, честно говоря, это больше не трогает!
Кейт надеялась, что, может быть — может быть! — хоть этим его проймет, но он повернулся и вышел.
И она понимала, что поступила правильно — иначе ей не спастись от безумия и отчаяния, не спастись от самой себя.
Но при этом ей пришлось самой разбить себе сердце.
Сюзи обливалась слезами.
Поначалу Джед решил, что его подводит слух.
