клиентка, оставила тебе все свое немногочисленное имущество, прекрасно зная, какое дерьмо этот урод Рашид. Так что не позорь ее память. А и еще, — остановила меня Светлана Павловна, когда Данила уже вышел через заднюю дверь. – Твой сынишка вылитый папаша.
— Светла… - ахаю я, чувствуя как к щекам прилил жар.
— Да тихо ты. Просто такое сходство редкость. И кто знает, что взбредет этому мужику, когда он пацана увидит.
Я резала салат, готовя ужин, все время поглядывала из окна дома Светланы Павловны.
Наверное, ждала, когда по мощенной камнем дорожке будет шагать Харитон. Я беспокоилась. Данила заметил это и предложил проверить.
— Давай я съезжу посмотрю, живой ли этот мудила...
— Данила, ну что за выражения, — нахмурившись я взглянула на сына, который уже в нетерпении терся у порога. — Нет, а если он тебя увидит? Или приедут другие.
— Не увидят! Тем более меня в лицо никто не знает. Мы с тобой фотографировались один раз и эта фотография всегда со мной.
Звучит конечно гладко, но я не хочу рисковать.
— Нет, Данил. Давай не будем испытывать судьбу…
— Мам, я осторожно!
Порой он бывает удивительно упертым. Как в тот день, когда ему просто было необходимо поехать на парад в честь дня Победы. В итоге из-за толпы мы ничего не увидели, но он был счастлив, что смог меня убедить. И это в пять-то лет. Сейчас, как и тогда мы спорили до хрипоты. Он никогда не истерил, доказывая свою правоту, просто давил на жалость, теперь сыпал аргументами. Но даже понимая, что с ним ничего не случится, я не могу уступить. Не могу рисковать. И как бы я об этом не говорила, Данила все настаивал и настаивал, пока наш спор не прервала Светлана, вернувшаяся домой.
Она сняла туфли, бросил сумку на тумбочку в прихожей и втянула носом запах ужина.
— Боже, скажи, что ты готовишь запеченную курицу с сыром.
— Это самое быстрое блюдо из моего арсенала, — улыбаюсь я, пока Данила стоит насупившись. Так ему хотелось поиграть в шпиона. Но не время. Не сейчас. – Я накрою на стол. Данила, поможешь?
Он отворачивается, даже не взглянув на меня и топает смотреть телевизор, а Светлана с ухмылкой смотрит ему вслед. Потом кивает на стол.
— Я помогу. Не дергай пацана. Ему скоро предстоит узнать кое-что очень важное.
— Ну… Может не совсем скоро.
— Так и будешь прятаться от правды?
— Правда создает хаос. Ложь поддерживает баланс.
— Ой, не мели мне эту философскую чушь. Ты всегда была не от мира сего. Скажу я тебе вот что. Каким бы не был отец. Сын должен о нем знать, — строго смотрит она на меня, пока я надеваю перчатки, чтобы достать курицу из духовки.
Ее слова впиваются в меня клешнями. Раньше я даже не предполагала, что придется вообще Даниле говорить, что у него есть отец. Меня ему всегда хватало. Проще было сказать, что папа умер, когда Данила начал задавать вопросы. И ведь так и было. И я сама виновата, что он воскрес. Своим приходом в его дом я запустила машину смерти, которая стремительно и неумолимо неслась на меня. Ведь одно всегда тянет за собой другое. Одно неверное решение может разрушить всю жизнь, как тогда, когда я повелась на его лживые речи и позволила мечте осуществиться.
— Данила, садись за стол, — позвала я и наконец вспомнила про Харитона. А если он лежит там же? А если ему нужна помощь?! — Светлана Павловна.
Очевидно в моем взгляде было все написано, потому что она усмехнулась.
— Жив твой мажор. Почти сразу после вашего ухода пришел в магазин и требовал у меня узнать, куда вы делись. Потом сел в машину и уехал.
— Значит уехал? Мы в безопасности? — садится Данила и тянет руку к курице, а я забираю вилку.
— Ты руки помыл?
— Мам, – вздыхает он в ванную, а я снова набрасываюсь с вопросами на Светлану.
— Он не шатался? Кровь не текла?
— Ой, ой. Позвони ему и спроси.
— Нет. С ним все кончено. Чтобы я не говорила он не будет меня слушать. Слишком сильно заботится о своем душевном состоянии.
— Если бы ты ему сказала, – делает она большие глаза, но я чуть дергаю головой, когда возвращается Данила.
Следующие минут десять мы смотрим по телевизору любимую битву экстрасенсов Светланы и едим курицу с картошкой. Мне неспокойно, хотя я и понимаю, что сейчас мы в относительной безопасности. Хотя надо было уезжать из деревни. Мне не хочется подставлять Светлану. И если за Харитона волноваться нечего, он не причинит ей физического вреда, то Рашид думать не будет. Просто снесет все на своем пути.
Мысли о нем тут же перебивают аппетит, и я иду мыть посуду. Я была уверена, что убила его. Жила с этим знанием семь лет. После такой потери крови не выживают. А Ильдар… Я даже не предполагала, что они могут оказаться родственниками, хотя и старалась держаться от него подальше. Просто потому что нерусские вызывали у меня подсознательный страх.
Но ведь странно то, что за столько лет работы на рынке он даже предположить не мог, кто я на самом деле. Так почему сейчас?
Если Харитон ничего про меня не выяснил, даже сейчас толком ничего не знает. То, кому понадобилась докапываться до правды? А главное зачем?
— Ты напряжена, — подходит Светлана и двигает меня внушительным бедром в сторону. – Чувство вины гложет?
— Перед вами?
— Я-то тут причем. Перед сыном.
— Светлана Павловна... При всем моем уважении.
— Поняла. Поняла. Но может хотя бы расскажешь в чем суть конфликта. Ты боишься этого Харитона?
— Нет, — качаю я головой. Он страшен только для моего либидо, готовый в любой момент удовлетворить меня и себя. – Я скорее боюсь за него. Он конечно при деньгах и многое может. Но он даже не представляет кто такой Рашид. На что он способен.
— Это от него ты бежала, когда на сносях была? – я киваю, протирая тарелки. Красивые. В этом доме, стоящем на отшибе все красиво. Словно оазис посреди пустыни. И так хочется здесь остаться, не думать о прошлом. Больше не бояться.
— Ева, я с кем
