— Давид… — хрипло прошептала я. Мысли путались. Правильная часть меня хотела бесследно исчезнуть из этой квартиры в это же мгновение, а бесстыдная — продолжения того, что Алиев начал. Бесстыдная часть меня секунду развязно тёрлась промежностью об бедро Давида.
— Не бойся, Ася, — ещё тише прошептал парень и снова поцеловал в губы. Легко приподнял мои бёдра и усадил к себе боком.
Я снова закрыла глаза, не отвечая на поцелуй. Только чувствовала, как уже согревшиеся пальцы аккуратно скользнули в трусики и коснулись меня. Меня будто током ударило.
— Мокрая… — выдохнул Давид мне в губы.
Ещё пара касаний, круговых движений вокруг чувствительной точки — и я, стоная, затряслась в его руках. Мысли путаться перестали. Потому что их просто не было. Блаженство накрыло с головой. Тяжело дыша, я уткнулась лбом в плечо парня.
Успокоившись, я подняла голову. Давид напряжённо всматривался в меня своими синими глазами. Потянулся к губам, нежно коснулся их своими. Начал стягивать с меня джинсы.
Из заднего кармана моих джинсов выпал телефон.
Грохот в тишине. Я резко встрепенулась.
— Давид! Давид, подожди, пожалуйста! — я в панике схватилась за его руки, внезапно понимая, что наделала и продолжаю делать. — Ты обещал, что мы поговорим!
— Поговорим? — тихо прорычал Алиев.
Парень застыл на месте.
Вместо ответа я неуклюже сползла с Давида, безуспешно пытаясь застегнуть лифчик.
Резко выдохнув, он зло спросил:
— Да что с тобой не так, Громова?
— Я не хотела всего этого, прости, пожалуйста, — пробормотала я, продолжая воевать с застёжкой.
Он схватил меня за плечи, повернул меня к себе спиной, застегнул бюстгальтер.
Затем наклонился сзади к самой шее:
— Не хотела всего этого?
От близости и запаха Давида снова побежали мурашки по всему телу.
— Прости, — тихо повторила я.
Вывернула на лицевую сторону кроп-топ, надела его, продолжая ощущать на себе его тяжёлый взгляд. Повернулась к нему лицом. Глаза сами собой упали на внушительный бугор в районе его ширинки. Я вспыхнула. И это Давид тоже заметил.
— Твоя работа. Не хочешь закончить? — грубо спросил он.
Лицо запылало ещё больше.
— Ты думаешь, я для этого сюда приехала? — ахнула я.
— Не для этого? Ведь кончила, — припечатал Алиев.
— Я не думала, что всё так будет!
— Значит, хреново физиологию учила.
— Давид, я думала, что мы просто поговорим! — закричала я.
— Поговорили.
— Я хотела поговорить, — как попугай, повторила я.
— А сексом заниматься не хотела? — издевательски спросил Алиев.
Это какой-то бред.
— Сексом заниматься не хотела, — в тон ему процедила я. — Я не какая-нибудь твоя… проститутка.
— Кто тебе сказал, что ты проститутка? — ещё сильнее вызверился Давид.
— Да ты и сказал! Точнее, подарил! К чему этот браслет?! — я внезапно вспомнила про "подарок". Какая же я дура!
Давид резко подскочил с дивана.
— Так чего ты, блять, хочешь? — вдруг закричал он. — Как к тебе подступиться?! Подарки не дарить, звонить тебе нельзя, на сраные свидания не идёшь, говорить не говоришь, только за свою Белинскую прячешься. Как за тобой ухаживать?
— Ухаживать? — изумилась я. — Ты называешь это ухаживать?
— Так ты скажи, как надо. Скажи, что тебе вообще надо?!
— Господи, ты просто открыто спрашиваешь, как со мной переспать! Ты вообще с девушками когда-нибудь общался? — ошеломлённо спросила я.
— Общался! И со всеми просто! Со всеми! Просто! — проорал в ответ Давид.
— Подарил браслет и сразу в койку. Это просто, да? Это правильно?
— Блять, что ты выворачиваешь всё?
Я молча подскочила, тяжело душа.
Нравлюсь я ему. Дура, Настя, ты дура!
Давид прищурился.
— Окей, Настя. Я тебя понял. Точнее, нихера не понял. Но ты полная дура. — спасибо, конечно, но я уже сама это поняла, — Сама же хочешь. Провели бы хорошо время, развлеклись… потрахались бы хорошо, короче, — скривился.
— Давид, так это не делается.
