Я вздохнула.
— Вероятно, что так.
Мэгги подсунула список моих дел на сегодня. У Мэгги были списки абсолютно для всего. Списки того, что необходимо сделать. Список того, что необходимо купить. Список того, что необходимо увидеть. Если что-либо сосуществовало с ней в одном физическом измерении, у Мэгги был для этого список.
Когда я только начинала здесь работать, я была мастером на все руки. В основном занималась хозяйством. После того, как я исправила джакузи в одном из гостевых коттеджей, она прибавила к моим обязанностям сервисное обслуживание. Когда я решила поступать в колледж в Брекенридже и получить диплом менеджера гостиничного бизнеса, она перевела меня в офис. Теперь я была её заместителем, что позволяло мне проводить вечера и выходные с Джульеттой.
— Джиллеты решили остаться ещё на неделю? Я думала они ненавидят это место.
Мэгги сделала большой глоток кофе.
— Похоже, что у них произошёл прорыв. Их терапевт рекомендовал проводить больше времени вдали от города для лучшего изучения процесса восстановления.
Я закатила глаза.
— Кто берет с собой в романтические поездки своего психотерапевта?
Мэгги фыркнула.
— Кто-то, кого только что застукали с его секретаршей. Но если хочешь знать моё мнение, то единственный, кто получил выгоду от этой поездки, — это психотерапевт.
— Ну ему-то хорошо, что они решили остаться ещё на неделю. Он, вероятно, воспользуется всеми привилегиями.
Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом.
— Не думаешь, что он мошенник? Пользуется бедной несчастной миссис Джиллетт и её муженьком-подонком?
— Думаю, что он согласится с нами в том, что муженёк-то и впрямь подонок. — Я ещё раз обдумала вопрос Мэгги. — Но не думаю, что он мошенник. Он просто… пользуется случаем.
— Пожалуй, можно сказать и так, — пробормотала Мэгги, явно со мной не соглашаясь.
Я до того сильно сжала в руках бумагу, что список моих дел на сегодня сморщился по краям. Хотелось отступить. Хотелось поменять мнение. Конечно же терапевт их грабил. Конечно же все было не в порядке.
Но я не могла сделать это. Я уже произнесла те слова. И я была слишком насторожена по поводу подозрительного поведения, чтобы объяснять почему мой моральный компас периодически шалит.
Вместо этого я уставилась на список, пытаясь восстановить расплывшиеся буквы. К счастью, Мэгги сменила тему.
— Оу, ты ведь получила в субботу посылку, — заявила она. — Она в кабинете.
— Странно. Не знаешь от кого?
Она покачала головой.
— Не обратила внимания. Паренёк из FedEx закинул её вместе с другими. Просто случайно заметила твоё имя на ярлыке, прежде чем открыть.
— Ладно, я посмотрю. Это, наверное, адресные этикетки или носки, или ещё что-то в этом роде, — она с любопытством заломила бровь. — Наверное, заказала что-то и забыла об этом.
— Может ты ничего и не заказывала. Может это от кого-то другого.
Я фыркнула, отмахнувшись от неё.
— Вряд ли.
— От родителей? — настаивала она. — Давно утерянный дядюшка? Бывший бойфренд?
Я склонилась над столом, подперев подбородок руками, и улыбнулась:
— Я что, на крючке?
На Мэгги было непохоже, чтобы она совала нос в мою личную жизнь. У нас было строгое соглашение: ты не лезешь в мою жизнь, я не лезу в твою. Я была дилетантом по части скелетов в шкафу в сравнении с этой женщиной.
Ну ладно, её, быть может, и не разыскивал самый страшный из синдикатов русской мафии на всём Восточном побережье, но свои секреты у неё тоже имелись.
Она махнула рукой в воздухе.
— Просто любопытно. Ты никогда не брала отпуск. Я видела тебя только с твоей соседкой. Я знаю тебя, и ты мне нравишься. Но я уверена, что есть ещё кто-то, кто знает и любит тебя.
Я глотнула правду, пока она не осела в моей желудочной кислоте и не сгорела в моих нервах.
— Есть много людей, которые знают меня и любят, но, если по правде, я всегда была одинокой. Дома у меня не так уж много друзей.
— А семья?
Я закатила глаза, но поделилась с ней толикой правды:
— Только отец. Но он не стал бы присылать посылку.
— Что случилось с твоей мамой?
