А вот спать я стала плохо. Возможно, из-за жары, совершенно несвойственной нашему климату, а возможно, из-за своих снов, в которых постоянно появлялся тот, кого я не видела даже во сне. Только теперь эти сны нагоняли ужас.
Глава 8
Как ни возмущалась бабуля, как ни пыталась разубедить мама, я подала заявление на развод. Но чтобы обойтись без суда, нужно было согласие Вадима. Я сама позвонила ему.
– Ира? – услышала почти забытый голос.
Всё, что я помнила, – это обидное слово, которым он меня назвал.
– Здравствуй, Вадим. Мне нужно твоё согласие на развод.
В трубке повисла небольшая пауза.
– Ира, нас не могут развести, пока ребёнку не исполнится один год.
– Я не беременна.
В заявлении я не указала этот факт, впрочем, как и не вставала пока на учёт.
Вечером от Вадима пришло согласие, поэтому проблем с разводом у меня не возникло.
– Ой, дурная! – ругала меня бабушка. – Вот ты мне скажи, каким местом ты думала? Ты понимаешь, что будешь работать как проклятая, чтобы поднять ребёнка?
– Нет.
– Что нет?
– Я не буду работать как проклятая, а буду заниматься любимым делом.
– А ребёнка ты чем кормить будешь? – не унималась бабуля.
– Прокормлю, ба.
– Конечно, прокормишь! Пока я жива, с голоду никто не помрёт!
Не стала разочаровывать бабушку. До тех пор, пока она не увидит результат, ей ничего не докажешь. Слова для неё мало что значили.
Я смогла восстановиться в университете, подала несколько заявок в разные фотостудии, но не получила ни одного положительного ответа, поэтому мне ничего не оставалось, как разместить объявление о проведении индивидуальных фотосессий. Сейчас это стало модно. Я бы сказала, был самый пик. А поскольку своей фотостудии у меня не было, то съёмку приходилось проводить на улице. Стрит-фотографии пользовались даже большей популярностью.
Моей первой клиенткой стала Малевская.
Мало того, что Олеська была очень фотогеничной, так ещё и любила позировать. Она разместила свои фото где только можно, с указанием ссылки на фотографа. При разводе я вернула свою девичью фамилию.
– Лесь, я могу ещё кое о чём тебя попросить?
– Проси, – разрешила Малевская, сделав широкий жест рукой, – я сегодня добрая!
– Попроси Рому, чтобы он ничего не говорил обо мне Вадиму. – Насколько я знала, Рома и Вадим не так часто общались, но всё же.
Леся вздохнула.
– Это сложно, – честно ответила подруга.
– Почему?
– Но! – Леська подняла указательный палец вверх. – Рома ничего не скажет, если не будет знать сам.
– Тогда ты ему про меня ничего не рассказывай, – попросила подругу.
Я знала, что Аронов никогда не задаёт ненужных вопросов, и для себя решила: не появляться у них в гостях, чтобы избежать лишних разговоров и… ненужных встреч.
– Ты представь, как это будет сложно мне? – переполошилась Олеся, у которой никогда не было секретов от Ромки.
– Ну, Лесь. Пожалуйста!
– Ладно. Я постараюсь, но обещать ничего не буду. Я бы всё-таки подала на алименты.
– Я сказала Вадиму, что не беременна.
– В смысле, не беременна? – Олеся закашлялась, а потом демонстративно наклонилась под столик, чтобы убедиться, что мой животик никуда не исчез, пока мы с ней сидели в кафе. Здесь мне разрешали проводить фотосессии бесплатно, точнее, с указанием самого кафе. И им реклама, и мне очень удобно.
– Зачем? – протянула Леся.
– Он сказал, что это я хотела ребёнка. Так что ему малыш, по сути, не нужен.
– Ир, ты меня извини, но ты иногда такая дура бываешь! Ты видела хоть одного мужика, которому был нужен ребёнок? Я – нет! Им процесс нужен, а дети – это так, побочный эффект.
– Вот и пусть у него не будет этого побочного эффекта.
Я ярко себе представила, как бы Вадим относился ко мне, если у него перед глазами бегало живое напоминание, что его жена – «шлюха». Нет. Я всё сделала правильно. В этом я абсолютно уверена.
– Ладно. Всё равно спорить с тобой бесполезно. Но имей в виду, что я с этим не согласна! – тут же добавила Леся. – Кстати, тебе уже сказали пол ребёнка?
