Оставалось молиться, чтобы дурацкие дрова прогорели быстрее, чем вернется хозяин дома. Света уселась на завалинку и принялась ждать.
— Ты там горишь, что ли? — лениво поинтересовались у Гаранина, как только он ответил на звонок.
— Я вообще не дома, — рыкнул он и тут же спохватился, — твою мать!
Арсений взлетел на пригорок, еще не занятый лесом, и в немом изумлении уставился на свою избу, видневшуюся на той стороне озера.
— Твою мать! — взревел он и бросился к Ямахе, по пути отмахиваясь от Бабая и участкового.
Света заметила как в один миг белая пустыня, местами расчерченная темными стволами деревьев и ветками кустарников, огласилась ревом мотора, а маленькая почти незаметная точка, еще минуту назад видневшаяся на горизонте, приняла очертания самого Гаранина и его супер-трактора.
— Ты что творишь, чертова кукла! — заорал он, забегая в дом мимо гостьи.
— Я все сделала, как ты, — развела руками Света. — Почему так получилось?
— Заслонка закрыта, — рявкнул он, врываясь на кухню, сплошь застеленную белым дымом, потянулся к боку печки и двинул на себя какую-то плоскую металлическую штуковину.
И как по волшебству дым растворился в воздухе. По всей видимости, его затянуло обратно в русскую печь.
Гаранин метнулся в сени и захлопнул дверь. А потом поманил к себе обалдевшую гостью.
— Ты все сделала правильно, — медленно и слишком спокойно начал он. — Только на будущее запомни, пожалуйста, открыть заслонку. Она создает в печи тягу, поняла?
— Да, — кивнула Света, готовая провалиться под пол, лишь бы не слышать нравоучительные нотки в голосе Джина, не видеть его взгляд, каким обычно смотрят на умственно отсталых.
— Хорошо, — согласился Гаранин, снимая толстые, словно унты, высокие ботинки. — А то весь дом выхолодила и меня напугала.
— Сам виноват, — отмахнулась она, — объяснил бы заранее.
— Когда это заранее? — рыкнул он. — Я никуда не думал уезжать. Меня вызвали!
— Чип и Дейл спешат на помощь, — хмыкнула Света и поинтересовалась: — А ты дым увидел, что ли?
— Да, — кивнул Арсений, деловито ставя на печку чайник. — Я на острове был. — Он махнул в сторону озера. — Там в лесу церковь. Около нее турист замерз. Бабай — дед, живущий на другом берегу, — его обнаружил и позвонил мне.
— Живой? — с ужасом в глазах воззрилась на Гаранина Света.
— Не-а, — мотнул головой Арсений. — Я же тебе говорю, тут край суровый, легкомыслия не терпит.
— А как он там один оказался? — пробормотала она. — Один. На острове. В метель.
— Прибавь к этому модную, но абсолютно непрактичную экипировку и легкую палатку.
— Странно, — передернула плечами Света. — А как же ты увидел, что из дома дым валит, если находился в лесу?
— Тут на горе два придурка живут. — Гаранин махнул в сторону печки. — Геи. Они в окно увидели, подумали, что пожар. Мне позвонили. А я на пригорок поднялся и сразу все понял. Ну и рванул сюда.
— Геи? — удивилась Света. — Здесь на Севере?
— А чего, — хмыкнул Гаранин. — Люди здесь толерантные. Их чужая личная жизнь не беспокоит. -
Он, конечно, покривил душой, прекрасно зная, что местных медом не корми, дай возможность сунуть нос в личную жизнь другого. Все на виду.
Арсений глянул в окно, услышав шум мотора.
Бабай, чтоб ему!
— Оденься, гости у нас, — велел он Свете. И тяжело поднявшись, прошел к шкафу за чашкой для гостя.
Чай на деревне — первое дело.
Бабай долго отряхивался на крыльце, а потом зашел сам, пропуская вперед черного и умного пса.
— Потушил пожар, — хмыкнул он и уставился на девчонку, явно не ожидая увидеть в хате Гаранина еще кого-нибудь.
— Дмитрий Федорович, — протянул руку Свете, успевшей надеть фланелевую рубашку Гаранина и плотные лосины, слишком эротично обтягивающие стройные ноги.
— Светлана, — улыбнулась девчонка.
— Моя жена, — рыкнул Гаранин. — Из города приехала. Никогда печку не топила, — добавил он смеясь.
