На втором уровне стояли только шкаф и огромная двухспальная кровать. Ком стал в горле. Наверно, здесь это и случается, не так ли? Думает про меня, когда других…
Мгновенно слетала вниз и открыла единственную существующую в квартире дверь, кроме входной. В зеркале над умывальником увидела зарёванную и взмыленную девчонку. Тональный крем не выдержал моих эмоций в машине, начисто открыв миру веснушки. Коричневой туши на ресницах изначально было немного, а теперь и вовсе не осталось. Я тяжело вздохнула и умылась, пытаясь смыть остатки косметики.
Что-то искать или рыться по полкам, конечно, я не собиралась, но удержаться от того, чтобы осмотреть хотя бы книжные полки, не смогла. Кинг, Айтматов, Достоевский, Улицкая, Акунин, Пастернак, Аксёнов… Я пробегала глазами по книжным корешкам с половиной неизвестный мне авторов и… гордилась? Никогда не считала себя начитанной, но то, что я мало читаю, не думала. А тут вдруг подумала.
Рядом стояла рамка с фотографией. Совсем молодой на внешний вид Давид со скупой улыбкой, широко улыбающийся отец и, вероятно, мама. Его отец был известным врачом. Григорий Афанасьевич Алиев. Имя было на слуху, а вот про мать Давида я вообще ничего не слышала. И, естественно, про неё сам парень и не рассказывал.
Осторожно взяла рамку в руки, в темноте пытаясь ещё лучше рассмотреть черты лица одногруппника. Такой похожий на обоих родителей одновременно.
Завибрировал телефон. Дёрнулась и, испугавшись своей любопытности, быстро вернула фотографию на место. Вытянула телефон из кармана. Какое-то обновление ПО.
Пальцы сами нашли контакт Давид и напечатали глупое сообщение "Как дела?". Тревожные мысли никак не могли покинуть голову. Сообщение отправлено. Не прочитано.
Если он снова ответит "Не твоё дело", клянусь, я… Я что сделаю? Уйду, например.
Снова оставшись наедине со своими мыслями, я приложила ладони к пылающему лицу. Я уже плакала в машине, но именно сейчас ко мне окончательно пришла реальность произошедшего в клубе. Яркими вспышками ко мне прилетали флешбэки. Господи, мне что-то в самом деле пытались подсыпать? Девочки всегда ходили в этот клуб, ни с чем подобным не сталкиваясь. Это какой-то кошмар. Как всё закончилось бы, если бы не Давид…
Паника накрыла с головой.
Мне вдруг стало совсем мало воздуха в лёгких.
"Выпей чай".
Чуть хрипловатый голос Давида неоткуда появился в моей голове. Руки всё ещё дрожали, я так же быстро дышала, но истерика отошла на второй план.
Место под кухню было отведено небольшое. Создавалась впечатление, что на ней вообще не готовили. Только электрический чайник, микроволновая печь и кофемашина серебряными пятнами выделялись на фоне тёмных фасадов. Аккуратно открыла ящик над раковиной и взяла кружку. Чувствовать себя, как дома, я не собиралась, но чай выпить не помешает, в самом деле. Который, конечно, нужно тоже найти в этих безликих ящиках.
Тихо радуясь, что таким образом я хоть чуть-чуть узнаю про Давида больше, я начала осторожно приоткрывать шкафчики, быстро пробегая глазами по содержимому. И вообще себе не представляла, что я там ожидаю увидеть. Крупы, макароны, приправы. Обычный живой человек. Это радует.
Чайник быстро вскипел. Залила кипяток в кружку. Тоже, кстати, обычную на вид. Сказать бы кому, что сижу на кухне Давида Алиева и чай попиваю из его посуды, так не поверил бы никто.
Глаза совсем привыкли к темноте и теперь даже свет в прихожей нарушал идиллию. Недолго думая, выключила и его. Сообщение по-прежнему было непрочитанным. Кожа на голове уже ожидаемо болела от затянутого резинкой хвоста. Недолго думая, распустила волосы. Каким-то образом успокоившись от кружки чая, я вдруг подумала, что этот чай был даже вкуснее, чем тот, который мы пили с мамой дома, завернувшись в плед после того, как попали под ливень.
Я вымыла кружку. Осторожно присела на огромный диван посредине комнаты.
У Давида могут быть проблемы.
Зачем я пошла в этот чёртов клуб?
