проблем.
Нешуточных, а порой и жизненно важных.
Приблизившись к автомобилю, я показательно спрятал руки в карманах, намекая, что больше не сдвинусь с места. Наполированное стекло медленно откатилось и в окне показалось самодовольное лицо Стаса.
— Запрыгивай в салон, Май, — полюбовно пригласил он, в то время как глаза напоминали два чёрных колодца, полных ярости и желанием разрушать.
— Да брось, милый, — агрессивно улыбнулся я. — Погода отличная. Выползай из домика. Вместе на звёзды посмотрим.
Двери машины синхронно открылись и теперь передо мной возникли две мрачные фигуры. Стас, который не чурался демонстрировать своё уголовное прошлое, наряжаясь в цепи и выставляя на показ татуировки, и Алик — его покорный ручной пёс. От них разило табаком и безвкусным парфюмом.
— Не думал, что ты так быстро окажешься на свободе. Отличная работа, — неохотно признался Стас, сомкнув губы. — Надеюсь, лавка в камере не была слишком жёсткой. Спинка не болит?
Его иронию подхватил Алик, противно хохотнув.
— Спасибо за беспокойство, но я в норме, — и пусть это было не так, я не показывал виду. Челюсть скрипела от желания смахнуть его улыбку кулаком. — А теперь будь добр и расскажи мне, что за историю ты придумал? Мне жутко надоело притворяться болваном и ходить на поводке у дочери мента.
— Таков был приказ, — развёл он руками, наверняка наслаждаясь положением дел. — Но ты не скули. Попробуй вынести из этого выгоду. К тому же, болваном ты едва ли притворяешься.
— Очень смешно, — оскалился я в ответ. — Полагаю, приказ выполнен. Я собственноручно уложил себя на ладонь закона и даже вытянул ножки. Что дальше?
Беспечно выставив губу, Стас пожал плечами.
— Развлекайся. Это ты явно умеешь, — на его без того серое лицо упала тень. — Осыпь девчонку вниманием, очаруй и благополучно спутай все карты.
— Да ладно? — хмыкнул я. — Ты точно внемлешь, о чём говоришь? Или в договоре прописали новый пункт? Залезь кому-нибудь под юбку и получишь премию?
— Ты прекрасно знаешь, что я ничего не решаю. Он так сказал.
— Но какой с этого толк? Я мог принести намного больше пользы, будучи не под надзором безбашенной девки.
— Ошибаешься, — протянул Стас, застопорив внимание на ногах проходящей мимо девушки, но вскоре вернулся к разговору: — Ты не подумал, что если мелкая дилетантка нашла дорогу к тебе, то добраться до центра всем остальным — вопрос времени? Её отец подполковник, Май. И уже давненько под нас копает.
И даже сейчас его опасения казались мне необоснованными. Я прекрасно знал, что ни одна ищейка не найдёт дорогу к очагу и уж точно не выйдет на след его создателей. Здесь было что-то другое.
— Какой смысл путать того, кто не видит дороги?
— Поверь, ориентир у них есть.
— Чушь собачья, — выругался я, потеряв надежду избавиться от хвоста. — Я не воспитательница. У меня полно других дел. Передай Ему, что я отказываюсь.
Моё решение откровенно раззадорило парней.
— Ты прав, — кивнул Стас. — Никто не сможет тебя заставить. Вот только будет жаль твою соплячку. Она такая доверчивая. И даже не боится взрослых дядей. До сих пор перед глазами мелькают её косички и клетчатый сарафан. Милое дитя.
Воздух обжёг грудь. Поддавшись вперёд, я накрутил на кулак ворот его футболки и впечатал в машину. Подпрыгнувший вдруг Алик был остановлен хозяином.
— Только попробуй к ней подойти. Не сомневайся, если рядом с ней хоть ветерочек дунет, я тебя на куски разорву. На самые что ни наесть мельчайшие.
Стас громко расхохотался. Из его широких ноздрей валил пар.
— Какой опасный мальчик. Коленки прям-таки дрожат, — его глаза бегали в предвкушении рассказать об отсутствие выбора. Моего выбора. — Есть более простой вариант. Кончаем с девчонкой прямо сейчас. Её отец ударится в скорбь, а мы благополучно заметём следы. Как тебе такое, Май? Уверяю, Он будет не против.
Сам того не заметил, как ослабил хватку, ведь он не капли не лукавил.
— Бог мой, у тебя есть сердце. Надо же. Но я всегда знал, что ты добряк, — разгладив футболку, выпрямился Стас. — Хреновая черта. В нашем деле нет места слабостям. Впрочем, девчонка не так плоха. Восприми это как маленькое поощрение за доставленные неудобства.
— Да пошёл ты, — поморщился я.
Клянусь, я вцеплюсь в твою шею, как только будут развязаны руки.
— Всё не так плохо, Май! — летело мне в спину, когда я прорывался сквозь веселящуюся толпу. — Что может быть лучше мусорской кормушки?! Сегодня ты спас целых две жизни! Настоящий герой!
Скрывшись за дверью клуба, я оставил вмятину в стене. Несколько вмятин.
Клянусь, когда-нибудь ты сильно об этом пожалеешь…
Она сидела за барной стойкой, подперев рукой голову, и морщилась от ярких лучей цветомузыки, будто ненавистный свет был единственной её проблемой. Хрупкая девчонка, возомнившая себя тигрицей в клетке с шакалами, когда на деле являлась бесплатным куском мяса. На её лицо плотной маской легла печаль, а глаза были полны неуверенности и лёгкого страха. Толика сомнений коснулась и меня, ведь теперь наши судьбы тесно переплелись и поневоле зависели друг от друга. И что-то мне подсказывало, что именно я окажусь палачом в контрастном тандеме.
Я не мог поступить иначе. Не мог рисковать, ведь любой компромисс предполагал угрозу для тех, кого я люблю больше жизни. Зубы скрипели от одно лишь мысли, что Стас позволил себе следил за Динкой. Моей Динкой. Моим единственным родным человеком на это грёбаной планете. И когда-нибудь он ответит за это.
Вот только разберусь с проблемой по имени Юна и поставлю гада на место.
— На сегодня всё, — сурово бросил я, поравнявшись с девушкой. — Мы уходим.
— С какой стати? Потому что ты так решил? — прозвучало крайне невнятно, а когда девица убрала с лица пряди, я вовсе не поверил в увиденное.
Юна накачалась. В стельку. Но когда она успела?
— Так, товарищ камуфляжная юбка, — протянул я, подхватив девчонку под плечо, — банкет окончен. Прости, но тортик нам с собой не завернут.
— Но я не хочу уходить. Ты обещал мне танцы.
— Боюсь, вальсировать тебя не получится. Тебя и без того здорово кружит.
Чертыхаясь, я окатил взглядом зал, надеясь отыскать в толпе бармена. Его подсахаренная вода изрядно повышает уровень эндорфинов.
Чёртов торгаш.
— Брось, Тимур. Будет весело, — икнула она, пошатнувшись.
— Ого, ты назвала меня по имени. Невероятно. Моя рука на заднице тебя так растрогала? Я не напрашиваюсь, но с лёгкостью могу повторить. Долой субординацию и право личной неприкосновенности!
— Да пошёл ты… Я остаюсь.
— А вот нетушки.
Попытка воспротивиться мне была настолько ничтожной, что я практически её не заметил. Оказавшись на улице, мы отошли
