Табиса рассказала ему, как в дом Терезы залез вор и перевернул в нем все вверх дном.
— Это ужасно! А где находилась она в тот момент?
— К счастью, ее не было дома. Она пошла к отцу своих близнецов.
— Ваша сестра носила близнецов и не была замужем за их отцом? — Хотя Алекс пытался скрыть это, в его голосе слышалось неодобрение.
— Да.
— Но сейчас они женаты?
— Да. Они поженились, когда он сказал, что любит ее. Она не собиралась выходить за него только потому, что была беременна. Для нее было лучше воспитывать детей одной, чем жить без любви.
— Ваша сестра действительно доказала, что она сильная женщина.
— Да, это так.
— А вы такая же сильная?
— Надеюсь, что да, — ответила Табиса, вскидывая подбородок. — Но я не собираюсь попадать в подобное положение. Тереза всегда была немного наивной.
Знаете, она работает воспитателем в детском саду.
Всегда ищет в других что-то хорошее. Влюбилась и думала, что он тоже ее любит.
— А он не любил?
Его голос был полон сочувствия, и Табиса оценила это.
— В действительности любил, но начал ухаживать за ней из-за своего брата-близнеца и….
— У него тоже есть брат-близнец? — удивился Алекс.
— Да. Джим — брат-близнец Пита.
— Кто такой Пит?
— Муж Томми.
— Значит, Тереза и Томми замужем за братьями-близнецами?
Табиса кивнула.
— Тереза несколько месяцев назад родила близнецов. Томми сейчас ждет ребенка, но только одного.
— А обилие племянников и племянниц не заставляет вас чувствовать себя немного одинокой?
Табиса вздохнула и облокотилась на спинку стула.
— Да. Хотя я надеялась, что хорошо это скрываю.
— Не беспокойтесь, у вас хорошо это получается, просто я очень проницателен. — Алекс улыбнулся. — Ну, а как насчет вас? Есть ли у вас на примете кто-нибудь, кто мог бы стать вашим мужем?
— Да. Я познакомилась с ним два месяца назад.
Его зовут Дерек. Пока мы присматриваемся друг к другу.
— И как вам нравится то, что вы уже увидели?
— Очень, — с улыбкой ответила она. — Я думаю, он…
Ее реплика была прервана официантом, подошедшим к их столику.
— Не хотите ли еще кофе?
Когда Алекс оглянулся, он, к своему удивлению, заметил, что остальные посетители уже ушли.
— Нет, спасибо. Вот моя кредитная карточка.
— Благодарю вас, сэр. Я сейчас вернусь. , — Думаю, мы засиделись, — прошептал Алекс.
Табиса лишь кивнула в ответ. Она заговорила только тогда, когда они подошли к своему номеру.
— Доктор Майерсон, я должна перед вами извиниться. Мне следовало слушать вас, вместо того чтобы рассказывать о своей семье. — Она опустила взгляд.
— Что? К чему снова эти формальности? Я думал, мы договорились. К тому же я спрашивал, а вы отвечали на мои вопросы. Вам не за что извиняться.
— Но, может, вам хотелось бы поговорить об этом вечере?
— Вы имеете в виду Елену Ужасную? — спросил он, ухмыляясь.
— Алекс, она замечательно провела интервью, которое подогрело интерес читателей к вашей книге.
— Думаю, вы правы. Но я такое перенес!
— Вы не любите быть в центре внимания, ведь так?
— По правде говоря, нет. Мне хотелось спрятаться под столом.
Табиса засмеялась.
— Вы говорите как настоящий интроверт.
— Я такой и есть.
— Уже поздно. Увидимся утром. — Она вставила ключ в замок и снова обратилась к нему:
— Вы пойдете утром в спортзал или предпочитаете поспать подольше?
— Если вы пойдете, разбудите меня, и я пойду с вами.
— Хорошо. Спокойной ночи.
Он помедлил, прежде чем открыть свою дверь.
— Что-то не так, Алекс?
— Нет. Я… я просто хотел поблагодарить вас за все, что вы сделали для меня сегодня. Сам бы я ни за что с этим не справился. — Он взял ее за плечи и поцеловал в щеку. — Примите это в знак моей благодарности.
Затем, прежде чем она смогла что-то сказать, он скрылся в своей комнате.
После Сан-Франциско они отправились на север, в Сиэтл. Несмотря на то что в первый день там Алекс сильно нервничал, Табиса обнаружила, что он уже меньше нуждается в ее помощи. Доктор Майерсон просто очаровал зрителей. Его интервью имели успех на радио и телевидении, хотя он и продолжал обобщенно отвечать на вопросы о личной жизни.
На второй день в Сиэтле они рано закончили, и Табиса предложила прокатиться на пароме до островов Святого Хуана. Дерек ездил туда в прошлом году, и ему там очень понравилось. Припарковав машину у причала, они сели на паром и тут же пошли в зал для пассажиров, так как дул нещадный ветер.
Когда паром прибыл к месту своей конечной остановки, Фрайдей-Харбор, они сошли на берег и побрели в город.
— Как здесь здорово! — глубоко вздохнув, сказала Табиса.
— Вы бы хотели жить на острове?
— Наверное, нет. Я бы не хотела находиться так далеко от моей семьи.
— У меня нет таких проблем, — тихо сказал Алекс. Я мог бы жить здесь отшельником.
— У вас не осталось никого из родных?
Он пожал плечами.
— Мои родители еще живы, но мы не навещаем друг другу.
— Почему? — спросила Табиса, ужаснувшись при этой мысли.
— Потому что они всегда думали только о себе.
Они — полная противоположность Дженни.
Табиса тупо уставилась на него. Родители не любили своего родного сына? Даже Джоэл, ее новый отчим, сделал бы все ради нее и ее сестер.
— Мне очень жаль, — только и могла сказать Табиса.
Ей было очень неловко. Всю оставшуюся часть прогулки они молчали. Только увидев в универмаге книгу Алекса, Табиса смогла нарушить молчание:
— Алекс, посмотрите, здесь ваша книга. Это же здорово!
Они замечательно провели этот день, гуляя и разговаривая. Пили кофе в маленьком кафе на побережье. Ветер стих, и весь обратный путь они провели на палубе парома.
Вернувшись в свой номер, Табиса обнаружила, что ей пришло сообщение. Она тут же набрала номер Томми. Услышав голос сестры, Табиса облегченно вздохнула. Она боялась, что у Томми начались роды.
— Надеюсь, ты еще не рожаешь?
— Нет, — ответила Томми. — Доктор сказал, что до родов еще по меньшей мере три недели.
— Возможно, к тому времени я смогу быть рядом.
— Хорошо. Но я звоню не поэтому.
— Что-то с Терезой? Или с кем-то из близнецов?
— Успокойся, с ними все в порядке. Послушай, Табиса, я поговорила с Терезой, и мы решили, что ты должна знать.
Предчувствуя что-то плохое, Табиса спросила:
— Знать что?
— Дерек звонил маме. Он был просто взбешен, потому что ты уехала, когда он уже строил планы для вас двоих. Дерек попросил маму сказать тебе, что так больше продолжаться не может. Он не будет ждать шесть недель.
