— О, — говорит он.
Я внутренне улыбаюсь.
— Хочешь зайти на чашку кофе?
— С удовольствием, — улыбается он.
Итак, я паркуюсь и не могу взглянуть на Ника, потому что меня смущает его присутствие, магнитное притяжение, бессловесный разговор, начавшийся между нами. Потом открываю дверь и мы входим.
И знаете, что мне нравится? При том, что Ник не мой бойфренд, он сразу чувствует себя как дома.
— Я сниму ботинки? — спрашивает он.
Естественно, я говорю «да», хотя при этом молю бога, чтобы у него не оказалось дырявых или вонючих носков или чего-то еще, что навсегда заставит меня возненавидеть его. Я быстро смотрю ему на ноги, и его носки кажутся довольно симпатичными. Никакого запаха, кроме запаха своей квартиры, не ощущается. Иду на кухню и ставлю чайник.
— У тебя потрясающий вкус, — говорит он, осматривая квартиру, трогая какие-то вещи и ставя их на место.
— Спасибо, — говорю я, возясь с чайником и с любопытством наблюдая, куда он сядет.
Если в кресло, дело плохо. Как я смогу тогда подойти, чтобы он поцеловал меня? Можно, конечно, присесть на подлокотник, думаю я, глядя, как он угрожающе топчется у кресла.
Ура! Похоже, он передумал насчет кресла и усаживается на диван. Я сбрасываю туфли, готовая свернуться калачиком, как кошечка, ставлю кружки на кофейный столик, потом думаю, не поплыла ли косметика, и в панике бегу в ванную. Пудрю заблестевший нос и лоб, думаю, не нанести ли еще один слой помады, — но нет, это будет слишком, — поэтому просто взбиваю волосы, чтобы придать им непокорный, игривый вид, и плавной походкой двигаюсь обратно в гостиную, чтобы поставить музыку.
Нужно что-нибудь мягкое, джазовое и сексуальное, думаю я. Что-то, чтобы создать настроение. Перебираю диски и нахожу беспроигрышный вариант — Фрэнка Синатру. Идеально. Раньше всегда срабатывало. Ставлю диск, уменьшаю громкость так, что едва слышно, и подхожу к дивану, где, потягивая кофе и наблюдая за мной, сидит Ник.
— Мне нужно женское тепло, — говорит он.
Я сворачиваюсь калачиком на другом конце дивана, потому что не хочу садиться слишком близко. Но от безумной страсти меня отделяет всего шаг, и мне очень, очень хочется сделать его.
Я поднимаю бровь, и он смеется.
— Я имею в виду — у себя дома, — говорит он. И я тоже смеюсь; потом мы оба старательно притворяемся, что пьем кофе, хотя пить его невозможно, он еще слишком горячий.
— На что же похожа твоя квартира? — интересуюсь я.
— На свинарник, — говорит он и смеется.
— Нет, правда, — настаиваю я.
— Правда, — отвечает он.
— Почему? — спрашиваю я, хотя, честно говоря, совсем не удивлена.
Холостяцкое жилье делится на две категории: если у холостяка есть деньги, его квартира вся отделана черной кожей и хромом, на стенах — ужасные постеры со спортивными машинами, а в углу — большой навороченный телевизор и стереосистема. А если у него, как у Ника, нет ни гроша, значит, квартира завалена книгами, газетами, грязной одеждой и всяким мусором. Поверьте мне. Я в этом разбираюсь.
— Так, — говорю я и поднимаю кружку. — Выпьем за то, чтобы выиграть в лотерею.
Похоже, мы расслабились. Мы обсуждаем Сэл, ее бойфренда и нас. Я говорю, что устала от отношений, разбитых сердец и не готова начать что-то серьезное.
Ник понимающе кивает, улыбается и говорит, что у него не было серьезных отношений уже два года, но после последнего неудачного романа, продолжавшегося пять лет, — с некой Мэри, которая любила его, при том что он не любил ее, — он совершенно точно не готов брать на себя какие-либо обязательства.
Потом поднимает свои изумительные голубые глаза и говорит:
— Но ты мне очень нравишься.
И, хотя мне полагается держать все под контролем и я твердо решила, что он будет моим коротким увлечением, у меня в животе все переворачивается, будто я делаю сальто, и голова кружится.
После долгого молчания говорю «спасибо», потому что не знаю, что еще сказать. Ведь я не могу сказать, что он мне тоже очень нравится, это будет слишком, да Ник и так это понимает, иначе зачем я пригласила его к себе?
И мы снова сидим в тишине, потом я предлагаю еще кофе, хотя к своей чашке не притронулась, но он качает головой, и мое сердце падает.
Черт, думаю я. Черт, черт, черт. Сейчас он пойдет домой. О, черт. Но он не уходит, а улыбается и говорит:
— Знаешь, что я сейчас хотел бы сделать?
— Нет, — я мотаю головой.
— Я хотел бы принять ванну.
— Ванну? Ты что, серьезно?
— Понимаю, звучит странно, но у меня дома только душ и я так давно не принимал ванну. Можно?
Я киваю и думаю: ну и ну, такого со мной еще не было. Мне что, сидеть здесь и пилить ногти, Пока он принимает ванну, или разговаривать с ним? Что мне делать?
Долго думать не приходится, потому что звонит телефон.
— Привет, — говорит Джулс. — Это я.
— Привет, — настороженно выговариваю я таким тоном, что она понимает: сейчас не лучшее время для разговора.
— О-о, — догадывается она, — что-то подсказывает мне, что ты не одна.
— Ммм... — мычу я.
Ник поднимается с дивана и уменьшает громкость.
— Кто там у тебя? — Джулс в нетерпении. — Это парень?
— Ммм... — снова мычу я, широко раскрывая глаза, потому что Ник хитро улыбается и расстегивает рубашку.
— Что происходит? — умоляет Джулс.
Я начинаю хихикать.
— Ты действительно хочешь знать, что происходит? — спрашиваю я.
— Да!
— Хорошо, — говорю я.
Ник начинает танцевать, двигаясь по комнате, как стриптизер. У него очень хорошо получается: только не сексуально, а смешно.
— В моей гостиной потрясающе красивый мужчина, он танцует и снимает одежду.
Ник крутит бедрами в знак одобрения. Ему понравилось, как я его описываю.
— Ха-ха-ха, — смеется Джулс. — Я серьезно. Что происходит?
— Я тоже серьезно. Он уже снимает рубашку.
Ник снимает рубашку.
— И, — продолжаю я, чувствуя, как по телу разливаются волны возбуждения, — у него идеально накачанный пресс.
— Я тебе не верю, — говорит она.
Я протягиваю трубку Нику.
— Привет, — произносит он.
У меня практически текут слюнки при виде его мускулистой обнаженной груди.
— Кто это?
Долгая пауза. Потом я слышу, как он говорит:
— Ник, — и расстегивает молнию на джинсах.
У меня случается сердечный мини-приступ.
— Мы принимаем ванну. — Он начинает смеяться.
Я вырываю у него трубку.
— Черт! — Джулс в шоке. — Теперь я тебе верю. Но кто такой этот Ник?
— Долго рассказывать, — отвечаю я и благодарю бога, что на Нике боксерские шорты, а не какие-нибудь отвратительные малиновые плавки или противные обтягивающие трусы. — Может, я перезвоню завтра?
