В его груди кольнуло от жалости.
— Как поживаешь, Стесняшка? Я — Роум. — И он протянул ей руку для рукопожатия.
Конечно, это был глупый жест. Они уже встречались несколько раз. Но было приятно начать все заново.
Элиза удивленно посмотрела на него, а затем перевела взгляд на его руку. Ее губы изогнулись в легкой улыбке, и она осторожно вложила свою руку в его. Через мгновение снова отстранилась, но связь была установлена.
— Во всяком случае, я обещаю не кусаться, — поддразнил ее Роум.
Мужчина так обрадовался, узнав, что Элиза просто застенчива, что ему показалось, будто гора свалилась с его плеч. Гнев Гранта не обрушится на него сегодня вечером. Слава гребаному Богу.
Элиза тихонько хихикнула, и Роум был очарован. Свет свечи отбрасывал на ее лицо тени, ее улыбка была приятной и милой. Она была великолепной девушкой, правда. Почему, черт возьми, кто-то вроде нее такая застенчивая?
— Так что же нам нужно сделать, чтобы ты преодолела эту застенчивость и действительно поговорила со мной? — Роум снял куртку, так как в доме было тепло.
Она несколько раз моргнула и снова взъерошила волосы. Элиза шевелила губами, как будто пыталась выплюнуть слова, но долгое время у нее ничего не получалось.
— Я… просто нужно устроиться поудобнее. Вот и все, — наконец призналась она.
— Тебе неудобно рядом со мной, потому что ты меня не знаешь?
Она помолчала немного, потом кивнула.
— Ну, Элиза, мне больно это слышать. Ты видела меня без рубашки, — его тон был дразнящим, почти кокетливым. — Я бы попросил посмотреть фотографии съемок, но у нас, похоже, нет сейчас такой возможности.
На ее лице промелькнуло волнение и Элиза, казалось, еще крепче обняла себя.
— Фотографии никуда не годятся, — ее голос казался немного смелее, сильнее.
— О. Ха. — Роум удивился, но она, похоже, не собиралась добровольно делиться информацией. — Какая жалость. Если тебе когда-нибудь понадобится, чтобы я снова остался без рубашки, просто дай мне знать.
Ее глаза расширились, и она замерла. Пока он смотрел на ее лицо, Элиза сглотнула, и в голове Роума промелькнула мысль, не покраснела ли она.
По какой-то причине он находил это очаровательным. Черт, он был очарован ее застенчивостью. Это не было похоже на игру, и она была слишком красива, чтобы кем-то притворятся. Элиза все время ходила с опущенными глазами? Как она вообще ходила на свидания?
Она ходила на свидания? Ему вдруг стало любопытно. У нее было сладкое тело с плавными изгибами, а эти длинные волосы сводили его с ума. Ее лицо тоже было красивым, но, если она прятала его постоянно смотря вниз, никто никогда не увидит его.
Роум задумался, сможет ли Элиза выжить, слившись с обоями.
Она вскочила на ноги, удивив его.
— Эм, — она заколебалась, сжала руки, потом разжала их в нервном движении, — Хочешь пива?
— Было бы здорово.
Элиза кивнула и исчезла в темноте. На мгновение ему показалось, что она передумала уходить, но через минуту она вернулась с двумя бутылками пива и предложила одну ему, затем повернулась и снова села напротив него. Девушка пила пиво. Ему это нравилось. Роум откинул крышку и смотрел, как Элиза сделала то же самое, затем сделала глоток. Роум заметил, что у нее длинная изящная шея.
Он также заметил, что она снова замолчала. Ее взгляд переместился на пиво в ее руках, и она уставилась на него. Это было нехорошо.
Роум попробовал другую тактику.
— Я не очень хорошо разбираюсь в светских беседах, — признался он. — Я никогда не знаю, что сказать.
Элиза одарила его благодарной улыбкой. Она встретилась с ним взглядом, и он почувствовал, что был вознагражден.
— Я тоже.
— Думаю, мы могли бы поговорить о погоде, но довольно очевидно, что это дерьмово. — Роум сделал еще один глоток пива.
Элиза прикусила губу и кивнула, снова опустив взгляд.
Черт возьми, он хотел, чтобы она смотрела на него. Видела его. Не пялиться же на бутылку пиво всю ночь.
