— Нет, не знаю и знать не хочу.
Тем более, что денег нет вообще, а мне нужно думать, как улизнуть из лап бездушного наёмника.
— Хорошо.
Бекетов ослабляет хватку, но вставать не спешит. Пряная, жгучая близость мужчины запускает искру в мой кровоток.
Волнует.
Внезапно Бекетов начинает казаться мне даже красивым.
Ему, конечно, далеко до эталонных красавцев, но…
Ох, ё моё… Никаких «но»!
Нет, не может мне нравиться этот мужчина, годящийся мне в отцы.
Да и вообще, он блондин!
Пепельный.
Пепельный или просто седой…
Мне же нравятся брюнеты. Как Леонид, мой старший сводный брат!
— У меня есть важные дела. Заказ. Оставлять тебя одну небезопасно. Поедешь со мной. Но если будешь путаться под ногами, пристрелю.
— Из т-т-т-той самой пушки?!
Бекетов ухмыляется.
— Станешь моей проблемой, я на тебе весь арсенал испробую.
Икаю от страха.
— Я буду тихой, как мышка, и послушной, как ангел. И если потребуется, я смогу помочь!
— Как это?! — присвистывает.
Ох, мне удалось его поразить.
Медленно поднимаю руку к его голове. Бекетов настораживается.
Мама мия, хоть бы сейчас сработало…
В горле пересыхает. Пальцы скользят от внезапно появившейся влаги.
Наверное, всё сорвётся.
Но… через секунду я демонстрирую Бекетову монетку.
— Вот так. Я могу достать монеты из твоего уха.
— Дешёвый трюк!
Бекетов отталкивает меня и отбирает монетку, пряча между ладоней, трёт ими между собой.
Мужчина театральным жестом разводит руки в стороны, а там… пустота!
— Эй. Куда ты дел мою монетку?
— А ты догадайся, фокусница.
Глава 13
Бекетов
Поцелуй с Марианной был спонтанным и смачным, как будто я год не ел и потом набросился на вредную еду с удовольствием, поглощая, желая сожрать.
До последней крошки.
Потом ещё пальцы облизать. Чтобы наверняка ничего не осталось.
Что за хрень творится?!
Не иначе у меня подтекает крыша.
Девчонка смотрела на меня, как будто пьяная. Предложи я ей что-нибудь из разряда восемнадцать плюс, сделала бы, не раздумывая.
Но я слишком хорошо знаю это состояние.
Лишь всплеск адреналина и шок. Плюс истерика.
Результат ожидаем.
Кто-то впадает в ступор. Кто-то истерит.
Марианну адреналин пьянит дико…
И поневоле мысли раскручиваются в направлении, где на девчонке нет ни клочка одежды.
С такой штучкой, накачанной адреналином, было бы неплохо развлечься и провести горяченькую ночку.
Так, стоп!
Она совсем кроха. Только со школьной скамьи. И хоть ей уже исполнилось восемнадцать, всё равно, она слишком мелкая для меня.
— А где мы находимся?
Оборачиваюсь на голос Марианны, она выглядывает из окна дешёвого мотеля и пытается понять.
— В дыре мы находимся и будем находиться здесь до самого вечера, потом уедем из города, если всё будет нормально.
— А документы ты мне когда сделаешь? — интересуется Марианна, сверля голубыми глазищами.
— Когда будет нужно.
— То есть сейчас не нужно, что ли? Но как же… — хмурится.
— Документы ты получишь после того, как я получу свои деньги.
В ответ на мою реплику лицо Марианны приобретает растерянное выражение, по-настоящему расстроенное.
Но потом за миг она возвращает себе на лицо улыбку.
Ну, точно актриса! Неужели не врала о театральном кружке?
Или это сказываются гены её папаши-мошенника?
В любом случае, нужно быть настороже.
В момент, когда девчонка предложила сделку, в глубине души зашевелился червячок здравого сомнения. Он шепнул, что сделки с женщинами всегда оканчиваются плохо, тем более, с молодыми и глупыми.
Однако я уже залез в это дело и даже успел натравить на себя людей Кулагин.
Теперь выйти из этой схватки победителем — дело чести.
Тщеславие — мой самый любимый из семи смертных грехов.
— За что тебе мой отец был денег должен? — вырывает из собственных мыслей.
