— У тебя температура? — спросила она, встала и, отставив тарелку, положила свободную руку ему на лоб. Температура была нормальной. — Вроде нет. — Она убрала руку и смущенно нахмурилась. — У тебя рука очень горячая.
— Это нервное. Мирное соглашение между нами потрясет кого угодно, — сострил он.
— Да, наверное, — согласилась она, опять взявшись за еду.
После ее прикосновения ко лбу Вольф почувствовал невероятное облегчение…
— Так ты к нам присоединишься?
— Я приду за десертом, — ответила Сарита, ей хотелось еще побыть одной.
Чувствуя, что он сделал все, что мог, для заключения мира, Вольф развернулся и направился к двери. Но когда он проходил мимо кресла Сариты, то почувствовал сильное желание дернуть ее за косу.
Вольф усмехнулся, вспомнив, как в детстве однажды поддался подобному же искушению, за что был вознагражден ударом в живот. «Я пришел не с войной, а с миром», — напомнил он себе.
— Сарита все еще злится на нас? — спросил Луис, когда Вольф вошел в кухню и занял свое место за столом.
— Она согласилась на перемирие, — ответил Вольф.
— Боюсь, скорее леопард поменяет свои пятна.
Во рту у Вольфа появился кисловатый привкус — он все же надеялся, что это перемирие будет последним. Он устал от враждебности между ним и Саритой. Однако мешало ощущение безнадежности такого союза. Кэтрин приучила его к одиночеству, и теперь ему не нужен был никто, кроме него самого.
Тушеное мясо было доедено, и Вольф встал из-за стола.
— Хочу навестить Грома в каньоне.
— Твое седло в сарае. Фрэнк оставил мне его вместе с Громом. Если хочешь, возьми мою лошадь, — предложил Луис.
— Благодарю, я на джипе, мне Брэдфорд одолжил. — Вольф остановился у двери и оглянулся. — Еще раз спасибо, что не дали отцу уничтожить лошадь.
— Я уже сказал, что это заслуга Сариты.
Вольф вышел к стоянке через черный ход. Здесь его ждал старенький джип «рэнглер». Рядом стояли древний грузовичок Луиса и устаревшая модель «форда». Вольф никогда бы не подумал, что это машина Сариты Лопес.
Сарита услышала шум мотора. Это не был грузовичок Луиса и явно не ее машина: дед никогда ею не пользовался. Она не могла видеть джип через окно на кухне.
Неужели Вольф принял предложение Дженис? Сарита с неудовольствием почувствовала, что это ей неприятно.
— Выбор Вольфа — его личное дело, — сказала она себе сурово.
Но когда джип не развернулся у дома, а звук мотора постепенно затих в стороне от дороги, Сарита вздохнула с облегчением.
«Хороший выбор, — подумала она. — Вольф направился к каньону».
— Вольф на пути к Грому, — подтвердил ее предположение Луис. Он прошел через дверь, держа в руках два куска яблочного пирога. Вручив Сарите тарелку, Луис добавил: — Вольф, вероятно, уже все обдумал. Лошадь и собака могут быть отличными слушателями, если у тебя в голове созрела хорошая идея.
Сарита бросила на него косой взгляд.
— Это потому, что животные не могут сказать тебе, что твоя идея ничего не стоит.
— Зато они дают возможность постичь самого себя.
— А что, если ты не хочешь постигать самого себя? А вдруг ты сам ищешь себе неприятности?
— Ты считаешь, что Вольф делает именно это?
— Всякий, кто связывается с Кэтрин, ищет неприятностей на свою голову.
Луис задумчиво посмотрел на нее.
— Похоже, ты беспокоишься насчет него. Что-то я не помню, чтобы слышал от тебя такое раньше.
Сарита тоже не помнила.
— Я беспокоюсь о любом, кто пойдет против Кэтрин, — громко сказала она.
Луис кивнул.
— Она хитрая женщина.
— И подлая, — добавила Сарита.
Она вспомнила день, когда Фрэнк отдал Грома ей и Луису. Кэтрин присутствовала при этом и была в гневе.
— Ты не смеешь этого делать! Конь представляет угрозу, его надо усыпить, — кричала она. Когда Фрэнк сказал, что сделает, как считает нужным, Кэтрин резко повернулась и пошла к машине, окинув всех раздраженным взглядом.
Откусив кусок пирога, Сарита попыталась побороть растущее беспокойство, но у нее ничего не получилось.
— Ты думаешь, Вольф помнит, как добраться до каньона? — спросила она.
— Он катался по этой земле всю свою жизнь и знает ее как свои пять пальцев, — ответил Луис.
Он был прав. И все же…
— Это было шесть лет назад.
Луис взглянул на нее.
— Ты кудахчешь как курица-наседка.
— Пожалуй, — согласилась она, надеясь, что голос прозвучал равнодушно. Чего она, действительно? Приказывая себе успокоиться, Сарита взяла другой кусок пирога, но разум отказался подчиниться, и беспокойство росло.
— Вообще Заря в неплохой форме, ты не садилась на нее дня два, — прервал молчание Луис.
Сарита посмотрела на него.
— Ты думаешь, Вольф может заблудиться?
— Нет, но ты стоишь здесь как телеграфный столб. Представь, что едешь на прогулку…
Сарите не нужно было других уговоров.
— Я займусь мытьем посуды, после того как вернусь, — сказала она, поднявшись.
— Я сам все сделаю. — В голосе Луиса появились извиняющиеся нотки. — Надеюсь, ты не сердишься, что я разрешил Вольфу остаться у нас?
Сарита собралась было сказать, что зря он пригласил Вольфа, но вместо этого произнесла:
— Нет, лишние деньги никогда не помешают. И, как сказал Вольф, мы с ним уже взрослые. Будем терпеть друг друга.
До нее не сразу дошел истинный смысл этих слов.
— Может, вам стоит подружиться? — спросил Луис с надеждой.
— Вот сегодня и начнем, — парировала Сарита.
Через несколько минут она уже гнала свою кобылу к узкому, похожему на полумесяц каньону. Джип Вольфа стоял у массивных ворот загона, в котором находился Гром.
Сарита развернула лошадь и пустила ее галопом обратно к дому.
Между тем стало быстро темнеть, поэтому, увидев во дворе машину Вольфа, Сарита испытала заметное облегчение.
«Что я ему, нянька?» — прикрикнула она на себя и направила кобылу в конюшню. Сарита не лгала себе: она намеренно тянула время, чтобы дома сразу принять душ и лечь спать. В присутствии Вольфа она чувствовала себя не в своей тарелке, а притворяться непринужденной, сидя перед ним, ей не хотелось.
На кухне она встретила Луиса.
— Вольф пошел спать, — тут же доложил тот. — Он сказал, что завтра будет очень занят.
Значит, Вольф тоже не жаждал встречи с ней и выбрал наилучший способ укрепления их отношений: избегать друг друга. Порадовавшись, что их стремления совпали, Сарита отправилась в ванную принимать душ.
Когда на следующее утро Сарита вошла в кафе, она уже была готова к неизбежному.
