все, что я делала в ответ – это извинялась и плакала, потому что банально боялась. Ее, ее реакции, реакции Миши. Я не знала, как быть и куда деваться себя в том огромном доме, в котором мне так и не нашлось места. А уж последний наш разговор с твоей мачехой… он еще долго эхом аукался мне… Это кошмар, который я с трудом пережила, и я только-только оправилась, только встала на ноги, как теперь меня снова погружают в то ужасное болото…
Я затряслась пуще прежнего и поняла, что на глаза наворачиваются слезы.
Как же ужасно мне там было, если спустя столько лет я все еще так остро реагировала. Кажется, я даже сама не осознавала этого.
Спустя несколько коротких мгновений, я почувствовала, как чужие, сильные руки меня обнимают.
– Эй, я ведь буду рядом, слышишь? Ты даже не будешь видеться с ними, я сделаю все, чтобы вы с Матвеем как можно меньше встречались с моими домашними.
– Как это? – Я подняла голову вверх и встретилась с обеспокоенным взглядом зеленых глаз. Кажется, Макс не играл, он действительно переживал за судьбу племянника.
– Я разве не говорил, что в прошлом году отхапал себе целое крыло особняка? – Он улыбнулся и потянувшись к упавшей на лице прядке, аккуратно заправил ее за ухо. От этого невинного действия я почему-то смутилась и отступила на шаг.
– Крыло?
– Именно. Восточное теперь мое. Раз уж нам нельзя разъезжаться, то я имею право хотя бы не видеть их постные… лица, когда этого не хочу. Конечно, пришлось знатно повоевать, но оно того стоило. Там восемь комнат, своя кухня, несколько ванных и бассейн с тренажерным залом. Захочешь, и даже пересекаться не будешь с моей мачехой и братом.
Наверное, эта новость меня немного успокоила и приободрила. Она означала, что у меня будет личное пространство, в котором я смогу укрыться в случае чего, но самое главное, смогу защитить Матвея.
– Мне страшно. Я боюсь, что Ольга может начать говорить что-то дурное Матвею…
– Зря. Сейчас она будет кроткой и в открытую никаких действий не предпримет. Дед взбесится. Вся ситуация у него на контроле, так что за мальчика не бойся понапрасну.
– Ладно…
– Но кое-что меня все же беспокоит.
– Что именно?
– Нас будут, можно сказать, тестировать, понимаешь? За нами будут пристально наблюдать, оценивая каждый шаг и каждое движение. Ты должна быть настоящей.
– В каком смысле?
– В смысле не шарахаться от меня, как от прокаженного, – Максим улыбнулся, намекая на мою недавнюю реакцию. – Ты не должна смущаться или отталкивать меня. При родственниках я буду тебя и обнимать, и брать за руку и даже, возможно, целовать. – На этих словах я покраснела, потупив взор. – Дед должен поверить, иначе все это будет зря. Если он заподозрит что-то неладное, прощай миллионы и вся наша игра. Но самое страшное то, что если победит Михаил, то он заберет ребенка, я тебя уверяю. Не знаю, вместе с тобой или нет, но Матвея он не оставит. – А вот на этих словах мне стало дурно. Резко стало нечем дышать, а сердце забилось у самого горла. Я подошла к окну и распахнула его настежь, чтобы впустить хоть немного воздуха.
– Зачем ему ребенок, которого он пять лет не знал?
– Ну, здесь я могу сказать точно, что его эта ситуация не устроила. Он правда не знал о ребенке, Ольга никому из нас не сказала, я тоже был не в курсе. Миша когда узнал, погромил несколько комнат и больше месяца не разговаривал с родителями. Исчез на неделю, черт знает, где пропадал. Ему просто некуда деваться, иначе он бы ушел. Как и я. Как и Мирослав.
– Вы заложники собственных родителей. Это ужасно.
– Это реальность, в которой мы живем. И тут ты либо привыкаешь и борешься, либо тонешь. Как говорят, пан или пропал. Я хочу победить и разорвать этот цикл.
– Каждый из вас мог бы уйти, – я медленно повернулась к своему собеседнику и заглянула в глаза. – Вас не держат насильно. Вы держитесь за деньги.
– От них нелегко отказаться, что правда, то правда, – усмехнулся Максим, кивнув в знак согласия. – Я не буду говорить, что я хороший парень или идеальный мужчина, не буду врать, что мной движет не корысть. Я люблю деньги, я привык к ним и не знаю, как жить иначе. Но еще больше я хочу сохранить семейное дело и не дать племяннику застрять между двух огней.
– Я хочу тебе верить… и я очень надеюсь, что ты не обманешь меня.
– Не обману. Даю слово.
Час Х настал как-то неожиданно быстро, подкрался совсем незаметно. Еще недавно у меня было несколько часов в запасе, но вот я уже незаметно оказалась на пороге ненавистного дома, который когда-то покинула с обещанием, что ноги моей здесь больше не будет.
– Ты готова? – тихонько поинтересовался Максим спустя несколько минут, проведенных в тишине и молчании.
Мы доехали до нужного места, заехали во двор. Вторая машина, груженная нашими с мелким вещами, уже была подогнана к тому самому «отвоеванному крылу» и рабочие начали заносить все в дом.
Всю дорогу до загородного коттеджа, который больше по размерам походил на футбольное поле или военный полигон, Орлов много шутил, старался разрядить обстановку, включал музыку и рассказывал веселые истории Матвею, которому не терпелось оказаться на новом месте.
А вот я была напряжена. И это было заметно невооруженным взглядом.
– Мы сейчас зайдем в дом, вы с Матвеем разместитесь. Приведи себя в порядок, надевай самое лучшее, что купила и к семи часам мы отправимся на семейный ужин. Я велел сегодня быть всем. Собственно, все и придут.
Я взглянула на наручные часы и поняла, что времени не очень много. Всего полтора часа. Распаковать не получиться. Ну и черт с ним.
– Поняла тебя. Матвея брать с собой?
– Вначале я думал, что это будет хорошей идеей, но сейчас…
– А сейчас?
– Нет. Не стоит. На ужине будет очень горячо. Я не хочу, чтобы ребенок все это видел и слышал. Еду ему
