никого я не видела?
— Тогда откуда ты знаешь, что у меня девушка есть? Оксана, была в моем кабинете, а тебя я позвал чуть раньше. Не знал я тогда, что Оксана явится.
— А эти подробности уж тем более меня не касаются, — я встала, подошла к окну и потеряла бдительность, а когда хотела развернуться, то оказалась в объятиях Никиты.
— Вот ты и попалась, Коралина, — от его близости я покачнулась и хотела оттолкнуть его, но он лишь крепче прижал меня в свои объятия, — успокойся, бунтарка. Ну чего ты? Тише, я не кусаюсь.
— Никита Валерьевич, я Вас ненавижу, — не выдержала я, но избавиться от него не получалось. Он оказался сильным и уверенным в себе.
— Да, я это уже понял, но твои глаза хоть и в линзах они вместо тысячи слов.
Я с силой укусила его за руку, и он ослабил хватку.
— Коралина, больно же. Зачем так грубо? — Никита явно не ожидал от меня такого.
— Я же сказала, не нравится мне, когда меня так трогают.
— Извини, я только успокоить тебя хотел.
— Себя успокой, извращенец, — я перешла и на «ты» и к оскорблениям одновременно.
И вдруг в дверях появился ректор, а после прямого контакта, то есть объятий Никиты у меня пропал к нему страх. Я его больше не боялась. Стало легче.
— Ну как, поговорили, Пикассо? Никита Валерьевич тебя не обижает?
— Нет, что вы, он сама тактичность, — съязвила я, — о таком учителе можно только мечтать.
— Тогда прошу к столу, я так полагаю, вы оба голодны?
Я шагнула в сторону кухни, и ректор с Никитой прошли следом.
Ректор смотрел то на меня, то на Никиту и его взгляд казался загадочным. Маргарита Ивановна хлопотала вокруг нас, стараясь угодить. На ужин была картошка с грибами, и я ела только картошку. Грибы я ненавидела с детства. Так уж вышло.
— Пикассо, а почему грибы не ешь? — поинтересовалась Маргарита Ивановна.
— Я их никогда не ем, не люблю, — отозвалась я, и Никита чуть не поперхнулся.
— Что с тобой, Никита, — поинтересовался ректор.
— Коралина, сколько тебе лет? — вдруг спросил Никита.
— Скоро исполнится двадцать два года, — просто ответила я. — А как это связано с грибами?
— Да нет ничего, Коралина, ничего, — «я боюсь даже надеяться на это, но …» Никита о чем-то размышлял, а я старалась на него не смотреть.
— Спасибо за ужин, — отозвалась я, — можно мне теперь Вас покинуть? У меня еще дела.
— Коралина, не надо тебе в клуб, поверь есть другие способы забыться, — Никита тоже поднялся и подошел ближе, — что ты так стремишься забыть, ответь?
— Я, как твой ректор хочу, чтобы Никита Валерьевич отвез тебя, Пикассо, до общежития, и так мне будет спокойнее.
— Да, но Владимирович…
— Ни каких «но», Никита Валерьевич не способен на жестокость, и он доставит тебя до дома.
— Конечно, Павел Владимирович, я доставлю Коралину домой в целости и сохранности.
Никита протянул мне мою куртку, а я шагнула к выходу и хотела по-тихому скрыться, но Никита вставил свою ногу, лифт не успел закрыться, и он шагнул ко мне. Когда мы оказались так близко, я заволновалась. Знакомый запах одеколона дурманил сознание. Я смотрела на молнию его куртки, не решаясь посмотреть в глаза.
Молчание он решил не нарушать, но когда двери лифта раздвинулись, я ощутила, как он взял меня за руку и повел к своей машине.
Никита услужливо открыл мне дверцу со стороны пассажирского сиденья, и я села, понимая, что ну ничего сейчас не сделаешь. Он доставит меня домой, ну а потом уедет, и я спокойно отправлюсь в клуб.
— Коралина, я все-таки хочу знать, как ты попала в детский дом? — вдруг нарушил тишину Никита.
— Я сказала, что это тебя не касается, — огрызнулась я.
— Зря ты так, Коралина. Очень-очень зря, — снова задумчиво отозвался Никита. Он вез меня не в общежитие, а куда-то совершенно в другое место.
— Так что-то этот дом мало похож на общежитие, ты же ректору обещал доставить меня домой.
— Я и доставил тебя домой, пошли, — отозвался Никита.
— Куда?
— Идем-идем, не возражай, — настойчиво проговорил учитель.
Он снова взял меня за руку в сторону просторного лифта, — многоэтажный дом в центре города был высоким, и вот на отметке десять лифт остановился, и мы прошли в светлый холл. Никита повел меня к белой двери. Он открыл ее ключом, и я прошла, сейчас устраивать драку или закатывать истерику не хотелось.
В случае чего, я просто его убью, так я для себя решила. Квартира, в которой мы оказались, была очень изысканной с дизайнерским ремонтом в серебристо-серых тонах.
— И что дальше? Что это за место такое? — я осмотрелась и взглянула на учителя.
— Ты останешься здесь до утра.
— Вот как? А меня ты спросить забыл? — ну вот опять он пытается оставить меня ночевать в одном доме с собой. Правда на этот раз это была квартира.
— Я не хочу, чтобы ты отправилась в клуб, а караулить тебя под окнами общежития, у меня желания нет. Располагайся, здесь три комнаты. Так мне будет спокойнее.
— Свалился же ты на мою голову, вот чего тебе в Штатах не жилось? Нет, притащился в Россию, так еще и в мой город и мою академию. Бесишь.
— Бесишь, — передразнил Никита и улыбнулся. — Нет, не жилось. За тобой приехал. Такой талантливый человек и без дела пропадает. У тебя все шансы отправиться со мной в Штаты. — Никита скинул свою куртку и отправился в ванную комнату, оставив меня одну. Я выглянула в окно, потом подергала ручку входной двери и поняла, что шансов выбраться, просто нет.
Сердце мое как-то успокоилось, и я подошла к хрустальному графину и налила себе стакан воды. Потом скинула кроссовки, прибрала куртку Никиты и свою в прихожую, а потом набрала номер Дакоты.
— Ты где пропадаешь? Опять у Никиты ночевать останешься? — пошутила подруга.
— Не поверишь, но да. Этот препод меня похитил, и теперь я в его квартире.
— Пикассо, тебе помощь нужна?
— Да нет, он боится, что я в клуб сбегу, так что единственное чего я лишилась, так это клуба. Со мной все в порядке. Завтра увидимся на занятиях.
— Я же говорила, запал он на тебя, Пикассо, — заключила Дакота.
— Черт знает что происходит. У него есть девушка, я вообще ничего не понимаю.
Когда я это говорила, то не заметила, как Никита вышел из ванной комнаты. Он уже в трико и футболке сидел в кресле и мило так мне улыбался.
— Дакота, я потом перезвоню, — проговорила