— Сними ты уже свои розовые очки. В каком мире ты живёшь, — вздохнул и сквозь зубы процедил: — Иди спать.
Парень кивнул головой в сторону лестницы.
— Я здесь не останусь, — я начала всматриваться в пол в поисках телефона.
— Иди спать!
— Я вызову такси.
— Мать твою, никуда ты сейчас не поедешь! Иди спать!
— Пошёл ты в жопу, Алиев!
— Ну наконец-то, — хохотнул он.
Я, наконец, нашла телефон, схватила его и быстро поднялась по лестнице. Руки от злости ходили ходуном.
Сейчас я ненавидела Давида всей душой. Но ещё больше я ненавидела собственное тело, которое тряслось от ярости и одновременно до трясучки хотело прикосновений Алиева. Под одеяло залезать я не рискнула. Мало ли. Денег у Алиевых много. Очевидно, что столько же обладательниц браслетиков, колец и подвесок тут побывало.
Лежала, закрыв глаза. Слышала, как он ушёл в душ. Слышала звон стекла. Невероятно, но заснула я очень быстро.
Проснулась под пледом.
На улице уже почти рассвело. Тишина в квартире угнетала. Я осторожно посмотрела вниз. Алиев спал на диване. На журнальном столике перед ним стояла открытая ополовиненная бутылка со светло-коричневой жидкостью. Стакана не было рядом.
Осторожно спустилась вниз, благо, что ни одна ступеньки не скрипнула.
Я надевала пальто, когда услышала за своей спиной хриплый голос.
— Убегаешь, Громова?
Я повернулась. В мятой рубашке, со всколоченными волосами, явно с похмелья, а всё равно такой красивый. До боли хочется прижаться.
— Когда своего принца найдёшь, расскажешь. Книгу напишу. "Пособие, как соблазнить чокнутую девственницу с принципами".
— Какие принципы, Давид? — я опустила глаза в телефон, смотря, как машина подъезжает к месту назначения.
— Прикинь, он нищий будет, — Алиев хмыкнул. — Вот обидно-то. Подарков не будет, придётся трахаться с принцем за бесплатно. Тогда и вспомнишь меня?
— Какой же ты дурак, Давид, — я всё-таки подняла глаза на Давида. Другой человек. Злой. Жестокий. — Браслет я тебе верну.
— Выкини, — просто сказал он и отвернулся раньше, чем я вышла за дверь.
Уже сидя в машине, я размышляла о его словах, которые он кричал мне в лицо. Снять розовые очки? Пусть так. Но разве это плохо? Ждать любви?
А я жду. Любви, ласки, нежности и, самое главное, уважения. И я имею на это право.
И, казалось бы, сейчас сделать всё так просто. Он прав. Мы бы отлично провели время, а потом я бы осталась плакать с разбитым сердцем, но зато с греющими душу воспоминаниями. А продолжила бы я себя уважать? На этот вопрос у меня есть точный ответ. Душа рвалась на части. И как дальше быть? Слёзы снова побежали по щекам.
Когда такси подъезжало к общежитию, зазвонил телефон. Давид. Сбросила. Затем попросту выключила телефон. Удалять и блокировать одногруппника нет никакого смысла. Я же как-никак его староста.
Вита была в комнате. Хоть я и пыталась держаться и казаться сильной, подруга, коротко мазнув по моему лицу взглядом, сразу всё поняла и набычилась.
— Прости, бросила тебя вчера, — разуваясь, начала я.
— Ой, брось. Настенька, всё хорошо? — спросила соседка.
— Практически да, жива-здорова, — практические честно, ответила я. Подумав, добавила: — По-прежнему девственница.
Вита прикрыла глаза.
— А что, была… э-эм… вероятность?
— Да, — слёзы снова грозились вырваться. Что ж такое-то?
Подруга сразу считала моё состояние и подскочила ко мне. Обнять что ли решила? Она же ненавидит обниматься. Я горько усмехнулась, остановив Виту и вытирая руками лицо.
— Уже всё хорошо. Переживу. Просто он мудак. Полный мудак.
Вита коротко кивнула и отстала.
Мой идеальный человек.
После обеда мы с подругой съездили в приют.
Я сразу же вспомнила про браслет. Может, продать его и отдать этим двум девушкам, которые, как ни стараются, но не могу обеспечить всех собак едой? С миру по нитке, но всё равно не хватает. Люди привозят сюда найденных на улице и никуда не пристроенных щенков. Собак становится больше, а еды, к сожалению, нет.
