Как же не похож этот суровый уголок на широкие солнечные пляжи Квинсленда, думала Серена. Как ни странно, она не жалела, что вернулась домой. Память — удивительная вещь. По прошествии стольких лет заглядывая в свое прошлое, вспоминая отдельные эпизоды, девушка начинала сознавать, что не так уж плохо ей жилось в Кейндейле. Она порой была по-настоящему счастлива, у нее были хорошие друзья.
И особенно один… Но он здесь, наверно, теперь не живет, размышляла Серена. Тогда он был одержим честолюбивой мечтой и в их последнюю встречу смотрел на нее с отвращением. Серена запретила себе думать о Холте Блэквуде. Иногда прошлое лучше не теребить…
Девушка зашагала вдоль берега, сливавшегося с рыжей водой, к пристани. По мере приближения к северному утесу, грозной громадой нависавшему над бухтой, ей все труднее становилось заставлять себя идти. Здесь погиб Макс. О его смерти ей сообщила Мари, позвонив в Квинсленд несколько дней назад. Он, должно быть, сорвался с северного утеса и лежал на камнях наполовину в воде, когда его нашел местный рыбак Джордж Кук. Серена, задрав голову, смотрела на могучий выступ. Что он там делал? Как случилось, что он упал? Отец знал местность как свои пять пальцев и прекрасно представлял, какую опасность таят в себе высокие скалы. Девушка содрогнулась, глянув на рябь струящегося потока. Где-то за спиной вспыхнул уличный фонарь. Прибрежную полосу и мелководное русло окутал неровный свет, в сиянии которого выложенное бурым железняком красное дно заалело особенно ярко.
Серена не хотела думать о том, что произошло с ее отцом, но воображение вновь и вновь рисовало разбитое безжизненное тело, истекающее кровью на камнях Кейндейлского ручья. Алая кровь на красных камнях.
По спине опять побежали мурашки. Такое ощущение, будто за ней кто-то наблюдает. Идиотка!.. Зачем она пришла сюда одна? Серене казалось, что рядом стоит тень отца, молча укоряющая ее за желание разрушить Кейндейл. Она порывисто развернулась на каблуках и поспешила прочь от утеса, направляясь к зданиям, сгрудившимся на берегу чуть в отдалении. То были методистская часовня, почта и клуб для рабочих, в данный момент не подававшие признаков жизни. Но в домах на склонах холмов светились огоньки, и Серене как-то сразу стало уютнее. Ладно, выводы она будет делать завтра, когда осмотрит местность с Райаном при дневном свете.
Серена шла, спотыкаясь о груды камней, нанесенные бурными волнами, и когда наконец почувствовала под ногами твердое покрытие шоссе, вздохнула с облегчением. Она проторчала здесь дольше, чем намеревалась, осознала девушка, взглянув на часы, когда проходила мимо уличного фонаря.
В машине Серена пристегнулась ремнем безопасности, завела мотор, включила фары и, дав задний ход, поехала между хижинами рыбаков, затем развернулась, резко крутанув руль. Свет фар выхватил из темноты длинное низкое белое здание, которое Серена не заметила, когда проезжала по долине, направляясь к бухте. Девушка нахмурилась. Новое здание. Во всяком случае, десять лет назад его здесь не было. Она медленно подъехала к зданию и прочитала надпись над входом, выбитую на большой каменной плите. «Медицинский центр Кейндейла»!
Серена нажала на педаль газа, завернула за здание, осветив фарами опрятную белую стену, и тут же, охнув от неожиданности, изо всей силы надавила на тормоз, чтобы не сбить человека, стоявшего в тени у стены.
В пяти ярдах от себя она увидела лицо отца. Он смотрел на нее.
Потрясенная девушка, не отрывая глаз от явившегося ей призрака, неосознанно выключила мотор и некоторое время сидела в оцепенении.
Потом подал голос рассудок. Это не призрак. Конечно же, не призрак. Она медленно отстегнула ремень, вышла из машины и приблизилась к бронзовой статуе Макса Кордера в натуральную величину. Очень похож, отметила Серена. Он стоял на мраморном постаменте и вовсе не казался живым. Будь это ее настоящий, живой, отец, он бы двигался, а не стоял неподвижно. Макс слыл человеком деятельным; праздное созерцание приливов и отливов было не в его привычке.
Серена отвела взгляд от лица отца. Ее внимание привлекла табличка у его ног, сообщавшая, что в статуе увековечен благодетель Кейндейла Макс Кордер, в день своего шестидесятилетия официально открывший новый медицинский центр, который он выстроил на свои средства для жителей Кейндейла.
Серена не верила своим глазам. Неужто это тот самый Макс Кордер, ее отец? Макс Кордер, которого она знала, не утруждал себя заботами о благополучии обитателей принадлежавшей ему долины. Десять лет назад у него была одна забота — неуклонное увеличение собственного счета в банке. Он не думал о людях, работавших на него. Дрожал над каждым пенсом, который приходилось им платить. Нет! Может, это и впрямь статуя ее отца, его точная копия, но табличка не имеет к нему ни малейшего отношения. Человек, запечатленный в статуе, был для своих подчиненных деспотом, а не добрым покровителем. Макс, совершеннейший эгоист по натуре, заботился прежде всего о своих интересах и никогда не задумывался о нуждах других.
Из темноты до Серены донесся рокот машины, направлявшейся в долину по узкой извилистой дороге. Судя по звуку, это не легковой автомобиль, предположила девушка и нахмурилась, увидев за деревьями яркий отсвет фар на дороге. Вскоре из мрака выдвинулся темный громадный силуэт.
Внезапно осознав, что ее автомобиль, возможно, преграждает дорогу тяжелому грузовику, она кинулась к машине и распахнула дверцу, но грузовик уже преодолел поворот и быстро приближался. Мотор заработал тише, — очевидно, водитель несколько сбавил скорость. В темноте Серена не могла различить, что везет грузовик, видела только что-то огромное и громоздкое в кузове.
— Черт! Надеюсь, ему удастся затормозить!
Грузовик затормозил. Видать, опытный водитель! Вон с какой легкостью остановил двадцатитонник. Из кабины на дорогу спрыгнул рослый мужчина с густой темной шевелюрой и, размахивая руками, широким шагом направился к ней. Когда он вошел в полосу света, отбрасываемого фарами ее автомобиля, Серена разглядела в его волосах седые пряди. Мужчина был высокий, поджарый, узкий в бедрах, широкий в плечах. В джинсы заправлена безобразная фиолетовая рубашка, поверх которой накинута черно-зеленая клетчатая куртка из шерстяной ткани. Куртка и рубашка были расстегнуты, обнажая голую грудь с густой темной порослью. Серена занервничала: что-то уж больно знакомое в этой расстегнутой рубашке и волосатой груди. Она не хотела вспоминать прошлое, но этот вечер, похоже, был отдан на откуп призракам.
Ноги словно приросли к земле. Во всем облике мужчины чувствовалась лихая сила, и Серена от страха уже готова была заскочить в машину и позапирать изнутри все дверцы, но при звуке его учтивого голоса так и осталась стоять на месте. Дорога внезапно запрыгала, завертелась перед глазами.