И что у Алиева вообще с самоконтролем?
Я снова и снова прокручивала разговор в машине. Давид сказал, что за другого парня "впишутся". И запись с камер не будет. Родители того убежавшего какие-то шишки?
Откинув голову, я позволила себе облокотиться на спинку шикарного дивана. Надеюсь, не оставлю здесь свои волосы.
Зажмурила глаза. Снова нащупала телефон.
Не прочитано.
Глава 8
Проснулась от хлопка входной двери.
Я успела задремать на диване. Вот уж умница. Так я волновалась.
Мгновенно подскочила. Давид, включив свет, уже разулся, кивнул мне, снимая бомбер. Глаза горели каким-то безумным огнём.
— Всё в порядке? — растерянно спросила я.
— Могло бы быть и лучше, — глухо ответил он и отправился в ванную.
Умом понимая, что Давида сейчас лучше не трогать, я всё равно пошла за ним.
Он стоял, упёршись руками в раковину и наклонив вперёд голову. Я подошла и выключила воду.
— Давид…
— Настя, иди спать, — не поднимая головы, тихо проговорил Алиев.
Я ещё несколько секунд постояла, вернулась в комнату. Забралась на диван с ногами. Услышала, как Давид вышел из ванной. И подошёл ко мне.
— Ты злишься на меня? — осторожно спросила я.
— Конечно, нет. А ты? Ты меня боишься? — Давид взъерошил волосы.
— Я? Нет. Точнее… Испугалась тебя, когда ты того парня ударил. А так нет… Давид, я…
— Так почему дёргаешься каждый раз, когда я подхожу или говорю с тобой? — перебил меня парень, неожиданно растерянно вглядываясь в моё лицо.
Моё лицо. Мои веснушки! Мои волосы!
Быстро стянула резинку с запястья и завернула рыжую копну в высокую гульку. Давид проследил за моими действиями. Было неуютно: я сидела на диване, а он нависал рядом в напряжённой позе.
Подвинулась, похлопала рядом по дивану. Тот подчинился.
— Нет, я не боюсь тебя. Но я тебя совсем не понимаю. Ты звонишь мне, говоришь… — запнулась, — разное. Говоришь, что нравлюсь. Зовёшь погулять, а потом уходишь. И злишься. Я не понимаю.
— Что ты не понимаешь, Ася? Я же тебе всё сказал.
Ася.
Давид вдруг протянул руку к моим волосам и распустил их. Мурашки мгновенно побежали от шеи к кончикам пальцем на ногах.
Руку не убрал. Погладил шею и запустил пятерню в копну. Это было приятно, что я, разомкнув губы, откинула голову на его ладонь. Закрыла глаза. Продолжая массировать, он вдруг начал притягивать меня к себе. Глаза распахнуть я не успела. Его губы накрыли мои.
Давид целовал медленно. Сначала одними губами нежно. Потом настойчиво с языком. Я поддалась. Я мечтала об этом с первого курса. И это было даже лучше, чем я себе в своих самых нескромных фантазиях представляла.
Холодные пальцы коснулись кожи под топом. Решительно скользнули под одежду и накрыли грудь. Не ведая, что творю, я сильнее притянула голову Давида к себе, чтобы ещё больше прижаться губами. Слегка пересела, чтобы ему было удобнее касаться меня.
Он вдруг оторвался от меня. Пересадил меня на свои бёдра, приподнял топик, отодвинул чашечку бюстгальтера и втянул в рот сосок. Я ахнула, не отпуская голову парня из своих рук. И бесстыдно застонала. Такого я точно себе не представляла.
Давид решительно снял топ и быстро расстегнул лифчик. В пьяной от эмоций голове промелькнула мысль, что слишком уж быстро. Опытный. Но думать об этом я уже не могла. Таких ощущений я не испытывала никогда. Никто меня так не целовал, никто меня так не трогал, никогда я не стонала, запрокидывая голову и прижимая мужскую голову к своей груди. Желая чего-то большего.
Алиев знал, чего я желаю. Горела грудь. В низу живота скручивало так, что, вцепившись в плечи парня, я начала безумно двигаться на месте. Продолжая поочерёдно творить что-то невероятное губами, языком и зубами с моими сосками и одной рукой придерживая меня за спину, другой рукой начал расстёгивать молнию на моих джинсах.
Я открыла глаза и, пытаясь сфокусироваться, отодвинула парня от себя за плечи.
