— С женой-американкой, — вкрадчиво ответил Симон, и она по голосу поняла, что он чего-то недоговаривает.
Но коварное вино сделало свое дело, и Бетти, расслабившись и философски решив не утруждать себя лишними проблемами, позволила улетучиться возникшему смутному подозрению.
— Так поступил мой предок, первым из Бенсонов ступивший на аргентинскую землю. Теперь уже никто не помнит, почему его потянуло с насиженного места. Пращур долго мыкался, а потом ему повезло: один из фермеров взял его к себе на работу. Отработав лет десять, мой предок вернулся в Штаты.
— Чтобы жениться? — завороженная рассказом, спросила Бетти.
Но Симон, казалось, утратил всякий интерес к романтической истории.
— Мне понравилась пицца. А еще есть?
— Да, сейчас принесу. — Она встала, но ноги были ватными и непослушными, все плыло перед глазами, и ей пришлось поспешно сесть.
— Что случилось?
— Вино, я выпила слишком много… Оно очень коварное, — бормотала Бетти.
Глаза слипались. Хорошо бы сейчас выпить пару чашек крепкого кофе, чтобы прийти в себя.
— Думаю, вам лучше сесть к плите, — посоветовал Симон, сочувственно глядя на нее.
— Нет, не к огню, — заплетающимся языком пробормотала Бетти. — На свежий воздух.
— В такую погоду?! Вы шутите!
— Надо подкинуть дров. — Она повторила попытку встать на ноги.
— Предоставьте это мне. Эй, вы слышали, что я сказал? — Ей показалось, что в голосе мужчины прозвучало больше насмешки, чем заботы.
Он поднял ее на руки и перенес в одно из кресел напротив плиты. Затуманенное сознание Бетти отметило смуглость лица, шеи Симона. В голову пришла фривольная мысль: как красиво должно быть стройное оливковое тело, но девушка тут же устыдилась своей нескромности.
— Не слишком жарко? — донесся откуда-то голос Симона, и Бетти с трудом открыла глаза. Гость, оперевшись обеими руками на подлокотники кресла, склонился над ней.
Воротник рубашки был расстегнут, и Бетти мельком увидела волосы на мускулистой груди Симона. У нее непривычно засосало под ложечкой. Торс Бенджамина был гладким, кожа белой. Он не любил загорать, и лишь однажды ей с трудом удалось уговорить жениха снять рубашку и подставить свое тщедушное тело ласкающим лучам солнца. В тот день они с Ллойдом и Хелен катались на лодке по Арканзасу. Брат беззлобно подтрунивал над будущим зятем, но от Бетти не ускользнул полный жалости и сочувствия взгляд Хелен, брошенный в сторону Бена.
Да, Бен выглядел не так мужественно, как Симон. Бетти вздрогнула от неожиданного прикосновения теплых губ к ее лбу.
— Я просто проверил, нет ли у вас температуры, — с усмешкой успокоил ее Симон.
— Позаботились бы лучше о своем здоровье, — с трудом выговаривая слова, возразила она. — Идти пешком в такую метель…
— А что мне оставалось, по-вашему, делать? Закрыться в машине, чтобы замерзнуть совсем?
Внезапно Бетти стало стыдно. Человек проделал Бог знает какой путь, чтобы познакомиться с дальними родственниками, а ему оказывают более чем прохладный прием. И все потому, что ждали в гости женщину, а приехал мужчина. Нет-нет, надо постараться взять себя в руки.
— По-моему, вам необходимо прилечь, — озабоченно заметил Симон, внимательно вглядываясь в ее лицо.
— Не могу… не могу идти в кровать… с вами, — пролепетала она.
Ей показалось, что Симон рассмеялся. Зачем она перечит? Бетти охватило какое-то тупое равнодушие, голова становилась все тяжелее и тяжелее, веки слипались. Как сквозь вату до нее донеслись слова:
— Если это вас так сильно тревожит, я могу устроиться внизу. Мне частенько приходилось спать на земле. Не забывайте, я же археолог.
Симон легко, словно пушинку, поднял ее на руки и направился к лестнице. Не без смущения Бетти призналась себе, что ей нравится близость сильного мужского тела, нравится чувствовать себя слабой и беспомощной, нравится, когда кто-то принимает за нее решения. Наверное, Симон питает к ней братские чувства, поэтому так внимателен и заботлив.
А к Ллойду ты ничего подобного не испытываешь, ехидно заметил внутренний голос.
Лестница была крутой, но, к восхищению Бетти, Симон даже не запыхался, поднявшись на второй этаж и бережно неся ее на руках. Она попыталась представить Бенджамина, несущего ее в спальню после свадьбы, но не смогла.
Элизабет напомнила себе, что помолвлена с Беном, и дело вовсе не в том, чтобы выйти замуж за атлета, способного носить тебя на руках. Бенджамин обладает другими достоинствами… более важными. Но какими именно, вспомнить не удалось.
— Что ж, смотрится весьма уютно, — одобрил гость, переступая порог спальни.
Одна из керосиновых ламп стояла в глубоком оконном проеме. Шторы не были задернуты, и на ясном небе светила луна и сверкали звезды, отбрасывавшие мерцающий свет на покрытые снегом холмы.
Симон осторожно положил свою ношу на кровать.
— Хорошо бы положить меч посередине ложа. Я где-то читал, что это старое и надежное средство, — пошутил он.
— У нас нет меча. А у вас, странствующий рыцарь?
Она смертельно устала, язык еле ворочался и с трудом слушался ее. Все, конечно, из-за ежевичного вина! Бетти силилась вспомнить, сколько же она выпила, но тщетно. Хотела сесть, но комната плыла перед глазами. Ни капли больше в рот не возьму, поклялась себе девушка. И что может подумать обо мне Симон? А может, у них в Южной Америке все женщины пьют и гораздо более крепкие напитки, чем вино? Господи, что за чушь лезет в голову?
— Так как же мы решим с моим ночлегом? — защекотал ухо жаркий шепот. — Вы настаиваете, чтобы я спал на полу, или позволите разделить с вами ложе?
— На полу нельзя, как пить дать схватите воспаление легких, — буркнула Бетти. — Мама будет не в восторге, если узнает, что гостю пришлось провести студеную ночь на голом холодном полу. — Придется спать вместе.
— Я не сомневался, что у вас доброе сердце.
Бетти поморщилась: не мог бы он говорить потише? Голова раскалывалась от боли, и девушка, не удержавшись, застонала.
— Не волнуйтесь, я не скажу вашему жениху, что мы провели ночь в одной постели, — по-своему истолковал ее стон Симон.
— Бен поймет меня, — твердо сказала Бетти и, почувствовав, что матрац слегка дрогнул, открыла глаза. Симон проворно, будто боясь, что хозяйка передумает, залезал на свою половину постели.
— Поймет ли? — поинтересовался он, вопросительно подняв бровь. — Я бы на его месте не понял.
Бетти не реагировала, и это слегка обеспокоило Симона. У него и в мыслях не было спаивать девушку. Кто же знал, что она плохо переносит алкоголь? А вдруг ей станет хуже? Вдруг она с непривычки отравилась? Черт, кругом ни души…