— За дело, разумеется.
— Поподробнее, расскажешь? — просит Марианна.
Реально просит. Без выкрутасов.
— Клиентская тайна. Слышала о таком?
— Слышала, конечно. Только папа на тот свет отправился и бросил меня на попечение злобной стервы-мачехи, которая захотела меня продать старику. Думаю, я заслужила немного откровений, — заглядывает в глаза.
Сев на стул, разминаю затёкшую шею.
В последний раз, когда три часа ждал цель, высиживая в засаде, застудил себе шею. Теперь она затекает чаще, чем раньше, а иногда и простреливает.
Неужели я старею?
— Хочешь, я массаж тебе сделаю? — горячий шепоток прямиком на ухо. — Я умею.
— На все руки от скуки? — усмехаюсь.
Пронырливая и настырная девчонка тем временем опускает ладонь на мою шею и надавливает вынуждая наклониться.
— Немного умею…
Тонкие пальчики ловко разминают затёкшие мышцы. Попутно отмечаю, что пальцы у Марианны хоть тонкие, но сильные.
— Спортом занимаешься? — интересуюсь.
— Бегом.
— Хм… И кружок театральный, и массаж, и бегом занимаешься.
— Я вообще такая, со всех сторон замечательная.
Перехватываю её кисть.
— Что ещё ты умеешь?
Замирает. Начинает дышать чаще.
Реагирует на близость или скрывает что-то?!
— Дай массаж закончить, а то так и будешь ходить, не поворачивая голову в одну сторону до конца, — выдаёт с улыбкой. — Смотри, врага пропустишь!
— Продолжай, — отпускаю руку.
Хорошенько размяв шею, Марианна прокрадывается выше и зарывается пальцами в волосы, слегка царапая кожу головы.
Так приятно, чёр-р-р-р-рт… Я бы замурчал, если бы был котом.
— Так за что тебе папа был денег должен? — снова спрашивает и перебирается к особо опасной зоне чувствительности — к мочкам.
Так, стоп. Это уже красная линия! Не хватало, чтобы это малолетняя прохиндейка сразу всё просекла.
Я встаю и прохожусь по комнате.
— Отлично всё. Умелые ручки…
— И? — спрашивает Марианна. — Я должна знать, за что страдаю!
— Так уж и страдаешь?
— Страдаю. Мы ведь ещё не покинули черту города. Значит, я в опасности.
— Со мной ты словно у Христа за пазухой.
Но лицо Марианны ничего не выражает.
— Это значит, что тебе ничего не грозит.
— А-а-а-а… Выражайся проще, и люди к тебе потянутся.
— Тянуться ко мне может быть опасно для жизни, Анна-Мария.
Глава 14
Бекетов
— Тянуться ко мне может быть опасно для жизни, Анна-Мария.
— Марианна, — снова поправляет. — Не надоело ошибаться?
— Я называю тебя так, как хочу.
— И за что мне это наказание? То есть за что папа тебе задолжал?
Смотрю на неё, ну, точно щеночек в ожидании сахарной косточки. Не отстанет же.
— Твой папа был мошенником.
Не удивлена. Значит, в курсе. К тому же упрямо поправляет:
— Мой папа был очень удачливым и проворным бизнесменом. Не его вина, что наше законодательство — как тот кусок сыра с дырками, оставляет множество прорех!
— Плевать. Говорю, как есть. Он создавал фирмы из воздуха и зарабатывал на том, что отмывал чужие денежки или морочил людям головы. Однажды он имел неосторожность напороться на тех людей, которых дурить никак нельзя.
— Странно… Папа обычно всё досконально проверял.
— То есть ты в курсе, чем занимался твой отец.
— Лишь в общих чертах. Возможно, он и обманул кого-то. Папа часто говорил, что без лоха жизнь плоха!
— Прекрасное у тебя образование! — фыркаю.
— Лицейское! — отвечает серьёзным тоном. — Кроме русского, я в совершенстве владею тремя европейскими языками и бегло говорю на турецком.
— Я не интересовался подробностями. Хоть на китайском болтай!
— Но ты же сказал…
— Это был сарказм, малявка. Знаешь такое?
— Токсичный юмор людей, разочарованных в жизни? — мгновенно парирует колючка.