– Да. Девочка. – Я вздохнула.
– Оу! Круто! А что так тяжко? Не рада?
– Очень рада, – заверила подругу. – Ты просто не слышала, что сказала по этому поводу ба.
– О! И что же она сказала? – Леся изобразила неподдельный интерес.
– Ну и кто там у нас? – Бабуля приложила ухо к моему животику, словно ответ должен был прозвучать оттуда.
– Девочка, – отвечаю.
– Да что же такое?! Ещё одна мокрощелка на мою седую голову! – Бабуля выпрямилась и посмотрела мне в глаза, будто в этом была моя вина. Потом снова наклонилась к моему животу и прошептала:
– Давай ты будешь мальчиком! Ну что тебе стоит? Ведь одно бабье царство! Сколько же можно? Вот что за мужики пошли, одних девок только и умеют делать!
– Боже! – Леся наконец просмеялась. – Я обожаю твою бабулю.
– Да, я тоже её люблю, – пришлось признаться.
– Да не переживай ты так! Роза Андреевна будет любить свою правнучку больше всех! – пыталась успокоить меня Леся. – Это она специально так говорит.
Не знаю, специально или нет, но когда бабуля первый раз увидела Вадима, то просто махнула рукой. Почему она его забраковала, я не знаю, но настоящего мужчину бабуля в нём не нашла. Да и Вадим не особо старался ей понравиться, хотя моя мама его боготворила. И мне иногда казалось, что в мире нет мужчины, который соответствовал бы бабулиным нормам. По крайней мере, в нашей галактике.
Глава 9
– Ты долго ещё будешь глаза мозолить? – ворчала ба. – Уже давно уйти можно! Так нет же, ходит туда-сюда!
– Бабуль, ну не ругайся! Я же переживаю! – Я чмокнула бабушку в сухую щёку.
– Переживать надо было, когда ребёнка в такой мороз в сад повела! Тоже мне, мамаша года!
– Не ругайся. Я уже ушла.
Женя заболела.
Вопреки всем бабулиным молитвам, родилась девочка. Евгения. Так я назвала свою дочь.
– Хоть имя будет мужское! – не удержалась от комментария бабуля.
Я же не считала имя мужским. Мне оно нравилось. Очень. Только вот прав был капитан Врунгель по поводу того, что от имени многое зависит. Моя Женька была хуже любого мальчика, а если быть совсем точной, то как десять мальчишек, вместе взятых. Она никак не могла усидеть на одном месте, и её ни на секунду нельзя было оставить без присмотра.
Жене было меньше года, когда я снова начала принимать заявки на фотосессии. Ничего не поделаешь, на одно детское пособие ребёнка не прокормишь. Оставляла свою крошку в надёжных бабушкиных руках.
Как матери-одиночке, место в детском саду мне дали почти сразу. К моему огромному счастью, Женя росла крепкой и здоровой, вместо простудных заболеваний у неё были синяки и шишки.
– Вот точно шило в одном месте! – ворчала ба, залезая под стол за нашкодившей правнучкой.
Стоило Жене поползти, поймать её было очень сложно, а как она встала на ножки, бабуля схватилась за голову:
– Ира, нужно купить скотч. Упаковок двадцать, а лучше тридцать!
– Зачем, ба?
– Как зачем?! Скоро придётся к потолку всё подвешивать, потому что за ней всё равно не углядишь! Стоит отвернуться, как эта егоза уже что-нибудь да натворит!
В садике была та же беда: Женя никак не хотела сидеть, как все нормальные дети. И мне постоянно приходилось выслушивать жалобы от воспитателей, но тут, как ни странно, на защиту Жени встала бабуля:
– Нашла кого слушать! Этим курицам только в телефонах своих тыкаться, а за детьми смотреть им некогда! Пусть бы ребёнок дома сидел!
– Бабуль, но тебе же тяжело.
– И что? Зато синяков на лбу у ребёнка меньше будет. А то один не успеет сойти, так уже второй красуется! Не личико, а целая палитра. Все оттенки!
Я была в чём-то согласна с бабулей. Но ребёнок должен быть не только под присмотром, его нужно научить общаться. Ни одна самая любящая бабушка не сможет заменить игры со сверстниками, поэтому я старалась водить дочку в садик. Тем более Жене там очень нравилось.
