— Канапе? — удивленно округлив глаза, спросила студентка.
— Маленькие такие бутербродики, — пояснил он.
— Я знаю, что такое канапе, профессор.
— Вас смущает моя просьба? — уточнил Лоренцо Доменико. — Вы вольны отказаться.
— Я приду, — неожиданно для самой себя ответила Карли.
— Сейчас запишу вам свой адрес, мисс Тейт, — сказал он и на личном бланке оставил две размашистые строки. — В восемь. Буду вас ждать.
До восьми оставалось время. Карли начинало нравиться ее ответственное поручение. Она непрерывно обдумывала программу рождественской вечеринки и делала заметки в своем блокноте. Теперь, когда ее отношения с наставником перестали быть полемичными, она начала испытывать удовлетворение от того, чем оказалась вынуждена заниматься.
Девушка перепроверяла себя в соответствии со всеми когда-либо слышанными от него замечаниями и понимала, что учеба у Лоренцо Доменико действительно идет ей на пользу.
К вечеру у нее на письменном столе уже лежал окончательный вариант рабочего документа под весьма суровым названием с тезисами категорического содержания:
Директивы по проведению рождественской вечеринки юридического факультета
Семь запретов, соблюдение которых позволит избежать послепраздничного раскаяния:
1. Не опаздывать.
2. Не фамильярничать с наставниками.
3. Не противопоставлять свое глубокомыслие всеобщему веселью. Не вступать в споры и конфронтацию.
4. В общении со старшими судьями не касаться принципиальных вопросов судопроизводства, ограничиваться легкой светской трепотней.
5. Не напиваться до чертиков, не отплясывать на столах (если вы пренебрегли этим пунктом, обязаны тотчас покинуть место проведения вечеринки во избежание нарушения запретов, перечисленных в пунктах шесть и семь).
6. Не исторгать содержимое пищеварительного тракта в непредусмотренных для этого местах.
7. Не оставлять после себя неистребимых свидетельств своего пребывания на вышеозначенной вечеринке.
Запомнить:
Недостойное поведение на ежегодной, рождественской вечеринке юридического факультета может в дальнейшем негативно отразиться на карьере студента, нарушившего установленный регламент проведения праздничного мероприятия!
Весьма довольная собой, Карли Тейт еще раз перечитала содержание инструкции, которую намеревалась вместе с пригласительными билетами на рождественскую вечеринку распространить среди студентов юридического факультета. Сама она считала себя человеком добропорядочным и не собиралась нарушать ни одного из перечисленных запретов.
В начале восьмого часа вечера она основательно задумалась над тем, что следует одеть, чтобы достойно предстать перед дружественными коллегами наставника, равно как и достойно представить весь курс, весь факультет, все студенчество Англии. Гипертрофированная ответственность обуяла от природы усердную Карли Тейт.
Она пришла в однотонном платье, прекрасно облегающем фигурку. Незатейливое по крою, оно очень выгодно смотрелось на молоденькой студентке с умопомрачительной грудью.
— Молодец, что не опаздываете, мисс Тейт. Проходите. Кухня там. Я уже приступил. Присоединяйтесь.
Карли проследовала на кухню. Хлеб и сыр были уже вырезаны ромбовидными формочками, оставалось заняться красной рыбой, икрой, салатными листами, скрепить все декоративными шпажками. Чем она и занялась, в то время как хозяин смешивал коктейли.
Девушка была полностью поглощена своей работой. В такие моменты она почти всегда улетала в неведомые миры грез и фантазий.
Одновременно с нарастанием педантичности в выполнении частных поручений профессора она тотчас подметила за собой, что мысли все чаще и чаще отклонялись, уносясь в крамольные закоулки сознания. Ей вдруг начинало грезиться, что она и профессор — высокоорганизованный тандем. Она становится его правой рукой. Наступает момент, когда он не может без нее обходиться. Она всюду, как верная соратница, сопровождает гениального педагога и успешного адвоката. Ради этого эффективного сотрудничества она жертвует своей личной жизнью. Никто в целом мире не понимает его так, как она. Удача преследует их профессиональный дуэт. Он делает ее партнером своей юридической фирмы. А потом, после долгих лет пуританских и платонических отношений, их обоих внезапно пронзает сознание, что это любовь. Истинная, чистая, незапятнанная развратными деяниями. Он заключает ее в объятья и страстно целует в губы… Затем слышится команда: «Снято!»
Карли трясет головой, стараясь отделаться от столь абсурдного видения. Это похоже на сон, увиденный наяву. Девушка виновато смотрит на своего наставника, который, не ведая того, методично работает смесителем для коктейлей.
Студентка красиво выложила канапе на блюдах. Профессор удовлетворенно оглядел результаты ее труда, одобрительно кивнул девушке, посмотрел на часы и подытожил:
— Спасибо, Карли. Мы уложились в срок. Гости скоро начнут собираться. Отнесите подносы в гостиную, расставьте их в разных концах комнаты… Хотите вина?
— Да, если можно, — робко согласилась она.
Когда гости собрались, блистать в их кругу не получилось. Так называемая миссия хозяйки, ради которой ее позвал, профессор, заключалась в том, чтобы ходить меж гостей и подносить им блюда с канапе, запас которых стремительно истощался, в связи с чем Карли несколько раз в течение вечера пришлось торопливо делать новые партии закуски. Она также разносила вино, следила за тем, чтобы был лед для коктейлей, носилась с тряпкой, если кто-то ненароком опрокидывал красную рыбу или икру на диван или проливал содержимое бокала, пока гости вальяжно беседовали меж собой, не обращая на студентку ровным счетом никакого внимания.
В конце вечера девушка не помнила себя от усталости. Она по глупости обула эффектные туфли на высоких каблучках, о чем весь вечер сожалела.
Когда гости наконец разошлись, остался только один.
— Мне очень жаль, Карли. Много пришлось работать, — проникновенно проговорил Лоренцо Доменико. — Позволь представить тебе моего близкого друга Ронана О'Коннора… Ронан, познакомься, это моя лучшая студентка, Карли Тейт. Она согласилась помочь мне сегодня с организацией коктейля.
Ронан пожал Карли руку и одарил ее приветливым взглядом.
— Проголодалась? — спросил свою студентку профессор Доменико.
Карли бессильно кивнула.
— А не заказать ли нам пиццу? — предложил он ей и своему другу.
