Дебора знала, что многие будут задавать этот вопрос, и заранее придумала версию, которая казалась ей достаточно правдоподобной.
— Я слышала, что в Исландии есть отдаленные глухие места, куда можно добраться только морем, и мне захотелось пожить некоторое время в одном из таких мест. Мой выбор остановился на Будардалуре.
— Ну, что же! Вам повезло с попутчиком. Насколько я знаю, Мартин тоже туда направляется.
— Как? Вы едете в Будардалур? — изумилась Дебора.
— Да, собирался, — невозмутимо ответил Мартин.
— И позвольте спросить зачем?
— Навестить друзей моего хорошего друга.
— В котором часу отплывает пароход?
— В четыре часа, — ответила за Мартина Джен. — Если хотите, я могу позвонить Камилле и заказать вам номер в гостинице.
Дебора планировала пробыть в Будардалуре по крайней мере несколько дней, чтобы познакомиться с его жителями. Она заранее разузнала, что в поселке только одна гостиница, хозяйку которой зовут Камилла Честер.
— Да, пожалуйста, — стараясь собраться с мыслями, поблагодарила ее Дебора. — Правда, я не собиралась туда именно сегодня, но раз такой случай, вы правы, надо ехать.
Через несколько минут Джен вернулась и сообщила, что у Камиллы свободны только два номера, один из которых она оставит за Деборой, а другой за Мартином.
Поблагодарив за завтрак, Дебора сходила на пляж за своими вещами. Постирав рубашки, она повесила их на веревку сушиться. Ветер мгновенно надул их, сделав похожими на женщин на последнем месяце беременности. Управившись с делами, Дебора решила прогуляться по пляжу. Она помнила, что так поступала когда-то ее бабушка, когда ей надо было принять важное решение. Дебора ходила взад-вперед по мокрому песку, но так и не смогла выработать план предстоящей встречи с дедом. В конце концов, она решила не ломать себе голову и положиться на случай.
Дебора долго еще отмеряла милю за милей, шагая вдоль самой кромки воды. Проголодавшись, она съела банан и булочку, после чего, несколько успокоившись, вернулась в отель. Упаковав под укоризненным взглядом пса высохшее белье, Дебора оставила на столе деньги для Джен и, выйдя из дома, направилась к причалу.
Мартин был уже там. Кивнув ему издали, она взошла по сходням на судно. Корабль, хотя и был предназначен для прибрежного плавания, выглядел прочным и надежным. Это, конечно, было рабочее, а не прогулочное судно, но тем не менее очень уютное и достаточно комфортабельное, так что Дебора сразу прониклась к нему симпатией.
В четверть пятого капитан дал сигнал к отплытию. Дебора перешла на корму и долго там стояла, наблюдая за пенистым следом, оставляемым судном.
Это был последний отрезок ее путешествия, начавшегося в тот день, когда она закончила чтение бабушкиного дневника, обнаруженного на чердаке старого каменного дома ее родителей.
Пахнувший пылью дневник с выцветшими от времени чернилами описывал подробно жизнь всех членов семьи Мэри, ее друзей, страхи, связанные с войной, оккупацией и голодом. Совсем другими оказались записи послевоенного периода. Исписанные сверху донизу убористым почерком страницы, изобиловавшие прилагательными и глаголами, сменились скупыми строками, между которыми неэкономно оставались большие промежутки.
В деревне, где жила Мэри, разместилась на постой рота английской пехоты. Тут-то она и встретилась с молоденьким солдатом и сразу же влюбилась в него. Ламберт Норман был родом из Будардалура, откуда его родители прибыли в Англию еще в начале века.
Охваченная радостью, вызванной окончанием войны, опьяненная впервые испытываемым ею чувством, Мэри увела молоденького солдата на сеновал своего дяди, где они предались любви.
Вскоре рота Ламберта Нормана ушла из деревни, а месяц спустя Мэри обнаружила, что беременна.
«Отец и мать сказали мне, что я могу сохранить ребенка и остаться жить в их доме. Какое счастье! Мою подругу Зельду заставляют сделать аборт…» — прочла Дебора.
«Я навела справки и узнала, что Ламберт женат. Значит, ни о какой женитьбе не может быть и речи. В глазах всей деревни я опозорила семью… Сегодня у меня родилась дочь, которую я назвала Хильдой».
На этом записи в дневнике заканчивались.
Хильда была матерью Деборы.
Крошечный промежуток на странице между последними двумя фразами вместил многое из того, что их автор не доверил дневнику. Деревня, в которой они жили, была совсем небольшой, и ее жители знали друг о друге абсолютно все. Хильда выросла, сознавая, что она не такая, как другие.
Преследуемая переживаниями детства, она стала ревнивой блюстительницей морали. Хильда вышла замуж за человека на двадцать семь лет старше себя и абсолютно чуждого каким-либо порывам страсти. Свою единственную дочь она воспитывала в строго пуританском духе, внушая отвращение к любым проявлением сексуальности.
Как только Дебора подросла, она сразу же уехала из родительского дома, чтобы начать самостоятельную жизнь. К своему величайшему сожалению, дневник она нашла лишь два месяца спустя после смерти матери. Она уже никогда не сможет сказать ей, что наконец поняла мотивы ее поведения. Поняла и простила. Сколько себя помнила, Дебора всегда страдала от нелепых до смешного строгостей, царивших в старом каменном доме, от отсутствия в нем веселья, игр и вообще каких-либо развлечений. Она видела, что другие дети живут иначе, чувствовала, что от нее что-то скрывают, и это причиняло ей страдания.
Бабушку Мэри Дебора видела лишь однажды, когда ей было всего три или четыре года. Конечно, она знала о ее существовании и ей трудно было понять, почему все в доме избегали упоминать даже ее имя.
И вот теперь она направлялась к Ламберту Норману, который когда-то был любовником Мэри. Ей удалось выяснить, что, выйдя на пенсию, он вернулся на родину предков спокойно доживать свой век. Скорее всего, он и не знает, что много лет назад дал жизнь ее матери, и что где-то в далекой Бельгии за эти годы у него выросла внучка. Вначале Дебора хотела предупредить Ламберта о своем приезде, но все попытки довериться бумаге заканчивались ничем. Очередной скомканный лист летел в мусорную корзину, и на этом все заканчивалось. Она поняла, что, только встретившись с этим человеком лицом к лицу, она сможет найти нужные слова.
Вот почему, собравшись в течение суток, Дебора вылетела в Исландию. Предварительно она удостоверилась в том, что Ламберт Норман жив и по-прежнему проживает в своем доме в Будардалуре. Больше она ничего о нем не знала, и предстоящая встреча пугала ее.
— У вас такой озабоченный вид, будто решаете мировые проблемы, — услышала она голос Мартина.
