правильно. Если бы ты рассказала мне об этом в ночь, когда Максон сбросил на тебя бомбу, я бы выследил Бритту и выдвинул бы ей все требования. И Максон бросился бы ее защищать. И мы бы никогда не помирились. Ждать несколько недель дерьмово… но это лучше для долгосрочной перспективы.
Облегчение плавит меня. Грифф не был таким понимающим, когда мы впервые заговорили об этом.
— Спасибо. Я рада, что ты понимаешь.
— Ты всегда поддерживала меня. Вытри слезы. Все будет хорошо. Эй, я думаю, что Гас заказал еще одно выступление, чтобы оживить место между вашими сетами. Хочешь посмотреть?
— Мне нужно в дамскую комнату поправить макияж. Я уверена, что…
— Три минуты, — говорит Грифф тоном убедительным и неумолимым.
Я открываю рот, чтобы возразить.
И тут я слышу мелодию песни, которую не слышала ровно две недели, с той сумасшедшей ночи, когда вытащила Максона в караоке.
Я напрягаюсь. Замираю. Смотрю на Грифа.
Он улыбается, выражение его лица снисходительное и высокомерное. Он знает, что случилось.
— Эта песня для красивой женщины, которую я глупо обидел. Я мог бы сказать ей, что люблю ее, но это всего лишь слова, а она заслуживает большего.
Мое сердце все понимает. Я узнала бы этот голос где угодно — во сне, за тысячу миль от цивилизации, в ожидании смерти.
Голос Максона Рида.
Задыхаясь, я оборачиваюсь и вижу его на сцене, в руках у него микрофон, а песня льется мне прямо в уши.
Он смотрит на меня, его лицо выражает извинение и любовь и что-то, чего я никогда раньше не видела.
Любовь.
Моя грудь вздымается. Я кладу руки на сердце, будто боюсь, что оно снова упадет к его ногам. Подступают новые слезы. Он действительно здесь ради меня? И он будет петь?
Он поет. И его способность ладить с мелодией так же ужасна, как и в последний раз, только сейчас он действительно знает слова и его не беспокоит, что подумают другие. Он изливает свою душу — в буквальном смысле. И он смотрит прямо на меня и клянется, что нуждается во мне больше, чем хочет. И что он будет хоть меня — только меня — всю свою жизнь.
У меня подгибаются колени. Я теряю самообладание.
Гриф поддерживает меня своими сильными руками и аккуратно ведет меня к брату. Максон уходит со сцены, чтобы встретить меня и обнимает меня рукой, нежно лаская пальцем мою щеку и вытирая мои слезы.
Когда начинается песня, он возвращает микрофон на подставку. Кого волнует, споет ли кто-нибудь остальное? Все, чего я хочу, это мужчина передо мной.
Я смотрю на лицо Максона, его зеленые глаза ласкают меня с искренней преданностью, которую как я думала, никогда не увижу.
— Прости, — бормочет он. — Мне так жаль. То, что я сделал, было неправильно и необдуманно, и совсем не свидетельствовало о том, что в моем сердце ты всегда будешь на первом месте.
Мне не хватает слов. Я знаю, что он имеет в виду это не потому, что он говорил, а потому, что теперь он показал, что пожертвует всем — своей сделкой, своей потребностью превзойти брата, даже своей гордостью — ради меня.
Он любит меня.
Я рыдаю у него на груди.
Он поднимает мой подбородок пальцем.
— Эй, я здесь и никуда не уйду. Ты видела, во что я одет?
Я все еще надеюсь, что все это означает, что он хочет меня вернуть, когда я смотрю на него глазами, полными слез.
— Одет?
Какое это имеет отношение?
Затем он показывает мне часы на руке. Черный ремешок, белый циферблат с римскими цифрами. Картье.
— Часы моего дедушки. Я понял, что никогда не носил их, потому что не чувствовал себя человеком чести. Ты изменила это. Ты изменила меня.
Я посылаю ему слезливую улыбку. Я бы хотела перестать плакать, но я эмоциональная девушка.
Я также признаю, что сделала что-то не так.
— Прости, что я не сказала тебе правду о том, кто я и почему была здесь, когда мы познакомились. Клянусь. Я знала, что ты нужен Грифу в его жизни… и я полагала, что ты тоже нуждался в нем.
— Ты права. — Он отмахивается от моих извинений. — Если бы я знал, что ты пришла из-за Грифа, я бы не стал слушать ничего из того, что ты хотела сказать об изменении моей жизни и принятии любви. Этот человек не заслуживал правды — или тебя. Но я собираюсь провести остаток своей жизни, чтобы быть достойным тебя, потому что я люблю тебя.
Поцеловав меня в лоб, он опускается на одно колено и достает из кармана коробочку, затем открывает крышку. Простой бриллиант подмигнул мне из тонкой золотой оправы. Он поразителен, красив и идеален. Все внутри меня останавливается.
Он делает мне предложение?
Я задерживаю дыхание.
— Ты серьезно?
Он кивает.
— Выходи за меня замуж, солнышко. Пожалуйста, скажи да. Ничто никогда больше не будет для меня важнее тебя. Обещаю.
Я знаю, что некоторые женщины могут продержаться дольше, желая заставить мужчин страдать и корчиться. Они хотели бы убедиться, что он хорошо усвоил урок. Но я думаю, он усвоил свой урок, и я не такая. Я люблю его. Зачем мне снова рисковать потерять его? Если он облажается, я напомню ему о его приоритетах.
Я киваю и прошу его встать.
— Да!
— Черт, спасибо. — Он облегченно вздыхает.
Я смеюсь от радости. Зрители бурно аплодируют. Я снова плачу, когда он надевает кольцо. Оно точно обнимает мой палец.
— Я рад, что ты сказала «да», потому что у меня есть для тебя еще один сюрприз.
Он достает из кармана связку ключей и визитную карточку гамака на пляже. На нем написано «СОЛНЕЧНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ КРОВАТЬ И ЗАВТРАК». Адрес совпадает с домом, в котором мы были вместе, где я представляла себе наше счастливое будущее. Владельцы Кили и Максон Рид.
Я задыхаюсь, взволнованное недоверие течет по моим венам эйфорией.
— Ты… ты купил дом?
— Для тебя. Когда мы встретились, ты сказала, что хочешь быть счастливой. Я собираюсь сделать тебя чертовски счастливой. Он улыбается мне. — Ты все еще хочешь этого?
— Да. — Я киваю как идиотка, потому что не могу представить себя более счастливой. — Он идеален.
— Хорошо. Я забронировал его на восемь недель. Это начало нашего будущего. — Он смотрит на мои слезы, держит меня близко, и я чувствую себя такой любимой. — Скажи мне, что любишь меня.
То, как он ищет глазами мое сердце, почти снова ставит меня на колени. У меня
