дошли?
Но я была рада.
— Я хочу верить, что мы справимся, Лиз, — произнес Саша, поглаживая меня ладонью по плечу. Я лежала на его груди, вдыхала аромат тела, водила кончиками пальцев по коже и знала, что у нас теперь есть общее завтра. Его предстояло обсудить вдоль и поперек, но оно есть.
— Я хочу довериться тебе и твоей вере, — прошептала я.
— Поговорим начистоту? Как есть.
— Обожаю говорить начистоту.
— Отлично. Не жалеешь?
— Любимый вопрос? — Я улыбнулась, подшучивая над ним.
— Да. — Его тон вдруг стал необъяснимо серьезным. — Мне важно знать это. Важно знать, что ты чувствуешь. Что действительно хочешь, что я не принуждаю тебя, не давлю на тебя. Что это твое решение, только твое.
— Оно мое. — Мой голос звучал спокойно. — Я сомневаюсь, да. Сомневаюсь. Но я тоже пробую. Вместе с тобой. Ты не один. И я не одна. Мы вместе.
— Хорошо. — Саша облегченно выдохнул; его грудь подо мной высоко поднялась и опустилась. — Мне аж полегчало.
— И я стараюсь ни о чем не жалеть в своей жизни, я ведь говорила уже.
— Ты сказала, что не жалеешь о том, что мы расстались. — Это не была обида в его голосе — лишь чистой воды любопытство.
— И это правда. Не жалею.
— Думаешь, нам нужно было пройти через все, чтобы вернуться… друг к другу?
— Я считаю, что наша встреча — совершенная случайность. Но это случайность, которая изменила все. Когда мы расставались пять лет назад, я вообще не представляла, что свяжу с тобой свою жизнь снова. Я не хотела этого. Но видишь — так произошло. Мы были детьми, но сейчас мы два взрослых человека со своими взглядами на мир, со своими намерениями, принципами. И это тоже нормально. Нам не будет просто друг с другом. Мы не всегда понимаем друг друга. И не всегда солидарны. Но ты либо принимаешь человека полностью, либо не принимаешь, и вы расходитесь, — проговорила я, вспоминая мамины слова. На губах сама собой заиграла улыбка. Я теперь никогда уже не забуду этих слов. — Это просто закон отношений.
— Сильно. — В голосе Саши послышалось одобрение. — Опять фраза из какого-то фильма?
— Нет. — Я улыбнулась шире. Хорошо, что Саша не видел мое лицо в этот момент. — Услышала от одного мудрого человека.
— Но я не говорил таких вещей.
— Ну, какие твои годы.
— Действительно.
Я усмехнулась. Что ж, честные разговоры требовали честности во всем. Чтобы идти дальше, нужно было разобраться во всем, что нас обоих сейчас волновало. И у меня все еще оставалась такая тема, от которой я не могла избавиться по щелчку пальцев. Не могла, даже сильно захотев, даже постаравшись.
Просто необходимость поставить точку в этом вопросе почти съедала меня время от времени.
— Ладно, кажется, моя очередь признаваться.
— В чем же? — Саша скользнул ладонью вверх и вниз, поглаживая мое плечо. Казалось, делал это не думая, но иногда кончики пальцев бежали почти до самой поясницы или зарывались в волосы, перебирая их.
— Я уже говорила это, но повторюсь. Иногда мне кажется, что ты все еще винишь меня в том, что мы расстались.
— Лиз… — Он, кажется, много чего хотел сказать мне в ответ, но я перебила. Желание высказаться было сильнее меня. И если я не оставлю эту тему позади, не закрою ее на данном этапе, то просто не смогу идти дальше.
— Нет, дослушай. Ты говорил, что это не так, и мы уже это обсуждали, но иногда твои фразы… и интонация… Может, неосознанно, но ты будто иногда намекаешь мне на то, что произошло. И точно так же неосознанно пытаешься манипулировать чувством вины. Твои вопросы вроде «А ты жалеешь?». Будто хочешь заставить жалеть. И та фраза. Она никак не выходит у меня из головы. И твои тон, интонация… мне стало слишком не по себе. И иногда становится до сих пор. Я не знаю, что с этим делать. Меня сразу отшвыривает на пять лет назад, когда… когда наши отношения, мягко сказать, испортились. Когда мы расстались, когда тебе было неприятно из-за этого, и ты кусался, царапался в ответ всякий раз, когда выпадала возможность. Иногда я вижу тебя тем мальчишкой. И не хочу этого, но ничего не могу с этим сделать, правда.
Когда последнее слово утонуло в комнате, наступила тишина. Саша молчал, я слышала и чувствовала лишь его дыхание, и с каждой минувшей секундой неприятная тревога внутри меня росла. Я все еще не видела его лица, не могла прочитать эмоции и не понимала, думает он над ответом или же просто удивлен услышанным.
Поэтому просто ждала, нахмурившись, прислушиваясь к тишине.
— «Это было уже после того, как ты бросила меня?» Эта фраза тебе не дает покоя? — спросил Саша спустя некоторое время, и голос его был спокоен. Даже слишком.
— Да, — ответила я.
— Я понял. И помню, как ты спросила меня об этом в пятницу. Я быстро слетел с темы разговора тогда, но… я в самом деле не считаю тебя виноватой, Лиз. В том, что произошло пять лет назад, пожалуй, не виноват никто. Все запуталось. И просто стало слишком сложно в тот момент для семнадцатилетних подростков.
— Сейчас все не менее сложно, — произнесла я. Получилось как-то меланхолично для моего обычного оптимизма. Я ждала очередной колкости, но ее не последовало.
Саша действительно умел быть серьезным, когда это требовалось. Когда было необходимым. Или когда касалось нас обоих.
— Да, но сейчас я знаю, что мы оба хотим попытаться быть вместе. Я хочу тебе верить. И хочу, чтобы ты верила мне. Я не собираюсь манипулировать тобой, как ты говоришь, а если это случится… просто скажи мне, потому что я не всегда могу контролировать это или понимать. Хорошо?
— Хорошо.
И эти слова были одними из лучших, что когда-либо говорили мне молодые люди. Здесь, в этих отношениях, этот человек беспокоился о моих чувствах и о моем ментальном здоровье. Действительно беспокоился, а не просто делал вид.
— Я обещаю: я буду пытаться сделать так, чтобы тебе было хорошо рядом со мной. Просто скажи, если что-то случится. Мы что-то придумаем. Или обговорим это. Или найдем выход, альтернативу. Что-то точно найдем. Ты так упорно отстаивала свою позицию: строить комфортную и стабильную жизнь вместе, искать пути решения проблем. Кажется, я становлюсь приверженцем такой установки.
Я коротко рассмеялась
