— Которое вы получили за весь день! — закончил за него Эдвард. — Вот.
Он протянул Нику скотч и придвинул сифон с содовой.
— Я любовался городом, — показал он на удивительный горизонт. — Никогда не видел ничего подобного.
Проследив за его взглядом, Ник согласился с ним. Он чувствовал настроение Эдварда: таким же несчастным тот казался, когда прибыл в Сидней.
— Сидней — хороший город, Эдвард, — спокойно проговорил он. — Он был очень добр ко мне! Не думаю, что теперь смогу жить где-нибудь еще, — он глотнул скотча. — Могу я спросить, что ты оставил в Англии?
Опустив глаза, Эдвард рассматривал янтарную жидкость в стакане. Наблюдая за ним, Ник ожидал ответа: он знал, что Эдварду необходимо высказаться.
— О, кое-какие дела, — начал Эдвард, — кое-каких людей. — Он пожал плечами и отпил еще небольшой глоток. — И весьма холодную погоду!
Ник улыбнулся:
— Это самое важное!
— Да, я понимаю. Я оставил своих родителей, — продолжил Эдвард, глядя на Ника и улыбаясь. — И моих лошадей, и добрый английский ростбиф, и все мое детство.
Они засмеялись.
— И очереди, и плохое обслуживание!
Эдвард вновь посмотрел на небо:
— И Элли.
Ник оборвал смех. Эдвард все еще улыбался, но взаимная теплота и близость мгновенно улетучились. После короткого молчания Ник возобновил разговор.
— Я понимаю, можно все оставить… Почти все… Кроме того, что уносишь с собой.
Эдвард повернулся и увидел что-то близкое в лице Ника. Это испугало его.
— Эдвард, ты рвешься домой. Я не знаю, что тебя заставляет, и не буду спрашивать, но хочу предостеречь от неверного шага.
Несколько минут он молчал.
— Всю свою жизнь я прожил в одиночестве, Эдвард. Я потерял… Самое важное я потерял, когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе. И до сих пор ощущаю эту потерю.
Говорил он с трудом, медленно, с незаживающей болью выдавливая каждое слово.
— В прошлое все равно не вернешься, Эдвард. — Большим глотком Ник осушил свой стакан и печально улыбнулся. Встав, он взял свой кейс. — Спасибо за выпивку. — Он осмотрел кабинет. — Пора укладываться. А где ты скрываешь свою походную кровать?
Эдвард рассмеялся:
— Вообще-то я разбил бивак в деловом кабинете.
Улыбаясь, Ник пошел к двери.
— Тогда спокойной ночи, Эдвард.
— Спокойной ночи, Ник.
Эдвард проводил его до приемной, вернулся в свой кабинет. Закрыв дверь, он окинул взглядом официальную обстановку при равнодушном свете ламп. И подумал о персиково-кремовой комнате в Истлее с элегантной мебелью времен королевы Анны. Взглянув на часы, Эдвард поднял трубку телефона и стал набирать международный код, а потом личный номер отца. Голос прозвучал неожиданно близко.
— Алло, папа? Это Эдвард!
— Эдвард! Как ты?
— Прекрасно, папа, просто замечательно. — Он помолчал. — Я звоню потому, что хочу вернуться домой, — произнеся эти слова, Эдвард понял, что принял правильное решение и другого быть не могло.
Сэр Джош молчал, слишком долго он дожидался этой фразы.
— Это хорошие новости, Эдвард! — В голосе отца слышалось волнение. — Ты надолго?
— Пока не знаю. — Все, что он знал, это то, что она нуждалась в нем. — Возможно, придется уйти с работы. Мне очень хочется побыть дома, папа. Это самое главное!
У сэра Джоша перехватило дыхание.
— Я рад, Эдвард, время пришло.
И Эдвард вдруг понял, как много он потерял, расставшись с отцом, и спокойно ответил:
— Да, я знаю.
Ник. Боуен закрыл последнюю страницу «Файнэншнл таймс», ввел нужную информацию в компьютер и развернул следующую газету.
Просмотр ведущих газет мира входил в его ежедневный рабочий ритуал — это была плата за хорошую информацию. Он взглянул на часы и решил, что этим утром прекрасно на себя потрудился. А теперь неплохо бы выпить чашечку кофе.
В это время позвонила секретарь.
— Мистер Боуен, мистер Гамильтон хочет знать, есть ли у вас свободная минута?
Ник поставил кофе на стол.
— Пожалуйста, попросите его войти, Селия. — Он сел и отпил кофе. Этот визит не был для него неожиданным. — Эдвард! Доброе утро!
— Доброе, Ник!
— Хочешь кофе? — Ник кивнул в сторону столика.
Эдвард покачал головой:
— Нет, спасибо.
— Тогда ладно. Садись, пожалуйста.
Устраиваясь у рабочего стола, Эдвард заметил кучу прочитанных газет. Да, Ник никогда не перестанет изумлять его.
— Будет ли невежливо сказать, что я думаю о твоем визите? Вероятно, он связан с нашей вчерашней беседой. — Ник откинулся на спинку стула и прямо посмотрел на Эдварда. — Может быть, я помог преодолеть сомнения?
Эдвард тряхнул головой:
— Нет, вы не помогли преодолеть их. Я долго думал о том, что вы мне сказали, и…
Ник прервал его:
— И все же решил ехать домой. Я прав?
Эдвард опустил глаза:
— Да, это так.
Ник наблюдал за ним. За прошедшие годы он полюбил Эдварда, они стали друзьями. Он знал, как нелегко Эдварду далось это решение.
— Не могу сказать, что я обрадован мыслью потерять тебя, но… Когда ты собираешься уехать?
— Как можно быстрее, но я сначала должен привести дела в порядок. Вы не возражаете против моего решения?
— Нет, если ты найдешь себе замену. — Ник допил кофе. — Скажи мне, Эдвард, а потом ты собираешься вернуться?
Эдвард понимал, что он в долгу перед Ником, поэтому постарался быть честным.
— Я не знаю, — сказал он прямо. — Не знаю, какая там ситуация и насколько серьезен мой порыв. Извините.
Ник задумчиво постукивал карандашом по руке. Такого блестящего адвоката, как Эдвард Гамильтон, отыскать будет трудно. Эта мысль первой пришла ему в голову. Но он надеялся, что ему удастся оставить Эдварда у себя, когда тот вернется в Сидней. И все же самое большее, что он сможет сделать, это подождать Эдварда пару месяцев.
— Кого из своей команды ты порекомендуешь на время по европейским делам?
— На этой неделе прилетает из Парижа мистер Карфи. Я думаю, он идеальная кандидатура для этой работы. Очень способный человек.
— Надеюсь. — Ник взял свой ежедневник. — Я предлагаю на следующей неделе созвать совещание твоей команды, и ты проинструктируешь их по делам.
Эдвард согласился.
— И подготовь мне подробный доклад по будущей работе. Договорились?
— Да, я постараюсь сделать все за несколько дней.
— Хорошо. — Ник посмотрел свое расписание. — Как насчет утра в пятницу? Мы можем назначить встречу после завтрака.
— Прекрасно. Я подготовлю накладные.