Следом заулыбался Бабай. А Света, отвернувшись к стене, завозилась с заваркой, наливая в каждую чашку щедрую порцию.
«Придурок, — мысленно ругнулась она на Арсения. — Какая я тебе жена?»
Но спорить не стала, еще не хватало, чтобы он ее отвез в Зарецк и посадил на поезд. Внезапно вспомнилась давняя история, когда био-папа Иван Бессараб представил маму как свою жену. В результате того вранья к нему в дом нагрянула мамаша, отвратительная особа, ненавидевшая как несостоявшуюся невестку, так и родную внучку. Она очень пренебрежительно разговаривала с мамой, а та, ничего не ответив, вызвала Витю Пахомова и уехала, не сказав Ивану ни слова. Света мысленно зажмурилась, представляя, как сложилась бы ее жизнь, если бы лукавый не дернул за язык Ивана Григорьевича. Поженились бы они с мамой? Навряд ли…Слишком велика мамина обида на этого человека, и сколько бы он потом ни совершил подвигов, тот первый проступок — помесь слабости и предательства — до сих пор перечеркивает любые добрые дела этого человека.
Светка присела на край дивана и тут же получила от Гаранина бутерброд с маслом и сыром, а затем его крепкие руки притянули ее к себе поближе, создавая впечатление настоящей ячейки общества. Бабай глянул на них, пряча улыбку, и снова принялся за свое.
— Не пойму я никак, Сеня, что этот жмурик на острове делал? Если в церковь хотел пробраться, так замок не сломан…Палатку он зачем-то на пригорке разбил, — потягивая чай из блюдца, заметил Бабай.
— Вот чудак человек! На всех ветрах устроился!
— Без нас разберутся, Бабай, — неохотно пробурчал Гаранин. — Даже никаких версий нет, — заверил он и почувствовал, как прошибает пот. Захотелось подскочить и снова вернуться на Кобылий остров, пройтись внимательно по окрестностям. Бабай прав, к церкви турист прибежал в поисках укрытия, надеясь схорониться на крыльце от снега. А вот палатка на пригорке…
«Неужели за моим домом следил? Но зачем? — мысленно изумился Арсений. — И почему его не заметили пидарасы — люди другой расы?»
— Странная история, — расстроилась Света и, высвободившись из его рук, ушла в зимовку. Проводив гостя, Гаранин вернулся на кухню и принялся мыть чашки, про себя отметив, что все полотенца аккуратно подшиты тонким убористым швом.
«Марья-искусница», — хмыкнул он и тут же замер от догадки. Человек пришел пешком на Кобылий остров или кто-то его привез в аккурат в то же самое время, когда группа Пряшникова притащилась в Гречишкино на ночлег.
«Может, все дело в Свете?» — сам у себя осведомился Гаранин и понесся в зимовку, на ходу доставая сотовый.
— Ты знаешь его? — ткнул ей в лицо старый смартфон.
— Понятия не имею, — отмахнулась она, а потом всмотрелась внимательно в фотографию человека, прислонившегося к деревянной стене старинной церкви. — Мне кажется, Джин, я его в поезде видела.
Ну или точно так же одетого человека. Серая куртка «Соломон» и ботинки такие же. Мы с Ленкой его так и прозвали. Только он ночью вышел. To есть с вечера еще ехал в соседнем купе, а утром его уже не наблюдалось. Позвони Вадиму, может, он что знает.
Гаранин кивнул и хмуро уставился на гостью.
— To есть это не твой ревнивый ухажер или муж?
— Нет, — отрезала она и отвернулась к окну. Любое упоминание о Люсьене бритвой вспарывало душу. А из наскоро закрытых щелей снова полез страх.
«А если этот урод следил за мной? Кому и что он успел передать до начала метели?» — мысленно ужаснулась Света, а вслух бросила надменно:
— При нем телефон или планшет нашли? Может, звонил кому с острова или писал?
— Менты разберутся, — скривился Гаранин. — Мне важно, чтобы тебя не привлекли, куколка!
— А зачем меня своей женой назвал? — невинно поинтересовалась она. — Теперь вопросы начнутся.
— Ничего подобного, — буркнул он. — Все и так знают, что я женат.
«Врешь, как дышишь, — хотелось вставить Свете, но она сдержалась. — Пой, ласточка, пой!»
— Так вопросов меньше, — принялся оправдываться Гаранин, злясь на самого себя.