— Мне известно о ней не больше чем тебе, — заявила я, желая быть абсолютно правдивой. — Она слиняла, как только я появилась на свет. Отец встретил её в стрип-клубе. Она была его любимой танцовщицей. Отец говорил, что ей нравилась идея о том, чтобы обзавестись семьёй, остепениться. Но она быстренько осознала, что материнская жизнь её не устраивает, стоило мне только родиться.
Челюсть Мэгги превратилась в сталь.
— Никогда не понимала подобных женщин. Материнство — это не выбор. У тебя есть ребёнок, следовательно, ты мать. Конец истории.
Я улыбнулась, улыбка моя была полна искренностью, грустью и воспоминаниями о моём собственном выборе.
— Я тоже так думаю. Стоило мне только узнать, что я беременна Джульеттой, моя жизнь изменилась. С тех пор каждое принимаемое мною решение зависело от неё. Я больше не могла думать лишь о себе.
— Это потому что ты из хороших матерей, — подмигнула мне Мэгги. — А вот твоя мать была куском дерьма.
Мои руки взлетели к сердцу в фальшивом негодовании.
— Пресвятая Мария Магдалена! Как ты смеешь говорить такое о моей матери?
— Ой, да как будто ты думаешь иначе, — улыбнулась она.
Рано или поздно, но я должна была перестать поощрять плохое поведение Мэгги.
— Ладно, грубиянка, а теперь проваливай, мне нужно хоть немного поработать.
Она встала и направилась в офис, одной рукой захватив газету, а второй принесённый мною кофе.
— Не забудь про посылку.
А я уже и забыла.
— О, точно. Я проверю во время обеденного перерыва.
— А сейчас тебе ни капельки не интересно?
— Ну не тогда, когда я уже выбилась из графика на сорок пять минут, а у Макгрегоров течёт раковина.
— Умница.
Мы разбрелись до конца утра. Мы бы встретились во время обеденного перерыва, когда я забежала к ней в кабинет на несколько минут, чтобы отдохнуть и перехватить свой сэндвич с ветчиной. Тогда бы я и разобралась с посылкой.
По правде сказать, меня пробирало любопытство. Всё утро, перескакивая от одной работы к другой, заселяя новых постояльцев и подсвечивая маленькие карты местности, чтобы они могли найти свои коттеджи, я ломала голову в попытках вспомнить, что же такого я заказала, о чем и думать забыла.
Но вспомнить ничего так и не смогла.
Выпив полчашки кофе, я решила прокрасться в кабинет и выяснить, что там за посылка была, но времени так и не было. Слишком многие нуждались в моей помощи, или же в совете, или же в моих навыках прикладывания банковских карт.
В районе одиннадцати я была голодна, а внутренняя сторона моих пальцев окрасилась жёлтым от текстовыделителя, которым я пользовалась.
Дверь кабинета звякнула, и я натянула свою профессиональную улыбку, ожидая увидеть Гарсиаса. Но вместо этого в кабинет вошёл один из самых восхитительных мужчин, которых я только встречала в реальной жизни. Плечи мои опустились, а в горле пересохло, стоило только взглянуть на него. За ним следовал утренний след, подсвечивая его высокую фигуру, бросая на него мягкий золотой ореол. Он склонил голову набок, пытаясь убрать золотисто-каштановые волосы с глаз. А улыбка его сияла, словно в сотню мегаватт. Он обладал классической внешностью, искренней улыбкой и полным отсутствием криминального прошлого.
И он пришёл сюда из-за меня.
— Доброе утро, Кэролайн, — пробормотал он, подходя к стойке. — Выглядишь, как и всегда, чудесно.
Взглянув на свой простой наряд, состоящий из узких джинсов и чёрной туники в стиле бохо, я смогла лишь улыбнуться его комплименту. Мои длинные темные волосы сегодня были заплетены в косу и лежали на плече, а макияж был минимальным. Выглядела я невзрачно.
Совсем не чудесно.
— Ты милый, Джесси, — сказала я ему. Его уверенная улыбка дрогнула. Я закусила нижнюю губу, чтобы скрыть, что я это заметила. Джесси Хастинг родился и вырос в Скалистых горах Колорадо, и его тело демонстрировало это. Его семья владела ранчо неподалёку от Фриско, и взрослел он, пася коров, объезжая лошадей, и делая всё то, чем обычно занимаются на ранчо. А сейчас, став взрослым, он сам владел собственностью, примыкающей к владениям его родителей, и намеревался когда-нибудь взять всё хозяйство на себя.
