Сколько тайных членов семьи у Джеймса?
Мои запястья горят от веревки, которой их обвязали. Я разжимаю пальцы, не обращая внимания на пульсацию в голове и засохшую кровь, стягивающую кожу на лице.
Я очнулась в тумане, с пистолетом, прижатым к моему виску и Сми, угрожающим жизни Джеймса. На моем запястье порезы от того, как я боролась с веревкой, и, честно говоря, я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как тогда, когда увидела, как Джеймс упал на колени — раб своей травмы.
Если бы мой отец не убил Сми, это сделала бы я.
Гнев разливается по мне, как горячая лава, от того, как отец обманул меня. Использовал моего брата, чтобы доставить меня сюда, и позволил Тине издеваться надо мной и связать меня.
Это не любовь.
Джеймс смеется, его глаза подрагивают, когда он горбится. Беспокойство охватывает мою грудь, когда я думаю, насколько серьезно он ранен.
— Ты издеваешься надо мной, — говорит он. — Кузен и брат? Должно быть, мне повезло.
Мой взгляд останавливается на Тине, когда она приближается ко мне.
Мой отец постукивает пистолетом по ноге, его поза жесткая, глаза твердые, как сталь. Если бы вы спросили меня месяц назад, я бы сказал, что у моего отеца точно нет оружия. И все же он здесь, выглядит как гангстер.
— Хотел бы я, чтобы это было шуткой, — говорит он.
Джеймс качает головой и спотыкается, его рука роняет нож на землю. Мой желудок падает на пол, и я начинаю двигаться, но меня дергают за волосы, Тина крепко сжимает меня.
— Я так не думаю.
Я недолго думаю о том, чтобы бороться с ее хваткой, но я не хочу отводить взгляд от Джеймса, боясь, что если я это сделаю, произойдет что-то ужасное. Паника растекается по моим венам.
Мой отец делает шаг вперед, отбрасывает нож с дороги и подходит к Джеймсу, направляя пистолет ему в лоб, пока он не падает на колени.
— Папа, — умоляю я, мое сердце колотится в груди. — Прекрати это.
Он снова смотрит на меня.
— Ты не видишь сходства, Венди?
— Сходство с кем?
Тина дергает меня за волосы, заставляя вздрогнуть.
— С Джоном! — огрызается он. — Внебрачный ребенок твоей матери и моего старого делового партнера Артура.
Мое дыхание вырывается из меня, шок пронзает мое нутро.
— Что? Нет, мама никогда бы не…
— Пожалуйста, Венди, — смеется мой отец. — Ты всегда такая наивная.
Джеймс разевает рот, его лицо бледнеет.
— Джонатан… мой брат?
— Технически, наполовину, — мой отец приседает, берет два пальца и втыкает их в бок Джеймса. — Я думал, ты умер вместе с ними.
Джеймс выгибается, стонет от боли, его лицо напряжено.
Мой желудок подергивается, когда я захлебываюсь словами.
— Папа, пожалуйста, — умоляю я. — Если ты хоть когда-нибудь любил меня, ты остановишься, — моя грудь горит, и Тина хихикает у меня за спиной. — Разве ты не сделал достаточно? — я задыхаюсь, слезы горячими струйками текут по моему лицу.
Мой отец делает паузу, убирая окровавленные пальцы и выпрямляясь. Он смотрит на меня, его взгляд становится мягким.
— Я люблю тебя, маленькая Тень. Но я не могу позволить этому человеку выжить. Он сжег все мои самолеты. Он пренебрег моим предложением о бизнесе. Он плюнул мне в лицо и выставил мою дочь, как дешевую шлюху, у всех на глазах.
Ярость и горе борются друг с другом за первое место в моей душе.
И по мере того, как все его заявления встают на свои места в моем мозгу, любое замешательство, которое у меня когда-либо было, исчезает, ясность преодолевает все чувства. Теперь я понимаю, почему мой отец никогда не обращал внимания на Джона.
Почему у Джона черные волосы и темные черты лица, так похожие на черты нашей матери, но также очень похожие на Джеймса.
Неверие проносится сквозь меня, шепчущий вопрос танцует в моем мозгу.
Мой отец снова поворачивается к Джеймсу, приставляет ствол револьвера к его голове и щелкает предохранителем.
— Последние слова, Крюк?
— Дурной тон, Питер, — бурчит Джеймс. — Не совсем честный бой.
Он смотрит мимо моего отца, устремив на меня свои мутные глаза. Он облизывает губы, кровь капает из уголка его рта.
— Не говори этого, — шиплю я, мой желудок скручивается до разрыва. — Не смей этого говорить.
Он улыбается, и, клянусь Богом, от этого зрелища мне хочется умереть.
— Самое великое, что я сделал в своей жизни, — это полюбил тебя, Венди, дорогая.
Мое сердце трещит в груди, агония прорывается сквозь меня так глубоко, что пронзает мою душу. Из моего горла вырывается гортанный всхлип, заставляя отца обернуться. Я яростно бьюсь всем телом о руки Тины, моя голова снова врезается в ее череп, ее хватка ослабевает.
Вырываясь, я спотыкаюсь о землю, поднимаюсь на руки и колени и ползу к телу Старки, протягивая руку в тот же момент, когда Тина хватает меня за лодыжку.
Она была быстра.
Но недостаточно.
Я извиваюсь в ее руках, поднимаю револьвер к ее лицу и, не раздумывая, стреляю.
Кровь вытекает из боковой части ее головы, мой живот вздымается, когда она брызгает мне на ноги, ее безжизненное тело падает назад и разбивается об пол.
Я вытираю рот тыльной стороной ладони, медленно встаю, фокусируя взгляд на том месте, где мой отец держит Джеймса на коленях.
Они оба смотрят на меня, застыв с расширенными глазами.
Слезы текут по моему лицу, осколки сердца пронзают мою плоть, когда я поднимаю трясущиеся руки, направляя пистолет на отца.
— Так не должно было случиться, — шепчу я.
— Венди, — говорит Джеймс, его голос самый сильный за всю ночь. — Прекрати это.
— Мама правда погибла в автокатастрофе? — спрашиваю я, мой палец загибается вокруг спускового крючка.
— Маленькая Те…
— Правда?! — кричу я, мое горло царапается от