— Хочешь поиграть в игру? Я могу задать вопрос, а затем ты можешь задать вопрос. Это поможет сломать лед пока не включится электричество или не прекратится шторм, и я не уеду.
— Это не совсем игра. — Она одарила его еще одной из тех маленьких улыбок.
Она была права.
— Ну ладно, дерзкие штанишки, если ты не ответишь на вопрос другого человека, тебе придется пить свое пиво. Звучит справедливо?
— Ты за рулем. — Элиза наклонила голову и длинные блестящие волосы водопадом упали ей на заколку.
— Я отвечу на все твои вопросы, — подмигнул Роум.
Она снова опустила голову. О, черт возьми. Он заставил ее смутиться. Но через мгновение она расправила плечи.
— Вполне справедливо, — кивнула девушка.
— Тогда ладно. — Роум поджал губы, затем сделал глоток пива, размышляя. Никаких вопросов с ответом «да» или «нет», поскольку это позволит ей вести себя тихо, а ему хотелось, чтобы она действительно поговорила с ним. — Как долго ты пробудешь в Блубоннете?
Элиза пожала плечами.
— Да ладно тебе. Это не настоящий ответ. — Он указал на нее пивом. — Если ты не хочешь все выпить, жесты тела не считаются ответом. Это жульничество.
— Это не жульничество, — запротестовала она.
— Это оно и есть. Я не могу поверить, что мы на первом вопросе, а ты уже жульничаешь.
— Тогда ладно. Вот еще жест тела, — возразила она и показа ему средний палец.
Роум откинул голову и рассмеялся, совершенно удивленный и восхищенный этой искрой в ней. Элиза наблюдала за ним, ее глаза блестели от веселья, когда она опустила палец.
— А теперь дальше, — уговаривал Роум. — Дай мне настоящий ответ.
— Я не знаю, как надолго в Блубоннете, — пробормотала она. — Пока не устану быть здесь, полагаю. У меня нет сжатых сроков или работы, чтобы вернуться.
Интересно. Роум думал, что быть фотографом — это ее работа. Разве не так? Но он не мог больше задавать вопросов. Не сейчас.
— Подойдет. Твой ход.
Элиза удивленно посмотрела на него, потом на мгновение задумалась.
— Сколько у тебя татуировок? — спросила она.
Он был удивлен и этим вопросом, и тем, как она наклонила голову, почти прижав плечо к щеке, как будто могла это скрыть. Странная.
— Шестнадцать, если оба рукава считать единым целым. У меня три на животе, два рукава, четыре на спине, одна на шее, по одной на каждой руке и по две на каждой ноге.
Элиза кивнула.
Интересно то, что она спросила о его татуировках, а не о нем или о том, почему он в городе.
— Тебе нравятся мои татуировки? — Роум хотел продолжить это еще немного.
Ее глаза расширились, и Элиза снова уставилась на него, беззвучно шевеля губами. Она долго молчала и ему стало интересно ответит ли она. Затем она опустила взгляд и начала пить пиво, ее горло работало.
— Ты чудо, Элиза. Ты не обидишь меня, если скажешь «нет». — Роум не смог удержаться и снова рассмеялся.
Элиза не ответила, просто допила пиво и чопорно вытерла рот длинными пальцами. Он был очарован этим изящным движением и грацией в ее походке, когда она внезапно встала.
— Я принесу еще пива.
Роум с удивлением наблюдал за ней. Он уже давно не интересовался девушками, но Элиза Маркхэм была очаровательна. Она казалась застенчивой и милой, но пила пиво как профессионал и знала, когда укусить. И ее интересовали его татуировки. В результате получилась довольно интересная головоломка, а Роум любил головоломки.
Элиза вернулась через несколько минут и снова принесла два пива.
— На всякий случай. — Она протянула ему одну бутылку.
— Почему, Элиза? — поддразнил он. — Ты хочешь попытаться найти что-то, на что я не отвечу?
Девушка просто вызывающе улыбнулась ему и снова села напротив. На мгновение Роум пожалел, что она не села рядом с ним. Может, было слишком самонадеянно надеяться на это так скоро. По крайней мере, она разговаривала.
— Моя очередь, — сказала Элиза и откупорила бутылку. — Откуда ты родом?
— Это легкий вопрос, — поддразнил он. — Я родом из Хьюстона.
