У участкового милиционера-коррупционера?
— Его почти невозможно застать. Он постоянно в разъездах: то поросенка у кого-нибудь украдут, то муж изобьет жену до полусмерти, то дети сарай подожгут…
— А как ты думаешь, Ванеев заинтересован в том, чтобы нашли убийцу его жены?
— Но почему ты решила, что ее убили? Потому что наших женщин наслушалась? Да здесь сплетни из воздуха рождаются! Им нельзя верить.
— Тогда надо поговорить с Ванеевым…
— Это еще зачем? Наташа, я тебя не понимаю. Неужели ты хочешь сама поговорить с Ванеевым? А как ты объяснишь ему, зачем тебе все это нужно?
— А вот как. — Наталия достала из сумки свое удостоверение общественного помощника следователя и показала Люсе.
— Ты это серьезно? Ты — общественный помощник следователя?
— Как видишь. Я помогаю Логинову… — Ей не хотелось рассказывать впечатлительной Люсе о своем даре, хотя поначалу она едва сдерживала себя, чтобы не поведать подруге о картинах Лотара, о Рафе, о Ядове и Хрусталевой. Но Люся все равно не поверила бы. «Реалистка».
— Смотри сама, конечно… Что же касается твоего первого вопроса, то отвечаю: никакого парня, который мог бы поставить мне засосы, у меня нет. Это честно. Хотя я бы не прочь…
— А тебе понравился Валентин?
— О да… Здесь я тебе ничего не могу сказать. Не мужчина — сказка. Как тебе удается удержать при себе таких.., даже язык не поворачивается сказать «мужиков». Нет, в том-то и дело, что это не мужики, а настоящие мужчины. Только откровенность за откровенность: они знают о существовании друг друга?
— Знали. В прошедшем времени. Логинов даже застал меня в Москве с Валентином.
И после того раза я рассталась с ними обоими на целых полгода. Никого не хотела видеть.
А потом все постепенно вернулось на свои места. Валентин-то, разумеется, знает о том, что я живу с Игорем, но вот знает ли Игорь, что я продолжаю встречаться с Валентином, — это для меня остается загадкой. Мне кажется, что он даже боится об этом думать.
— А что будет, если он приедет сюда и увидит вас вместе?
— Я скажу, что Валентин — теперь твой любовник, — рассмеялась Наталия. — Шутка.
— Ты опасная женщина, Наташа… Ну, мне пора. Вы проводите меня?
— Валя тебя проводит. До завтра, хорошо?
Утром начнем складывать твои вещи. До обеда, а потом развлечения… И мне кажется, что я знаю, какие… Ты когда-нибудь ела суп из голубей?
Они занимались любовью прямо на полу, на толстом шерстяном домотканом ковре. За окнами плавилась черно-фиолетовая ночь; в камине, который Валентин затопил сразу после ухода Люси, трещали поленья.
Закрыв глаза и полностью отдаваясь своему Жестянщику, Наталия снова и снова представляла себе веселую танцовщицу в красной развевающейся юбке, и от этой живой картинки, наслаивающейся на реальные, физические ощущения и на то блаженство, которое они приносили, ей становилось нестерпимо хорошо.
Когда он отпустил ее, Наталия услышала:
— Первый раз слышу, как ты поешь в такие минуты…
Но она его не поняла. Повернув к нему лицо и откинув со лба влажную прядь волос. На-. талия, блаженно улыбаясь, что-то пробормотала. Но потом словно очнулась:
— Разве я пела?
— Пела.
— Значит, мне было хорошо.
Она уснула у него на плече, однако вскоре проснулась, села на постели и поняла, что сон пропал. Она была бодра как никогда, в то время как Валентин крепко спал. Она встала, оделась, взглянула на часы: без пяти минут три и вышла во двор. Джек никак не отреагировал на ее присутствие, было слышно лишь, как где-то внутри будки звякнула цепь.
Наталия, еще не привыкшая к такой первозданной тишине, некоторое время постояла на крыльце, прислушиваясь к шорохам ночи.
А потом ей показалось, что она сходит с ума: где-то далеко-далеко звучала едва различимая музыка, очень похожая на ту, что преследовала ее весь вечер, начиная с того момента, когда она села играть на пианино. Скрипнув калиткой, Наталия вышла на улицу. Ни одного фонаря. Только ночь, только темнота. И почему-то никакого страха.
И она пошла на звук. По дороге не увидела ни одного светящегося окна. Единственным источником света была луна. Музыка стихла, и Наталия сразу же потеряла ориентир. Зато ее сменили другие звуки: кто-то бежал по скрипучему снегу.. Она заметила приближающуюся к ней фигурку, и, чтобы раньше времени ни с кем не встречаться и не вызвать подозрений, а заодно проследить за человеком, которому, как и ей, не спится в эту лунную ночь, Наталия забежала за круглое, как снежный шар, дерево и замерла. Это была девушка. Но в отличие от Наталии она была в одной юбке и расстегнутой светлой блузке… И самое удивительное — она бежала босиком по снегу, держа в руках сапожки… Девушка с развевающимися волосами и широко раскрытыми глазами (она на мгновение оказалась настолько близко к Наталии, что можно было даже пересчитать пуговицы на ее блузке) бежала неестественно быстро, но чувствовалось, что она знала, куда бежать. В таком виде бегать босой по снегу можно было только либо в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, либо находясь в лунатическом трансе. Для того чтобы выяснить, кто эта девушка, Наталия решила проследить весь ее путь. Она вышла из-за дерева и, к счастью, успела заметить, в какой именно дом забежала несчастная. «Надо будет завтра спросить у Люси…» Но потом ей в голову пришла еще одна, не менее, на ее взгляд, своевременная мысль: пойти по следам девушки, чтобы узнать, откуда она бежала. А может, она по дороге как раз и растеряла свои теплые вещи?..
И Наталия пошла по следу. Однако на перекрестке дорог следы девушки смешались со множеством других следов, словно здесь совсем недавно собралась целая толпа людей, которые и вытоптали снег в радиусе примерно пяти метров, а дальше следы расходились по всем направлениям, включая и то, откуда пришла Наталия. Все смешалось и запуталось.
Музыка, как решила Наталия, ей, наверное, послышалась. Кругом было тихо и темно.
Она вернулась в дом, согрела чайник и долго сидела на кухне, размышляя, пока ноги сами не привели ее в дальнюю комнату, где стояло пианино. Она плотно закрыла за собой дверь и села на вращающийся деревянный круглый стул. Открыла крышку и тихонько заиграла не выходившую у нее из головы живую, заводную, веселую танцевальную музыку. И сразу же морозная ночь сменилась на теплый солнечный день, напоенный ароматами цитрусовых… И снова она увидела танцующую девушку… Музыка прекратилась помимо ее воли. Девушка, словно заметив, что за ней следит пара внимательных глаз, замерла, подбежала как будто к Наталии и принялась говорить что-то низким гортанным голосом, причем на итальянском языке. Она энергично жестикулировала, втолковывая ей что-то, и было видно, что она рассержена, словно ей помешали танцевать…
